Люби меня через годы (СИ) - Орланд Лилия - Страница 6

Тёма… Мне нужно услышать его голос…

К тому же я так и не сказала ему, что уехала в Анапу.

Слегка подрагивающими после пережитого потрясения пальцами набрала Тёмкин номер. Он ответил спустя три долгих гудка.

– Ну, мам, – голос был недовольный, – я же просил не звонить…

– Прости, малыш, я очень соскучилась. У тебя всё нормально?

– Да, всё хорошо, – на заднем плане слышались какой-то шум и крики.

– А что происходит? – беспокойство, начавшее было затихать, снова подняло голову.

– На нашу крепость напали тёмные маги… – кто-то звал моего сына по имени и что-то у него требовал. – Мам, мне нужно идти.

– Хорошо, малыш, я только хотела сказать, что уехала к бабушке с дедушкой в Анапу.

– В Анапу? – удивился мой смышлёный мальчик. Но кто-то снова позвал его, и Тёма быстро проговорил в трубку: – Всё, мам, больше не могу. Они сломали ворота.

Связь прервалась. А я сидела и улыбалась, чувствуя, как уходит тьма из души. Мой мальчик, мой малыш, защищает крепость от врагов. Бегает по лесу в доспехе и с деревянным мечом. Настоящий рыцарь.

Сон окончательно отступил. Я погладила кота и вышла из комнаты. В доме стояла тишина. Дверь в спальню родителей была приоткрыта. Я подошла ближе и заглянула внутрь. Мама тоже спала в одежде, уткнувшись лицом в подушку.

Не буду пока её будить, пусть отдохнёт. Судя по часам, до обеда было ещё далеко.

Спустилась на кухню и открыла холодильник в поисках чего-нибудь перекусить. Я ведь ничего не ела со вчерашнего дня.

Что-то пушистое коснулось ноги. Вздрогнула от неожиданности и посмотрела вниз.

– Мрр, – донеслось до меня знакомое.

– Ты тоже проголодался? – спросила я, беря кота на руки. Ощущение тяжёлого пушистого тельца давало покой и умиротворение. Мурик не прекращал тереться о мои щёки, шею, руки, в общем, куда попадал. – Давай посмотрим, что тут у нас есть.

Я нашла ещё два пакетика кошачьих консервов, немного заветрившегося хлеба, кусочек сыра и помидор. Сделала себе пометку заехать в магазин. Похоже, маме в последние дни было не до пополнения холодильника.

Один пакетик корма пошёл на удовлетворение кошачьего голода. А себе я сделала бутерброд и сварила ещё кофе. Вспомнила загруженные работой дни, когда я питалась исключительно так. И вообще, готовила только для Тёмы. Ну сейчас ещё и для Севы. Но чаще мы заказывали доставку на дом, потому что времени на готовку мне катастрофически не хватало.

На запах кофе спустилась сонная растрёпанная мама, удивительно напоминающая меня по утрам. Я протянула ей кружку, и она, благодарно кивнув, опустилась на стул. Взглянула на часы.

– Мам, – позвала я, пока её мысли не устремились в ненужном направлении. Она подняла на меня глаза, в которых уже зрела решимость быстро допить кофе и мчаться в больницу. – Сейчас мы с тобой умоемся, оденемся и поедем за продуктами.

Отказу я тоже не позволила сформироваться, перебила его в самом зародыше:

– Если умрём от голода, папа расстроится. А ему сейчас нельзя волноваться.

Она взглянула не меня непонимающе, и я пояснила:

– В холодильнике совсем пусто. Даже кошачий корм закончился. Папе мы нужны сильные, а от голода слабеют. Поэтому допивай кофе и поехали в магазин.

Из маминых глаз выступили крупные прозрачные слезинки, которые тут же потекли по щекам, оставляя за собой тонкие дорожки. Она хлюпнула носом, и я подошла ближе, обняла её.

– Мам, всё будет хорошо. Мы с этим справимся. Вместе. Обязательно справимся.

Она кивнула. И мы продолжили пить свой кофе.

А я снова вспомнила подробности своего сна. Тёма и Логинов. Сын и отец, который о нём не знает в реальности, но прикасается к нему во сне.

Что это было? Просто мои страхи или предупреждение об опасности?

Сначала мы всё-таки заехали в больницу. Кто бы сомневался!

Операция ещё продолжалась. Улыбчивая молодая медсестра сообщила нам, что всё идёт хорошо, осложнений пока нет, можно не волноваться.

– Пока… Ты представляешь, «пока»! – возмущалась мама, когда я тащила её к выходу из больницы. – Я проработала в этой больнице почти десять лет. Как она может говорить мне «пока»?! Как будто я какая-то пациентка с улицы…

– Мам, перестань, – я решила, что лучше нам пройтись пешком, проветриться, а заодно и отвлечь её чем-нибудь. – Ты преувеличиваешь. Человек нашёл время, чтобы пообщаться с нами и успокоить.

Она попыталась что-то возразить, но я перебила, остановившись посреди тротуара и слегка встряхнув её за плечи:

– Мама, всё в порядке! Нам нужно держаться. Ради папы. Хорошо?

Она посмотрела на меня рассеянным взглядом, кажется, только сейчас понимая, что мы уже не в больнице.

– Прости, я совсем расклеилась… – мама будто сникла.

– Всё нормально. О-о! А давай пообедаем? – я весьма кстати увидела вывески двух кафе, расположенных прямо друг напротив друга. Конкуренция – это хорошо, значит, кормят вкусно в обоих. – Что ты хочешь: итальянскую кухню или японскую?

– Мне всё равно, ничего не хочу, – со вздохом призналась мама.

– Э-э, нет, так не пойдёт! Мы должны быть сильными, помнишь? Ради папы!

Кажется, меня уже скоро затошнит от моего бодрого голоса, но сбавить темп я уже не могла. Хотела вытащить маму из пучины паники, в которую она быстро погружалась, стоило лишь на секунду ослабить натиск.

Она кивнула. Уже хорошо.

– Ну раз тебе всё равно, давай поедим роллов. Давненько я не пробовала «Филадельфию». Интересно, какая она тут? – я не замолкала ни на мгновение, а ещё улыбалась, как будто выиграла несколько миллионов в лотерею. Надеюсь, завтра я смогу сомкнуть губы, а не останусь вечно улыбающимся Гуинпленом.

Но мама начала возвращаться в реальность, и я решила не сбавлять оборотов. Она окинула сомневающимся взглядом вывеску, но потом пожала плечами:

– Роллы, так роллы.

Мы поднялись по ступенькам и открыли стеклянную дверь.

Ярослав открыл ворота и закатил клетку со всё ещё спящей Гердой во двор. Трава была скошена, сорняки выполоты, на клумбах алели крупные шапки цветов. За домом ухаживали, это хорошо. Значит, не придётся чихать от пыли, как он боялся.

В Анапе Логинов не был уже несколько месяцев. В последний раз он приезжал сюда осенью, когда писал роман и не хотел, чтобы ему мешали. Насколько он знал, зимой здесь никто не жил.

Мама с Миленой тоже давно перебрались в Москву. Татьяну Викторовну старый знакомый несколько лет назад продвинул на повышение, и теперь она занимала хорошую должность в Кремле. А у сестрёнки сейчас вовсю расцветал подростковый период, рядом были московские подруги и друзья, приближённые к элите, и назад она не оглядывалась.

Ярослав окинул дом взглядом и вздохнул – здесь прошло его детство. Он любил этот дом. А может, просто с возрастом становился сентиментальным. Или ещё вариант – это встреча с Барановской так его встряхнула, что он ударился в ностальгию. Он хмыкнул, только Сашка что-то не была особо рада его увидеть. Хотя это и не удивительно, учитывая, как они расстались в прошлый раз. Да и в этот раз вышло не очень. Логинов усмехнулся, вспоминая, как она его отшила.

Он закрыл ворота, закатил клетку к самому крыльцу и оставил дверь открытой, чтобы Герда, когда проснётся, могла войти в дом. Ярослав был уверен, что его верная подруга тоже будет рада возвращению.

Внутри было пусто и тихо. Пахло нежилым, хотя чистота и порядок радовали глаз. Всё-таки дому нужен человек. Постоянно живущий, а не приходящий пару раз в неделю, чтобы навести порядок.

Пока Ярослав разбирал вещи, Герда проснулась. Подошла тихонько сзади, ткнувшись ему в ногу мокрым носом. Он специально выбрал одну из гостевых комнат на первом этаже, в последние месяцы старушке стало тяжело подниматься по ступенькам.

Пока ещё не стало слишком жарко, они отправились к морю. Герде стоило размяться после столь долгого сна, а Ярослав хотел искупаться. В Москве ему этого очень не хватало – моря, солнца, криков чаек и необъятного простора, устремлявшегося за горизонт.