Дом у воды (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 36

— Хочешь орден, Василий Евгеньевич? Могу подарить!

Еще на похоронах Нади и Люси Свете почувствовала, как в душе нарастает паника. На ум пришла церемония перезахоронения папы, а не сами похороны. Лана снова увидела склеп де Анвилей с мраморными стенами, огромные букеты цветов, свешивающиеся из каменных ваз, вгляделась в крышку цинкового гроба, где уже больше года покоился отец, а потом и в надгробное изваяние. Попроще, конечно, чем у захороненных рядом де Анвилей. Тогда ей показалась блажью эксцентричная выходка матери. Она, словно Безумная Хуана потащила за собой и папу во Францию. Света помнила, что во время церемонии чуть не закричала от отчаяния! Года еще не прошло, как мать выскочила замуж за влиятельного и богатого мужика. Но, кидая комья мерзлой земли на два простых деревянных гроба, Света внезапно охнула. Мысль как веретено закрутилась в голове, напрочь отшибая любые эмоции, кроме страха.

«А если тогда мать пряталась, как и я сейчас? Только мне достался любвеобильный Джин, а ей потомок Карла Великого. Что, если это убийца отца до сих пор пытается нас убрать? И только брак с де Анвилем обезопасил саму Лилю Цагерт и ее детей. Может, поэтому меня отослали в закрытый лицей, а много позже Мишутку отдали в военное училище? Что же ты натворил, папочка? Почему убили тебя и нас никак не оставят в покое? Кому же ты перешел дорогу?»

Она взяла под руку Арсения, машинально прося у него защиты, а он одним движением переложил ее ладошку в свою лапищу и засунул в карман куртки. Так и шли рядом, ощущая тепло друг друга. Света скосила глаза на заплаканную Любу, потом перевела взгляд на растерянного Павлика, ее мужа, а дальше в толпе разглядела насупленного Михеича с Катериной и совершенно равнодушных Юру Бойко с Сергеем. Казалось, на похороны съехались все местные жители. Некоторые оставались на поминки, устроенные Любой, а большая часть просто разошлась по домам. Света всматривалась в простые и честные лица, недоумевая, как среди обычных и порядочных людей завелась паршивая овца Надька.

— В семье не без урода, — пробормотала пожилая тетка, жена Бабая. — Это ж надо, украсть последнюю теплую одежу! Кем надо быть!

Света воззрилась на доброе морщинистое лицо и пробормотала чуть слышно:

— Попроси она, я бы отдала.

И почувствовала, как в душе опять поднял голову ужас.

«Неужели со мной перепутали?» — в который раз мысленно испугалась Света и крепко сжала ладонь Гаранина.

А дома в жарко натопленной кухне Олеська разложила на столе вырезанных Светой из картона кукол и наряжала их в цветастые лоскутки.

— Что это у тебя? — с ходу осведомился Гаранин. — Во что играешь, Олеська?

— Показ мод, — важно заявила девочка. — У этого… Лафифела…

— У кого? — не понял Арсений и осведомился строго: — Кто это такой?

— У Лагерфельда? — уточнила у малышки Света, на краткий миг вспоминая, как давным- давно сама ходила по «языку» на показе в Милане.

Ей на секунду почудилось, что та девушка, уверенно шествующая под огнями софитов, осталась где-то далеко в прошлом. А в зале рядом с Мэтром сидела Николь, а слева от нее Люсьен, державший на руках маленького Эжена. Она ощутила приступ острой тоски по сыну. Обнять бы, прижать к себе. Но маленький мужчина, каким его воспитал Люсьен, ни за что бы не позволил телячьи нежности.

— Я уже взрослый, мама, — бормотал он, когда Лане становилось невмоготу от переизбытка чувств. Сын морщился, а Люсьен гордо улыбался и предлагал родить девочку. Они и собирались, как только муж оставит гонки. Сначала ушел он, а за ним Николь. Света вновь увидела тот самый показ и улыбающуюся свекровь в пестром пиджаке и фиолетовой юбке в пол. Увидела Люсьена с взъерошенной шевелюрой, в сером летнем костюме. От тоски по ушедшим близким на глаза навернулись слезы.

«Эжен, солнышко, я вернусь к тебе. Обязательно вернусь», — мысленно поклялась Света и, усевшись рядом с Олеськой, принялась наряжать кукол в яркие лоскутки.

— Что-то вы закисли у меня, — хмыкнул Арсений. — Давайте смотреть мультики. Там вроде «Машу и медведя» обещали…

Щелкнул пультом и, дождавшись, когда Олеська с интересом уставится на экран, подсел поближе к Свете и, обняв, тихо поинтересовался:

— Ты из-за последних событий расстроилась?

— Страшно мне, Сенечка, — пробормотала она. — Все из-за комбеза маюсь. А вдруг эти пули мне предназначались?

— Есть за что? — буркнул он недовольно.

— Нет, — пролепетала она, зарывшись лицом у него на груди. — Но я боюсь. Мне бы еще домой вернуться к сыну.

— А Олеська как же? — насторожился Гаранин.

— Со мной поедет, — заявила Света. — Тут не оставлю.

Арсений кивнул и постарался перевести тему.

— Ты бы потренировалась, маленькая. Пристреляла свою Беретту. Не знаю я, чего ты боишься, раз попросила Генку пистолик привезти, но ты его хоть в ручки возьми. Попробуй по мишенькам пострелять.

— Ты знаешь? — поразилась Света. — Давно?

— За дровами полез, наткнулся. В день приезда твоего родственника.

— А мне почему не сказал? — напряженно поинтересовалась она.

— Гене твоему по ушам настучал, — буркнул Гаранин. — Он во всем признался.

— Как настучал? — охнула Света. — В чем признался?

— Ну дубиной пару раз по голове дал, потом заставил снег есть, потом привязал к дереву и натравил медведя, а потом…

— Джин, мальчик мой, — проворковала она, рассмеявшись. — Все ты врешь!

— Нет, не все, — рассмеялся Гаранин. — Немножко привираю, но Гена мне рассказал про одного мужика, но ты его не знаешь.

— Кого?

— Дунаева этого…

— Точно не знаю, — пробурчала Света. — А кто он такой? И почему меня заказал?

— Ты у меня спрашиваешь? — хмыкнул Гаранин. — Понятия не имею.

— А Генка?

— Он тоже.

— У мамы спрошу или у крестного.

— А если и они не в курсе? — потянулся Гаранин.

— Тогда решу, что ко мне это не имеет отношения и предпочту думать, что ничего не случилось.

— А если грохнут?

— Значит, судьба, — передернула плечами Света, втайне надеясь, что вышло какое-то недоразумение и скоро все разрешится наилучшим образом.

— Пока ты здесь, никто тебя не тронет, — предупредил Гаранин. — Парни наверху, ну люди другой расы, наблюдают за домом. Так что чужой не подойдет.

— Середа и Бойко?

— Да, они, — скривился Арсений. — Охрана моя личная. Чтобы злые дядьки не обидели.

Света рассмеялась и снова прижалась к Джину, всем своим телом говоря, что она к нему прилепилась надолго.

Гаранин нежно и бережно коснулся ее губ своими, осторожно, чтобы Олеська не заметила, просунул руку под тонкий свитерок. Ласково погладил по спине.

— Не бойся, маленькая, — жарко прошептал на ухо, стараясь одной рукой расстегнуть застежку бюстгальтера. — Со мной ты в безопасности.

Света, кивнула, даже не обратив внимания на происки Джина. Она затихла в его объятиях, пытаясь унять неожиданно подступившие слезы.

Арсений даже изумился, увидев, что она плачет. И приподняв ее лицо, вытер катившиеся слезинки, а потом слегка ущипнул за нос. От этой простой игривой ласки Свете захотелось кинуться ему на шею, признаться в любви, пообещать родить ребенка. Но зная, что Джин относится к ней, как временной подружке, сдержалась, предпочитая спрятать лицо у него на груди.

— Смотри, — хмыкнул Арсений.

Мультики закончились, Олеська убежала в зимовку, а на экране уже распинался молодцеватый майор из Следственного комитета.

— Специалист по связям с общественностью, — задумчиво крякнул Гаранин, кивая на майора. — Интересно, что случилось?

— Мне нет, — отмахнулась Света и, пытаясь унять внутреннюю дрожь и любовь к Арсению, подскочила и вслед за девочкой отправилась в зимовку.

А Гаранин, досмотрев сюжет до конца, полез в интернет в поисках дополнительной информации. Потом позвонил отцу.

— Кажется, «Дихлофос» подействовал, — усмехнулся весело.

— Подействовал, но не основательно. Уголовное дело завели, при обыске много чего интересного изъяли, но сам Таракан словно испарился. Юркнул куда-то в щель. И заграничные счета до сих пор не арестованы.