Избранница волка (СИ) - Лис Алеся - Страница 16

Хотя, несмотря на все мои попытки сохранить холодный рассудок, желание перевернуть кофейник уважаемому герру канцлеру на голову никуда не девается. Впрочем, я ведь понимаю, что такие детские выходки еще больше убедят мужчину, что я глупый ребенок, неспособный найти рациональных аргументов, а не взрослая разумная девушка.

Только чувства, расцветающие в душе, совсем не собираются утихать, а продолжают клокотать, поднимаясь горечью в горле, пробуждая во мне доселе неведомые темные стороны.

– Ты ничего не ешь? – хмурится мой собеседник, вырывая из раздумий.

– Аппетита нет, – не удерживаюсь от обиженной реплики. И сама себя за нее корю, настолько уязвимой она звучит. И слабой.

– Тебе нужно есть! Бери, – протягивает он мне булочку. – Не будешь полноценно питаться – заболеешь.

Непонимающе смотрю на него исподлобья – это что за странная навязчивая забота обо мне – но угощение беру, аккуратно размещаю на идеально чистой белой тарелке и снова застываю.

– Рейнхард… – медленно начинаю издалека. Он вскидывает брови вверх и указывает глазами на лакомство передо мной. Чтобы задобрить волка, отщипываю маленький кусочек воздушной ароматной выпечки и отправляю в рот. – А ведь я и вас спасла, не так ли? – прожевав булочку, осторожно спрашиваю.

– Спасла... – его глаза внезапно загораются опасным огнем и все построенные в голове осторожные и до малейших нюансов выверенные фразы, разлетаются стаей испуганных птиц.

– И за спасение я бы хотела кое-что получить, – собравшись с духом, сообщаю. – Думаю, это будет справедливо с вашей стороны.

– Я полагал мы квиты. Ведь и я спас тебя в ответ, – хмыкает мужчина, чуть подаваясь вперед. В его глазах сквозит неподдельный интерес и еще что-то, чему определения я пока не могу найти.

– Не совсем, – скрываю дрожь в голосе, и стараюсь говорить уверенно и твердо. Мои слова – это большая авантюра, и как к ней отнесется канцлер неизвестно. – Я ведь спасала вас, ничего не требуя взамен, исключительно по доброте душевной, а вы отдавали долг. Из этого делаем вывод, что мой поступок был более благороден, и я имею некоторые привилегии… – открыто заявляю, и выжидающе смотрю на собеседника, ожидая реакции на столь смелые речи.

– Вот как! – поднимает брови канцлер. – Уверенна?

Коротко киваю, не отрывая от него взгляда и скрестив под столом пальцы на руках.

– Сразу скажу – о возвращении домой можешь забыть, это желание – табу, – хмурится оборотень. – В остальном… посмотрим.

Сердце в груди замирает, а затем начинает бешено колотиться. О Земле я и так не думала требовать, заранее ясно, что это желание обречено на провал. У меня есть идея получше. Конечно, мне не очень нравится неопределенность его ответа, но это гораздо лучше твердого “Нет”.

– Я хочу получить ответы! – салфетка на моих коленях уже давно превратилась в смятый сморщенный комок. Но совладать с нервами я пока не в силах.

– Тебе не кажется, что это несколько… м-м-м… неравноценно… спасла ты меня один раз, а ответов требуешь много, – склоняет голову набок Рейнхард. – Давай один вопрос за одно спасение жизни. Согласна?

Судя по всему, наш диалог его весьма забавляет. Ему весело!

– Нет! – выпаливаю я, сама, испугавшись такого категоричного ответа. – Что-то вы слишком дешево оценили свою жизнь, всего в один ответ. Ведь я спасла не только неизвестного мужчину, а оборотня, как оказалось, и канцлера страны. Вопросов должно быть, по меньшей мере, три…

Боже! Что я мелю? Сама удивляюсь своему бесстрашию.

– А ты забавная Цветана, не такая, какой мне показалась в самом начале, – продолжает развлекаться герр канцлер. – Хорошо, пускай будет три вопроса. Но к ним ты должна мне еще налить кофе и поцелуй. В качестве, например, моральной компенсации...

– П-п-поцелуй? – замираю я. - Зачем?

– Хочу кое-что проверить, – обжигает взглядом оборотень. – Если пожелаешь, отвечу. Но этот ответ будет идти в качестве одного из оговоренных тобой вопросов. Отвечать?

– Нет, – качаю головой. Пускай целует. Мне важнее понять, что меня ждет в будущем.

– Как скажешь… Вета, – хитро улыбается мужчина, и отчего-то мне кажется, что я сделала не совсем правильный выбор. Только, в чем же подвох?

– Задавай свой первый вопрос.

Вот удивительно, я вроде добилась, чего хотела, но теперь не знаю, что с этим добром делать. Надо было на листике записать волнующие меня моменты и то, что я хочу узнать, а теперь голове каша – горшочек не вари.

– А вы точно ответите правду? – недоверчиво смотрю на слишком уж покладистого мужчину. Раньше все “нет и нет” твердил, а сейчас ухмыляется – хоть к ране прикладывай. Это из-за того, что я на поцелуй согласилась?

– Я не обманываю, Цветана, запомни. Никогда! – недовольно сжимает губы.

– Но недоговариваете, я правильно понимаю? – подкупить меня грозным тоном и видом оскорбленного достоинства ему вряд ли удастся. Он политик, а политики те еще вруны.

– Бывает… – тянет мужчина. – Вот и посмотрим, насколько ты умеешь правильно вопросы ставить, Вета. Сумеешь загнать меня в угол – разрешу еще один вопрос задать. Идет?

– Согласна, – выдыхаю, внутренне дрожа от волнения. Кто ж от такого откажется? И хоть понимаю, что с прожженным интриганом мне не тягаться, но попробовать стоит однозначно.

– Тогда приступай! – машет рукой канцлер, хитро прищурив глаза. – И о кофе не забудь. Со сливками… Без сахара.

Чуть приподнимаюсь, протягиваю руку к кофейнику и аккуратно наливаю в чашку смолянистую дымящуюся жидкость – и как только он остыть не успел. Магия? Затем добавляю густые сливки, наблюдая, как тонкая струйка выписывает причудливые узоры на черной поверхности напитка. А пока занимаюсь исполнением просьбы, в голову сам собой приходит вопрос. Может, не слишком сформированный и, довольно-таки, корявый, но вполне понятный.

– В качестве кого я здесь? – сажусь на место и в упор смотрю на оборотня. – Кто я для других? Для слуг? Принцессы? Стражников? Что вы им сказали?

Щеки невольно окрашиваются румянцем, когда я вспоминаю весьма прозрачные намеки Лизхен и открытые вопросы Николь.

– А это имеет значение? – вздергивает бровь мой собеседник.

– А вы как думаете? – с нажимом произношу. – Все считают меня вашей… вашей содержанкой. А это не правда!

– Неужели ты так беспокоишься о том, что думают, по сути, чужие для тебя люди? – отпивает кофе из чашки мужчина и довольно жмурится. – Их мнение ничего не значит.

– Вы ошибаетесь! – фыркаю в ответ. – Вам ли не знать, как могут влиять людские пересуды на жизни окружающих. Мы все живем в обществе и волей-неволей должны следовать его правилам. Содержанок презирают, и отношение к ним соответствующее!

– Тебя кто-то обидел! – тут же вскидывается канцлер. – Кто посмел?

– Никто меня не обижал, – тяжко вздыхаю. – Но на людской роток не накинешь платок…

– Это ты о чем? – все еще гневно сверкает глазами Рейнхард.

– Есть поговорка такая, – принимаюсь объяснять. – У меня. На родине. Так говорят, когда пытаются показать, что людскую молву не остановить…

Ми ненадолго замолкаем, и я, задумавшись, начинаю возить чайной ложечкой в своей чашке, размешивая и без того размешанный сахар. В отличие от герра канцлера, я сладкое очень люблю.

– Ты моя гостья, – наконец, подает голос мужчина. – Гостья и всего лишь. Как только заметят, что я не посещаю тебя по ночам, пересуды сразу же утихнут. Мне приписывают многих любовниц, но поверь, Вета, это всего лишь слухи. На слишком бурную личную жизнь у меня элементарно нет времени. А окружающим надо же о чем-то болтать.

– А как же фрау Кларисса? – сдержать вопрос не получается. Он соскальзывает с губ прежде, чем я успеваю прикусить язык. И так уже красные щеки начинают пламенеть.

– С Клариссой до поры до времени у нас было выгодное сотрудничество, – сжимает губы Рейнхард, и я понимаю, что переступила черту. Ох, Ветка, где же таких глупых делают?