Дом у воды (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 26

— Фляжка с собой?

Гена кивнул и, глянув опасливо на проходившую мимо «школьницу», украдкой разлил по белым кружкам янтарно-коричневую жидкость. Коньяк «Курвуазье», так любимый Пахомовым.

— Хороша курва, — пробурчал Пахом, по привычке называя благородный французский напиток польским ругательством.

— А в Париже вам не наливают, Виктор Николаевич, — осторожно хохотнул Лурдин.

— Там настоящий, — хмыкнул Пахом. — Он другой на вкус. А у нас родной, паленый…

— Да я вроде… — попытался оправдаться Гена, но шеф махнул рукой и бросил небрежно:

— У нас все из одной бочки льют, Гена!

Лурдин обратил внимание на промелькнувшую в воздухе тонкую, но крепкую ладонь шефа. Блеснули часы на запястье — подарок французской жены и перстень на безымянном пальце. Квадратный сапфир иссиня-черного цвета и небольшой бриллиантик, примостившийся в самом углу. Кольцо это, насколько знал Гена, принадлежало Иштвану Цагерту, покойному зятю номер один дорогой тещеньки. Сам перстенек не отличался ни дизайном, ни тонкостью работы, но жена по секрету сообщила, что Пахомов сам выпросил кольцо у Лили, и та после долгих раздумий согласилась. С тех пор, а это случилось без малого десять лет назад, шеф с этим кольцом не расставался. Считал оберегом и талисманом. Лурдин заметил потухший взгляд и осунувшиеся плечи, но навязываться с беседой не стал, а сосредоточенно принялся уминать вареники с картошкой, а потом и с вишней.

— Горазд ты жрать! — хмыкнул Пахомов, оплачивая счет. — Пройдемся по бульвару, а потом сразу на вокзал, — предпожил он, выйдя на улицу.

— Хорошо, — согласился Лурдин. Своих дел у него в Москве не было, и по стародавней традиции Гена встречал шефа в Москве. На Арбате. Обедали где придется, обсуждали дела, а потом возвращались в родной город в вагоне СВ, где под стук колес и коньяк травили байки.

Никитский бульвар плавно перешел в Тверской, а тот в Цветной, Пахомов брел, понуро пиная начищенными туфлями замершие комки снега, и молчал. Гена, изнывая от любопытства, гадал про себя, что же стряслось. Но ответа так и не находил. Наконец на Страстном бульваре Виктор Николаевич устало бросил, смотря в сторону, словно и не желал знать реакцию собеседника:

— Дунаев догадался, кто деньги пожертвовал…

Лурдин выпучил глаза, не зная, что и сказать.

— Вот так поворот, — промямлил он. — Не иначе как Золотая королева?

— С Арманом на пару, — хмыкнул Витя. — Мудрецы, мать вашу!

— Как узнали? — настороженно поинтересовался Гена.

— Станислав Иванович после смерти Олега поклялся найти анонимного жертвователя, справедливо считая, — Пахомов принялся загибать пальцы. — Первое — что сам даритель денежки и попер, второе- этот человек или группа лиц виновна в смерти брата. Тогда по айпи удалось выяснить, что платеж сделали через банковскую систему Ватикана. Те годы золотыми были. Никто еще не боролся с терроризмом, не рассматривал под лупой каждую перечисленную копейку, да и в самом Ватикане находилась крупнейшая оффшорная зона. И тут уж много ума не надо. Оставалось лишь следить за всеми причастными, кто из них вхож в святая святых.

— И кто же? — не понял Гена.

— Арман наш, блин горелый! Орел комнатный!

— А как это стало известно Дунаеву? У него свои люди в окружении де Анвиля? В жизни не поверю…

— И не верь! — замахал руками Витька. — Станислав Иванович подписался на всю макулатуру, что выпускает Святой Престол, плюс подкупил кое-кого в канцелярии и недавно получил журнальчик, а там статья с разворотом, фотографии красочные. Наш Армен, чтоб ему сдохнуть, и папа Римский, и ему того же. И старый хрыч вручает нашему красавцу какой-то орден или медаль. Вот и все! Конечно, когда Арман вершил свои благородные дела, то не думал, что все вскроется через десяток лет. А оно вишь как вышло!

— И что хочет Дунаев? — напрягся Гена. — Деньги вернуть?

— Деньги само собой, — зло рыкнул Пахом. — С процентами и моральной компенсацией. Ну и отомстить за брата.

— Кому? Арману?

— Карману! — передразнил Витька. — Лиле! Арман действовал по ее указанию, а она распорядилась чужими бабками.

— Ну пусть попробует до нее дотянуться, — хмыкнул Лурдин, рассеянно глядя на снующие вдоль бульвара машины.

— А он и не собирается ее доставать, — отрезал Пахомов. — Лучший способ отомстить матери — ликвидировать ее детей. Света уже заказана, Мишку пока никто не трогает, но и он под прицелом. И я не знаю, что предпринять. Что думаешь, советник?

— Ну, во-первых, — перевел дух Гена, — фактическое действие заменено логическим. Арман в день перечисления благотворительного взноса находился дома, в Бордо; во-вторых, у Лили никто не нашел сведений о счете. Мы же вместе искали. В-третьих, Папа Римский сменился за это время…

— Ну да, — кивнул Виктор Николаевич, — только это никому не интересно. Думаешь, я не привел все эти аргументы? И Арман из дому ни в тот день, ни позже никуда не уезжал. Так сиднем около Лилечки просидел.

— Так, может, не они? — с надеждой поинтересовался Гена, поплотнее кутаясь в кашемировое пальто. — Слышь, Николаич, не май месяц, поедем, а? Что-то примерз я… Как подумаю, что еще на Север тащиться, хоть плачь.

— С этого места поподробней, — душевно попросил Пахомов. — Ты знаешь, где наша красотуля прячется?

— Лина знает. И Бессараб, — пробурчал Лурдин, ошарашенно глянув на шефа, повернувшего в сторону метро.

Когда поезд мягко тронулся с Казанского вокзала, Гена Лурдин, споро разложив на столике закуску, достал маленькие хрустальные рюмочки и бутылку «Хаски».

— Я одного не пойму, Виктор Николевич, — проговорил он задумчиво.

Пахомов оглядел «поляну» и, подумав, что жизнь, кажется, налаживается, покосился в сторону зама.

— Что именно? — пробурчал он, открывая бутылку.

— Почему тогда нашего Митяя грохнули, если прилетело от Дунаева?

— Ты думаешь, есть еще кто-то? — напрягся Пахомов.

— Не знаю, — пожал плечами Лурдин, — но сдается, к красотуле придется мне ехать. Может, она что-то видела, когда из аэропорта выходила? Ее-то никто не опрашивал!

— Поезжай, — лениво согласился Пахомов, — жаль, с тобой нельзя. Когда самолет?

— Завтра поздно вечером лечу обратно в Москву, оттуда в Архангельск, а потом на поезде до Зарецка.

— Не-а, — задумчиво пробубнил Пахом. — Напиши Лине, пусть билеты сдает.

— Так потеряем, — вскинулся Лурдин и удивленно глянул на шефа.

— Кто-то теряет, а кто-то находит, — усмехнулся Виктор Николаевич и добавил серьезно:- Я возмещу, Гена.

— Но зачем? — удивился тот. — Самолетом быстрее, хоть и с пересадками.

— Затем, мой юный друг, — хмыкнул Пахом, криво усмехаясь. — Затем, что отвезешь ей пекаря.

— А разрешение?

— Утром запросим копию у Армена Кармановича, — просипел Виктор. — Светка стрелять умеет. Ее Люська учил. Они с ним даже участвовали в охоте на лис. Ездили в Англию к какому-то лорду. — Он потер лоб и, будто ни к кому не обращаясь, заметил печально: — Эх, вот жили как люди. Свадьбы, дни рождения и крестины. А теперь опять начинается… Новая серия блокбастера «Беги, Лола, беги».

— А какая свадьба была, Николаич, — задумчиво отметил Гена. — Светка как с картинки и жених — мировая знаменитость. До сих пор перед глазами стоит. Шикарное торжество получилось.

— Она мне все нервы вымотала, — пожаловался Пахомов, — не Арману, а мне. — И промяукал, передразнивая крестницу: — Крестн-ы-ый, я не знаю… Люсьен меня не люби-и-ит!

— Зато когда вы ее в церкви по проходу вели, у Армена Кармановича челюсть свело от недовольства.

— Так Света меня выбрала. Я ей не чужой, вон с детства о ней пекусь. И сейчас думаю, как вырвать ее из лап бесноватого Дунаева.

— А давайте на него Армена Кармановича натравим?

— Вот это мысль, Гена! — хлопнул в ладоши Пахомов и даже по столу стукнул от радости. — С матерью и сестрой повидаюсь и рвану обратно. Нужно подключить Интерпол. Наверняка у Стаса грешков немерено.

— А мы со своей стороны капнуть можем?