Необычное путешествие (СИ) - Андреас Карин - Страница 15

— Ты хочешь понравиться мне и потому столько восторга?

— Я говорю, что думаю, — краснея под пристальным взглядом Леонардо, она доедала апельсин.

С ее ладоней капал сок. Леонардо рассмеялся и стал облизывать мокрые пальцы девушки.

— Какие ароматные! Я бы их съел. Ты вся так вкусно пахнешь. Знаешь об этом?

Смущенная Сона отрицательно покачала головой, удивленно глядя ему в глаза.

Сумерки наступали стремительно, но в гроте еще можно было что-то разглядеть. Леонардо устроился поудобнее и посадил ее на колени.

— Запах твоей кожи удивителен, хочу прикоснуться к нему губами. Ты хочешь ко мне прикоснуться, хотя бы рукой? — почти шепотом спросил, заглядывая ей в глаза.

— Когда увидела тебя в первый раз, подумала, что вижу сон или мираж, и очень хотела прикоснуться к тебе, желая убедиться, что все происходит наяву. Когда ты взял меня на руки, я почувствовала тепло твоих ладоней.

— Так прикоснись сейчас хотя бы к моей щеке, — он нежно взял ее кисть и поднес к своему лицу.

Сона подушками пальцев коснулась его щеки, провела ладонью по бороде и робко улыбнулась.

Тихая дрожь прошла по его телу, губы потянулись к ее устам, слились с ними в поцелуе.

— Мамочка, я тону!

— Не бойся! Когда ты со мной, ничего не бойся! — Леонардо то ли шептал, то ли внушал ей.

Его левая рука обнимала ее за талию, а правая — спустилась вниз к коленям и двинулась ниже.

— Не спеши, не надо.

— Ты права, торопиться не будем.

Леонардо стал целовать шею девушки.

— Ты сладкая и вкусная, губы пахнут апельсином, а кожа… У нее какой-то особый запах — нежный, необычный, дразнящий. Жаль, что я не взял с собой одеяло. С тобой так уютно здесь, так хорошо.

— Кажется, я падаю.

— Тебе некуда упасть, ты в моих объятьях.

Снова и снова его губы целовали шею и возвращались к устам.

— Забыл за ушком, еще веки и глаза. Ты желанная, — вздохнул Леонардо, — такого со мной не было никогда.

— Со мной что-то происходит, внутри растет какое-то чувство — не пойму какое.

— Может, любовь или желание.

Возможно, он нацеловался или устал сидеть в таком положении, приподнял Сону, пересадил на другое колено.

— Я лучше рядом посижу, ты устал, я тяжелая наверно.

— Ты легкая и смешная, — Леонардо рассмеялся, — я не отпущу тебя, вдруг захочешь сбежать к себе домой — в свою эпоху. Теперь буду целовать эту щеку.

Леонардо расслабил шнуровку на платье, Сона попыталась отодвинуть ласкающую руку.

— Я хочу поцеловать твою грудь, — в его голосе прозвучало удивление. — Тебе неприятно мое прикосновение?

— Приятно, но…

— Я чувствую, ты тоже хочешь того же что и я. Ты вся, как натянутая струна. Кроме того, это так естественно: я мужчина, ты женщина.

— Я девушка.

— Но тебе двадцать два года, в твоем возрасте наши женщины рожают третьего ребенка. Кстати, почему ты не замужем? Замужество не принято в вашем веке?

— У нас выходят замуж и в двадцать пять, и в тридцать лет.

— Старухи, — невольно вырвалось у Леонардо, — так поздно вступать в брак не нормально, организм стареет, а рожать кто будет? Или рожать тоже не принято?

Сона смутилась и растерялась еще больше.

— Мне до сих пор никто не нравился, и замуж меня никто не звал, — она будто оправдывалась.

— Сейчас тебе хорошо со мной? — настойчиво спросил Леонардо.

— Хорошо, но дай мне время привыкнуть к тебе, пожалуйста, — ее голос прозвучал просяще.

— Сколько времени тебе нужно, — усмехнулся Леонардо, — час или ночь? Или ты хочешь сбежать от меня?

— Теперь понятно, — немного помолчав, произнес Леонардо, — почему у тебя такой чистый детский взгляд — неиспорченный, наивный.

Леонардо прислонил ее к груди:

— Отдохни немного, ты устала, так много впечатлений сразу за день. Я понимаю.

— С замечательной личностью устать невозможно. Рядом с тобой я отдыхаю.

— Тогда расскажи что-нибудь о вашем городе. Интересно, у вас на улицах такие же отвратительные запахи и мусор? По Флоренции ходить не всегда приятно.

— Нет, наши города чище ваших, но есть неприятные запахи, возникающие при горении топлива в машинах. По вашим улицам можно ходить ночью?

— Если светит луна или с факелом в руке.

— Наши улицы освещаются фонарями.

— В них заливают масло и вечером поджигают.

— Нет, фонари электрические. Я в физике плохо разбираюсь. Знаю только, что электричество течет по проводам — нажимаешь на выключатель и ток побежит по проводу, дойдет до лампы и вспыхнет свет. Наш учитель физики не был строгим, он говорил: «Запомните главное правило — не протягивай руки, а то протянешь ноги». Что значит: не бери в руки голый провод — может убить, как молния.

— Любопытно, — протянул задумчиво Леонардо. — Что еще нового?

— И в домах тоже ночью можно включить свет. У нас много разной техники, использующей электричество, например, холодильник, где можно в холоде держать продукты, чтобы не испортились.

— Что еще можешь рассказать?

— Что тебя интересует?

— У вас бывают праздники, шествия? Опиши их.

— Военный парад, например: идут воины, едут танки, летят воздушные судна — армия демонстрирует силу оружия своим гражданам для спокойствия, врагам на устрашение.

— Танки? Какие они?

— Я не разбираюсь в таких вопросах, там вроде кабина, где сидит четыре человека, сверху башня, откуда воины выходят и выглядывают, чтобы осмотреться на местности. Вся конструкция на железных колесах, на них железная широкая цепь, с двух сторон. Колеса крутятся, цепь перемещается и танк движется. Из башни выходит ствол орудия, оттуда вылетает снаряд, — Сона показала руками.

— Круглый?

— Нет, кажется, снаряд длинный.

— Воздушное судно, какое оно?

— В воздухе похоже на птицу: раскрытые крылья, нос и хвост. Когда садится, выпускает лапы. В боевом воздушном судне сидят два человека. Под крыльями висят большие длинные снаряды, которые сбрасывают на врага. Честно говоря, по мне так пусть не будет войн и никакого оружия.

— Чисто женский взгляд, — улыбнулся Леонардо.

— Кровопролитие всегда плохо — молодые и красивые мужчины убивают друг друга на потеху двум идиотам, которым мало власти и золота. От войны страдает население воюющих стран.

— Говоришь так, будто видела войну.

— Моя страна настрадалась, историю читать страшно.

— Ладно, успокойся, поспи, — Леонардо погладил ее волосы.

— У тебя богатое воображение. Всё, о чём рассказываешь, звучит как фантазии, как некие гениальные выдумки. Может, ты необыкновенная фантазерка, — Леонардо нежно обнял Сону.

*** «bocca della verita» — ‘Рот истины’

Во Флоренции в палаццо делла Раджоне и дворце Синьории (ныне Палаццо Веккио) на наружной стене были проделаны отверстия, а на внутренней стороне прикреплены ящики. Отверстие называлось ‘дыра’ или ‘барабан’. Нередко отверстие из эстетических соображений проделывали в смеющемся либо усмехающемся рте фигурки барельефа и тогда его называли ‘ртом истины’. В этот ‘рот’ попадали доносы, вызванные обидой, жаждой мести, ревностью. Чиновники вынимали их и рассортировывали, чтобы дать ход правосудию. Этим занимались ‘Ночные судьи’ — организация, которая блюла нравы монастырей и граждан Флоренции, боролась с проституцией и однополой любовью.

Ночь опустилась на город. Луна появилась из-за холма, прикрываясь облаками. Звезды исчезли на небосводе. В домах погасли огни, улицы погрузились в сон.

Хозяйка дома, где жил Леонардо, не находила себе место. Муж напился на радостях, что угодил чиновнику, и уверенный в том, что дела пойдут в гору, храпел, раскинувшись на всю ширину постели. В огромной спальне жена могла лишь сидеть на пуфике в ногах кровати.

«Вот его благодарность за достойный прием важного чиновника. Когда они поглощали изысканные блюда, я их развлекала пением».

Сердитая женщина в белой шелковой длинной рубашке встала и пошла в гостиную. Благородной даме не давали покоя мысли о рыжебородом красавце и юной натурщице.