Тёмные фантазии (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 42

— Да что ты знаешь?! — возмутилась в ответ, чуть не разревелась от обиды.

— Думаешь, мне прямо так хочется по тебе с ума сходить? Это вообще от меня не зависит! Ты мне даже не нравишься!

— Совсем? — сразу перестал веселиться шиянарец и лицом словно закаменел.

Я честно хотела ему ответить, что да, совсем. Что вот ни капельки он меня не привлекает, да язык прикусила. Демис выглядел до того расстроенным, что я стушевалась под его взглядом. Не стоит забывать о бурном нраве альбиносов — разгромит тут все от гнева, а мне платить, все же я его покровительница и несу за его выходки ответственность.

Вздохнула, прикрыла глаза и не смогла сказать неправду. Ненавижу нести за кого-то ответственность, просто убивает она меня. Еще и слова приходилось подбирать, чтобы как-то тактично все рассказать ему.

— Демис, не принимай это все на свой счет. И не удивляйся, если вдруг мне захочется не тебя, а какого-то другого шиянарца или манаукца. О, как кошмарно прозвучало! Даже не знаю, как тебе это все объяснить, да и надо ли. В общем, у меня есть фаворит, знай это. О нем никто не знает, но он есть.

— И он не манаукец, — неожиданно правильно сделал вывод Димант.

Я даже рот забыла закрыть от удивления.

— А как ты догадался?

— Ты его прячешь, потому что он не выстоит в поединке. Обтираетесь с ним в коморках.

У меня, наверное, глаза на лоб полезли. Как он так сложил факты и легко раскусил меня? Папа не догадался, а он… А он лучший ученик моего отца, который победил его в последнем поединке, и, возможно, он лучше его не только физически! Мне конец! Какой кошмар!

— Молчи о нем, ясно! Я приказываю тебе молчать и не сметь о нем распространяться! Ни намеком его не выдавать, ни письменно, ни устно. Ясно! — копируя папину манеру, приказала я Демису, наплевав на то, что у нас, во-первых, разные весовые категории, во-вторых, он меня на много лет старше.

Димант неожиданно подался ко мне вперед, хмуро выдохнул чуть не в губы, словно напоминая о наших с ним жарких поцелуях.

— Любишь его?

Я смотрела в практические черные глаза альбиноса, обведенные тонким алым ободком, и тонула в ошеломительном агрессивном запахе затаенной опасности. В крови у меня блуждало возбуждение вперемешку с адреналином. И молчание мое подогревало нетерпение альбиноса, но я не могла найти правильный ответ на его вопрос. Что значит любить?

— Он мне нравится. Он забавненький. С ним весело. Так понятно?

Неожиданно один из локонов натянулся, и я только сейчас заметила, что

Демис намотал его себе на палец, и под его надменной ухмылочкой я таяла все больше.

— Звучит слишком обнадеживающе… для меня. Раз не любишь, значит, место твоего фаворита вакантно, то есть оно мое.

Я не выдержала такого нахальства и фыркнула, хотела сказать ему, чтобы и не надеялся. Но он неожиданно поцеловал, властно завладел моими губами, так что оставалось только мычать от возмущения.

— Хватит меня целовать! — вырвалась я наконец-то из захвата.

Мы смотрели друг другу в глаза и понимали простую истину — я струсила. Я неподвластна себе рядом с ним. Меня примагничивает к Демису и очень хочет убежать, чтобы не подчиняться призывам своего предательского тела.

Димант легко читал меня, мужчин этому учат. Это женщины даже не задумываются об отношениях, полностью отдавая себя изучению разных способов как побыстрее забеременеть.

— Как скажешь, вкусная моя покровительница.

Покладистость, вот что порой пугает в нарцеинах. Я, как ребенок нескольких рас, прекрасно вижу то, что скрыто от других. Например, Маша считает, что ее муж исключительно покладистый и исполняет любую ее прихоть, даже усилий прикладывать не нужно, а все потому, что она шиямата, а он ее верный слуга, друг и, конечно же, любимый. И она не видит, что Гри обычный манипулятор, вертит ею, как ему вздумается, улыбается, кивает головой, а в итоге управляет планетой вовсе не Маша, и все наши планы по захвату власти летят в пасть черной дыре. Это еще одна причина, по которой я не спешу с переездом. Смутная тревога не дает мне сделать последние шаги по смене места жительства. Под крылышком отца все же спокойнее, несмотря на жесточайший контроль с его стороны.

Лизе же приходится покорности добиваться через хитрость, порой истерики. Стемп больше телохранитель, а она из него хочет вылепить политика.

А я ведь говорила, что он станет ее слабым местом. В общем, никто меня особо и не слушал из подруг, вцепились в своих мужчин, как в куклы.

Оба — что Гри, что Стемп — шиянарцы и их привязанность к моим подругам результат воспитания альбиносов. И я не хотела угодить в ту же ловушку. Но, кажется, уже одной ногой в ней, судя по коварной ухмылке Демиса.

Демис

«Когда меня очередной раз накроет», — невероятно интригующая фраза, потому что Демис следил за Дарьей уже несколько часов, и она точно ничего не употребляла, что могло бы перебить наследие наманганской крови. А всем известно, что манаукцы нечувствительны к ядам, даже нонарским, который действуют на всех, в том числе на унжирцев, как бы те ни старались улучшить себя и свой геном.

Демис ел то же, что и его покровительница, даже десерт, не отходил от нее ни на шаг с момента их нового знакомства. Так что же могло на нее так воздействовать, чтобы «накрывало»? Димант не мог не признать себе, что девушка интриговала его все больше и больше, к тому же восхитительный секс стал сладким дополнением и неожиданным бонусом. Получив приказ, он был готов к тому, что придется действовать всеми возможными способами на Дашу, если надо, то и соблазнить. Но сейчас понимал, что это не вариант. После секса малышка становилась колючей, нервной, откровенно злой и опять вспоминала того странного незнакомца, с которым она целовалась в подсобке. Демис его пнул, а тот безропотно проглотил такое унижение, значит, точно не манаукец. Интересно, кем он был и как пробрался в манаукский закрытый клуб.

Жалко, что Даша приказала ему не трогать задохлика. Но все равно нужно проверить его. Если вдруг окажется, что он унжирец или землянин, то приказ покровительницы придется нарушить для ее же безопасности, а мальцу исчезнуть навсегда с Дарьиных радаров.

Демис смотрел, как девчонка поправляет свою одежду, прежде чем покинуть кабинку, где все еще витал запах секса. Пальцы альбиноса хранили тонкий аромат страсти его женщины, и он их облизал, порочно улыбаясь смутившейся малышке, та прекрасно поняла его намек и быстро отвела свои невероятно живые глаза, в которых зажглись искры пламени, только-только затухшего.

Жаль, приказала не целовать ее, но можно же добиться того, что она сама поцелует его.

— Вкусная моя, — прошептал он, приближаясь к малышке, отчетливо понимая, что она не чистокровная манауканка, а полукровка. Она уникальная, единственная в своем роде, в ней слишком много тайн, которые так и просятся быть раскрытыми!

Альбинос поймал ее в объятия, когда Дарья чуть не сбежала, ощутив его намеренья. Но Демис не был бы лучшим, если бы упустил свою добычу. Он прижал девушку спиной к своей груди, зарылся носом в волосы, склоняясь к шее. Провел по быстро бьющейся жилке языком, смакуя сладкую дрожь малышки. Запретила целовать, но оставила свободу для других ласк, хитрая интриганка, продуманная. Ведь даже сейчас не запрещает трогать ее, тает в его руках, податливая до безумия и раскрепощенная в своем откровенном сексуальном голоде.

Она потерлась попкой о его пах, пробуждая зверя имя которому похоть. И Демис не стал мучить Дашу. Поглаживая девушку, покачиваясь с ней в такт, толкаясь бедрами, задрал рукой подол платья, проник под ткань трусиков, чтобы сразу двумя пальцами ощутить горячую влажную плоть, судорожно сжавшуюся вокруг них. Даша застонала, цепляясь за его руки, еле стоя на ногах.

Запрокинула голову, подставляясь под ласки. И Демис возбуждался еще больше от того, как быстро заводилась его малышка. Только его. Здесь и сейчас, и потом, и завтра.