Принц в фартуке (СИ) - Черная Мстислава - Страница 41

Я вздрагиваю. Не впервой я становлюсь свидетелем подобного рода сцены, но так и не научилась оставаться равнодушной. Я очень хорошо понимаю малышей, мечтающих, что однажды родители за ними придут. Но кидаться к посторонним... Обычно «достается» благотворителям, и неизбежный отказ причиняет боль и детям, и взрослым.

Правда, некоторые детки те еще манипуляторы и вполне осознанно давят на жалость, провоцируют чувство вины.

Надо вмешаться:

– Лизи, – строго говорю я.

Девочка мгновенно понимает мои намерения, вцепляется в Керта:

– Папа!

По-хорошему Керту бы сказать, что он пришел забрать девочку от плохих людей, что он будет защищать ее и других сирот, но он не папа. А Керт странно молчит. Не верю, что он растерялся.

– Лизи, – подхожу я ближе.

Керт поднимается, разворачивается ко мне. Девочка при этом у него на руках, с восторгом обнимает за шею и твердит свое:

Папа-папа-папа.

Керт?

Что он творит?! Или решил сдать малышку менталистам? Они, конечно, сотрут воспоминания про «папу», но след на уровне эмоций все равно может остаться, вряд ли менталисты станут отрабатывать по «легкому» случаю все десять сеансов.

– Да, моя принцесса?

– Папа!

– Что случилось, Лизи? Она тебя напугала? – Керт ухитряется плотнее прижать девочку к себе и не сдавить. – Ничего не бойся. Я с тобой, и я никому не позволю тебя обидеть. Договорились, Лизи?

– Ты что творишь? – шиплю я, но ближе подойти не пытаюсь.

Керт усмехается:

– Рори, а на что это по-твоему похоже?

– На безобразие, – неужели непонятно?!

В ответ Керт показушно вздыхает:

– Какая строгая у нас... мама.

Что?!

Керт расплывается в широкой улыбке шкодника, совершившего шалость и уверенного, что ничего ему за эту шалость не будет.

– Мама? А почему она такая злая? Может, это не она? Мама добрая.

– Лизи, мама не злая, а строгая.

Лизи смотрит на меня с сомнением, а я просто не знаю, что думать. Зря я подумала, что Керт собирается отдать девочку менталистам. Для этого было достаточно позволить звать себя папой. Но представив меня как маму, он зашел слишком далеко. Значит ли это… что Керт собирается удочерить малышку? Плохая идея. Принятие на себя заботы о ребенке слишком ответственный шаг, чтобы принимать решение на волне эмоций, не обдумав. Керт может позволить себе содержать сотню детей, но ведь малышке нужны не деньги, а родительская забота. Я боюсь, что быть брошенной гувернанткам и преподавателям, для девочки окажется гораздо тяжелее, чем вернуться в приют. Я уже проходила подобное, когда взрослые, но не думающие о последствиях люди, подбирали ребенка, как какого-то милаху-котенка, а, осознав, что не игрушку завели, а живое разумное существо, которое требует внимания постоянно, с утра до вечера каждый день, спрашивали, как вернуть обратно. Меня передергивает от воспоминаний.

– Я ей не нравлюсь, да, папа? Это мама хочет отдать меня в приют?

Черт!

Я чувствую, как улыбка выходит натянутой. Я бы себе не поверила, а дети существа чуткие. За Керта девочка цепляется искренне, я действительно ее пугаю. Не столько я, сколько знакомый девочке образ инспектора Опеки. И это еще одна причина, почему она не может поверить, что я мама.

– Лизи, конечно, ты мне нравишься.

Маленькая хитрюга очень скоро заставит дворец вздрогнуть. Осознанно или нет, манипулировать девочка умеет. И нет, это неплохо, наоборот говорит о чутье и уме, а для будущей принцессы и вовсе ценно, просто нужно помочь девочке направить ее способности в правильное русло.

И раз уж на то пошло, пусть короля очаровывает, нужен же малышке добрый дедушка.

– П-правда?

– Правда, Лизм. Хочешь, я покажу тебе настоящего черта?

Глазки у девочки загораются:

– Да!

Ничего не могу с собой поделать, да и не хочу, заглушаю голос магией, чтобы Лизи не услышала, и спрашиваю с искренним наслаждением:

– Черт интереснее папы, да, Керт?

– Злая, – ухмыляется он.

А я представляю, как от имени Опеки заставлю его оформлять все полагающиеся бумаги... Хотя нет, он же стряпчих натравит.

Покачивая девочку на руках, Керт обходит меня по небольшой дуге:

– Маленькой принцессе нужно красивое платье, да, Лизи? Давай сошьем тебе много-много, м? Хочешь розовое?

– Розовое давай подарим маме, у нее тоже никакого нет.

Хитрюга.

– Маме тоже подарим, – соглашается Керт.

Похоже, мне остается только смириться.

И спровадить Керта во дворец. Незачем остальным детям наблюдать, как за Лизи «пришел» папа. Не правильно. Не могу отделаться от мысли, что удочерять спонтанно, из жалости, не то, что следует делать взрослым.

Но мои планы летят к чертям в буквальном смысле слова. Бедные гвардейцы. Они должны удерживать преступников и не позволить им дотянуться до вырвавшихся на площадку детей. Воспитатели и менталисты носятся следом в тщетных попытках призвать детей к порядку, но лишь сами создают дополнительный хаос.

А дети оголтело гоняются за лихо уворачивающимся чертом. Крики, визги, полный восторг. Открывшаяся взгляду картина слишком нереальна. Одна из воспитательниц спотыкается, ее поддерживает менталист. Так вот в чем, вероятно, дело – дети в легкой эйфории после воздействия.

Ко мне подбегает капитан:

– Госпожа инспектор, умоляю, сделайте что-нибудь, уведите детей!

– Да, разумеется.

– Черт! Мамин черт! – Лизи на руках у Керта подпрыгивает, явно желает присоединиться к общему бедламу.

– Кто сопроводит детей в портал? – уточняю я.

Воспитательницы не годятся, тех бы самих кто сопроводил. Второй раз легче, конечно, но все равно не годятся.

– Отряд ожидает у точки входа.

Поскольку с нашей стороны арки не, вся нагрузка ложится на стационарный портал в столице. Туннель поддерживается в нерабочем режиме, и это тоже затраты.

Прикинув количество детей, я киваю – по паре на гвардейца, дотащат.

– Папа, я тоже хочу черта!

– Лизи, сначала мы уйдем из места, где жили плохие люди, – голос Керта звучит неожиданно твердо, без властных ноток, но спорить не тянет.

Лизи послушно затихает, прячет лицо у него на плече и удобнее обхватывает за шею.

– Черт! – зову я.

– Ум? – он отзывается мгновенно, прыгает ко мне. – У-у-ум.

– Замучили?

Роль живой игрушки чертика быстро утомила.

– Черт!

– Черт!

– Черт!

Дети налетают на меня, похоже, не осознавая, что я с ними не играю.

– Капитан, открывайте портал.

Судя по заминке, доверия мой приказ не вызывал, но подействовал авторитет принца, и капитан передал приказ в столицу.

Точка выхода походившая на воронку, диаметром с кулак, наливается цветом, неистово закручивается водоворотом обрывков изображений рек, полей, городов, и, наконец, распахивается, замирает.

– Черт, в портал.

– Ум? – черт с сомнением косится на детей.

– Домой. Дома я дам тебе вкусняшку.

– Ум!

Ощутимый толчок в плечо, и черт приземляется за спинами детей.

– Ловите! Ловите его!

Дети радостно бросаются следом.

Черт, умничка, нарочно не торопится, метет хвостом, кажется, что вот-вот попадется, только руку протяни.

– У-у-у! – верещит он и прыгает в портал.

Дети в азарте погони бросаются следом.

– Ловите детей! – командую я гвардейцам.

Впрочем, мужчины и без меня догадались, что от них требуется.

За детьми в портале скрываются воспитательницы и менталисты.

Керт протягивает мне руку – наша очередь.

Туннель встречает все той же круговертью, хотя обратно идти легче – постепенно что-то вроде устойчивости возникает – я все равно опираюсь на Керта. Лизи уткнулась ему в шею, заметно, что девочку мутит. Тяжело смотреть, но помочь ей ничем нельзя. И Лизи терпит без единой жалобы. Сильная девочка. Остальные дети тоже не жалуются, полуобморочно обвисли в руках гвардейцев.

К счастью, в зале нас встречают целители, и помощь получают не только дети. Один из целителей подает стаканы то ли с водой, то ли с прозрачным как слеза эликсиром. Я отказываюсь, а вот воспитательницы протягивают подрагивающие руки, жадно припадают к стаканам.