Возвращение клана (СИ) - Широков Алексей - Страница 45

— А здесь — красиво! — пробормотал я, оглядываясь и рассматривая разнообразные сталактиты, сталагмиты и прочие природные наросты и отложения в изобилии покрывавшие стены пол и потолок этой пещеры.

В дальнем же её конце, с той стороны, где вроде бы как наверху протекала река, за века прошедшие с появления этой каверны, образовалось небольшое озеро, сода в которое попадала сочась прямо из трещин в стенах.

— Ловите мешки! — крикнули сверху.

Так что, я, помогая наставнице, начал подхватывать и аккуратно ставить на землю, падавшие оттуда походные баулы. В том числе и мой рюкзачок. Всё так же гадая — как же эти умельцы, протащили его через каменную кишку, потому как своими габаритами он явно не должен был пролезать в неё, особенно на выходе у свода пещеры.

Далее, всё интересно в общем-то быстро закончилось. Временный лагерь был вновь развёрнут ещё в одной пещере, добраться до которой оказалось даже труднее, чем просто спуститься сюда через проклятый лаз. А затем, меня на попечении Дуни, оставили охранять его. Сами же остальные взрослые, быстро собрались и ушли вглубь каменных проходов, дальше исследовать подземную сеть, в поисках хоть каких-нибуль признаков пропавших Уткиных.

Для меня это означало немедленно продолжение лекции, но уже непосредственно с примерами и объяснениями. И пусть рассказывала Дуня интересно, но вот вдруг проснувшееся Бажовское шило в пятой точке — потянуло на приключения. Так что ожидание затянулось на весь оставшийся день и только под вечер Василий Антонович и остальные вернулись, притащив ссобой нечто продолговатое, завёрнутое в брезент.

Впрочем о содержимом кулька, я догадался заранее, по запаху. А уж когда тётка Марфа на отдалении от стоянки начала исследовать обглоданный труп, принадлежавший ранее мужчине, на чудом сохранившимся шевроне, пришитом к куртке которого, с трудом угадывалась тамга с схематически нарисованной уточкой… я по одному её взгляду понял, что у нас вновь образовались реальные проблемы.

— Всё очень плохо! — как-то даже радостно констатировала наставница, снимая с рук целлофановые перчатки и жадно приложившись к своей фляжке.

— Таки «Шептун»? — крякнув, нетерпеливо спросил у неё Василий Антонович.

— Ага… Судя по отметинам, оставленным челюстями, они нарвались на матёрого «Подземного шептуна», — резко кивнула головой одноглазая Бажова. — А теперь — главный вопрос! Лапчатый жмурик — там был один? Или миссию можно сворачивать и начинать делать отсюда ноги?

— Там два тела было, — пожал плечами Алексей Игнатиевич. — Оба явно мужских.

— Бездна! — простонала тётка Марфа.

— Эм… — я, словно бы вернувшись в школу поднял руку и наконец то спросил. — А что за Пещерный Шептун? Я даже не слышал о таком монстре!

— Не «Пешерный», а «Подземный», — похоже что чисто на автомате поправил меня Василий Андреевич, а затем чуть вздрогнув, повернулся и объяснил. — «Подземный шептун»… Ну… Их так в Хёлмгарёре у нас называли. Если я не ошибаюсь, в Московском большом Бестиарии этого монстра именуют… «Колобок».

— «Колобок»? — я недоверчиво посмотрел на мужчину, а затем прищурился. — Это который: «Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл…» А в результате оказывается, не был сожран лисой, а решил жить в пещере и стать пирожком с мясом? Вы меня что? Разыгрываете?

— Не ёрничай, Антон, — резко одёрнула меня тётка Марфа. — Не время и не место. Это существо в Москве, действительно зовётся «Колобком». Слышал наверное такую призказку: «Сказка — лож! Да в ней намёк…» Сам же прекрасно знаешь, что сказки народ не на пустом месте придумывает. Колобок, это мёртвая, отсечённая голова не обученного одарённого, в которую вселился сильный дух стихии «Смерти». После чего, он начинает охотиться и из-за этого постоянно растёт. Видишь вот это?

Одноглазая Бажова, не касаясь изуродованного тела, пальцем показала на огромную рваную рану.

— Это он сделал, одним единственным укусом, — сообщила она, пристально глядя прямо на меня. — И если учитывать челюстные размеры, то вымахала тварь уже больше метра в высоту.

— Да… Второго Уткина, шептун знатно пожрал, — крякнул Ерёма, рукой то ли пригладив, то ли наоборот взъерошив себе волосы. — А этого видимо не доел, на потом оставил.

— Так… — я на мгновение зажмурился и потёр двумя пальцами переносицу. — Значит, вы говорите, что где-то здесь по пещерам, катается «Колобок»… Нет! Я действительно не могу на серьёзных щах называть чью-то злую раздутую башку «Колобком»! Пусть лучше будет «Подземный шептун». Кстати почему так?

— Потому, что они никогда не затыкается и всё-время что-то шепчет, — пожал плечами Василий Антонович. — В пределах Новгорода много подобных тварей катается, не то что возле Москвы. Подземными же их называют, потому как нажравшись, он зарывается и откладывает своеобразную грибницу, из которой потом рождаются «Анчутки». Слышал о таких?

— Про «Анчуток» я читал, — кивнул я, нахмурившись. — Мерзкие твари, но же маленькие, их же лилипы только так жрут? К тому же, в учебнике если я правильно помню, действительно было сказано, что они растут как грибы. Но их называли «первым поколением» и не про каких «Шептунов-Колобков» там и слова не было.

— Отрицание и упрощения — распространённый порок кабинетных крыс, — отмахнулся Алексей Игнатьевич, и развернувшись, направился к своей походной сумке. — Дело в том, что анчутки живут всего пару лет. А когда они умирают, то тело после разложения оставляет грибницу, из которой через какое-то время появляются новые анчутки. Так если ничего не делать, очень быстро происходит заражение местности. И если то, что у вас называется первое поколение — маленькие и безобидные паразиты. Но чем старее грибница, тем больше и опаснее вырастают из неё монстры. А если действительно запустить, то появляются уже «Буканаи», которые начинают охотиться на людей, а не на разнообразных мышек. Но перед тем как сожрать свою добычу, они ещё живому человеку отрывают голову и страстно совокупляются с ней покуда не выбьются из сил. Так они каким-то образом привлекают духов и воспроизводят новых «Подземных Шептунов».

— Круговорот «Колобков» в природе! Мать его… — пробормотал я качая головой. — А в учебнике написано, что «Буканаи» собирают головы как украшения…

— Собирают. Но только те, которые не ожили и не укатились, покуда он остальным телом лакомился. Собственно, ты прав, что когда они маленькие их жрут все кому не лень. Даже лилипы, и следующие поколения самих анчуток, — вновь вступил в разговор Василий Антонович. — Именно поэтому в обычных условиях их популяция постоянно сдерживается. В Новгороде вон, в своё время случайно не уследили, так и получилось, что твари возле нескольких дальних посадов, которые не желали знаться с Полисом, анчутки начали размножаться совершенно бесконтрольно. А потом из леса вышли свежевыросшие по осени буканаи, ростом под три метра. А теперь по всей области куча шептунов катается.

— Но начинается всё как всегда с духа, который куда-то взял, да и случайно вселился, — тяжело вздохнув, подытожил я и кивнул. — Понял. Так, чем эти «Полземные шептуны» так опасны. Я же вижу, что вы разнервничались осматривая тело. Это же всё-таки просто тупая человеческая бошка! Не то, чтобы она сама по себе была приспособлена для боя или той же охоты?

— Понимаешь ли, Антон, — слегка замялась тётка Марфа. — Колобка… покуда он молодой, победить не так уж и сложно. Всё же это действительно просто чья-то мёртвая голова. Она глуха и практически слепа, а ориентируется, опираясь на вибрации, распространяющиеся по земле. Однако с возрастом, увеличиваясь в размерах колобок становится намного опасным, подвижным и практически не восприимчивым к человеческой живице. И при этом — он всё ещё нежить! У которой нет ни критических точек, ни органов, поразив которые можно было бы её убить. Так что, победить колобка можно либо уничтожить, либо повредить настолько, чтобы он не мог больше нормально двигаться…