Игры скучающих купидонов (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 33

— Я хотела, но из-за собаки не смогла. А потом забыла…

— Женщина! — Бугай со вздохом поставил клеймо на моем лбу.

— Не думаю, что это наш бабай, — обиженно ответила я. — У того была кошка Мурчена, а у этих только собака.

— Может сдохла?

Я не ответила. Сидела словно пришибленная и мысленно прокручивала одну и ту же фразу. «До свидания, Женя». Меня назвали по имени…

Откуда Богдан его знает?

Мороз иголочками пробежался по позвоночнику.

Мистика какая-то…

— Никакой мистики! — успокоила меня Галка, с которой я тут же связалась. — Я тебя вчера по имени назвала, как раз тогда, когда открылась дверь. Вот он и запомнил.

— Ага, и среди дюжины лиц выделил…

— Так мы с тобой там самые взрослые были. Остальные чуть старше «соплюшек». Как таких тетенек не запомнить? Все. Не звони мне больше по пустякам. Некогда мне.

Галка отключилась.

Интересно, а узнать номер красных «Жигулей» пустяк или нет?

Я представила, как Галка с силой швырнет телефон об стену, стоит мне попросить ее сбегать посмотреть номер машины нового соседа.

Ой, а может быть маму послать?

Угу. Чтобы она решила, что я тоже влюбилась в Богдана.

Я же не влюбилась?

Мне же никогда не нравились светловолосые мужчины?

Нет, конечно не влюбилась. У меня есть Чудище, которого я, как бедняжка Рапунцель, буду ждать в своей башне с милым названием «Пилюля».

Эх, жаль, нельзя распустить косы, снять шапочку и маску. В таком наряде он меня точно не узнает, даже если я сама лично буду совать ему в руки «Любарум».

Но я-то его узнаю!

В голове мелькнули кадры из старого кино, где героиня, увидев любимого, стаскивает с головы косынку. Вот и я так же поступлю. Ухвачусь за колпак и медленно стяну его с волос, потом скину маску, расстегну халат, залезу на прилавок и…

Стоп!

— Ты чего? — Бугай так резко затормозил, что машину понесло юзом. Хорошо, что мы еще не выехали на трассу, и никого рядом не оказалось.

— Я вслух «стоп» сказала?!

— Женщина!!! — еще раз заклеймил меня Бурай Алиевич. — Лучше бы ты спала, как в прошлый раз!

Дельный совет. 

Работать, работать и работать!

Зашла в аптеку сразу как закинула вещи домой.

Родной запах, родные лица.

Как бы не треснули эти лица от таких широких улыбок.

— Киса моя! — меня ждали распростертые объятия Кирюсика, но я ловко увернулась.

— Женька! Вот здорово! — дружеское пожатие от сменщика.

Я зашипела, вырвала руку из лапы Витьки и потрясла ею. Нет, слава богу, кости целы. Пальцы не превратились в кровавое месиво.

— Горн! Ну разве можно так с дамой! Я понимаю, ты от избытка чувств…

— Прости-прости! — умоляющий взгляд кота из мультфильма о Шреке. — А можно я уже побегу?

— Куда?! — мой и Кирюсика голоса слились в один. Вот что значит — сработались. Стали почти родными.

— Ну, я же говорил, Настя из Питера приезжает…

— Ты говорил о восьми вечера, а сейчас и десяти нет. Утра, — Кирюсик постучал пальцем по Ролексу. С ухмылкой отметил, как у нас вытянулись лица. Нашел повод показать. Словно невзначай поправил манжету рубашки. — Моя любимая жена подарила.

Скромно так. С победно вздернутым носом. Интересно, как он Светлану Сергеевну виноватой сделал, раз она согласилась купить часы, на которые он полгода слюни пускал?

— А в квартире холостяка прибраться? — канючил Горн. — А в магазин за жрачкой слетать?

— Кирилл Петрович, пусть идет, иначе он мне все нервы попортит. Будет ежесекундно укоризненно вздыхать. А мне сверхурочно работать — не привыкать. Кстати, я не просто так пришла, а с ультиматумом.

— Каким? — выдохнул Кирюсик, зная, что теперь я легко могу загнать его в угол. Не халам-балам дважды прощать и возвращаться. А могла бы и взбрыкнуть.

— Раз я такая незаменимая, раз работаю, как ломовая лошадь, то и должна получать соответственно.

— Одной торбы овса нашей лошадке хватит?

— Если ваша торба эквивалент тысячи рубликов, то я сейчас же иду в отдел кадров писать заявление…

— Только не увольняйся!!!

Перебор котиков из Шрека на одну аптеку.

— … на материальную помощь. Мне после всех ваших закидонов здоровье поправлять надо. Где-нибудь на море. А телега овса летом совсем не помешает.

Кирюсик что-то в уме прикинул, отполированным ногтем висок почесал, пришел к какому-то соглашению со своей совестью и выдал:

— Ладно. Договорились. Будет тебе телега овса. Лично приказ подпишу.

— А мне приказ? — Горн не мог упустить возможности урвать и себе кусочек.

— На отпуск без содержания? — видимо, разговор с боссом состоялся без меня. Кирилл сощурился и пожевал губы. — Три дня хватит?

Я милостиво улыбнулась. Что такое три дня, если почти две недели без сменщика работала?

— Да! Плюс оставшиеся от отпуска дни… — Горн, подсчитывая, поднял глаза к потолку. — Короче, Женька, встретимся в новом году!

Чмокнул в щеку и убежал. Даже переодеваться не стал, на халат куртку надел.

Я задохнулась от негодования.

Вот гад! Обдурил! Обвел вокруг пальца! Эх, надо было две телеги овса просить!

Кирилл Петрович дружески похлопал меня по плечу.

— Телега овса, Киса. Запрягайся.

И был таков.

— Девочка моя! Солнышко! — ближе к обеду на пороге появилась баба Зоя. — Думала уже не свижусь с тобой! Услали изверги в даль-дальнюю, оторвали от привычного коллектива…

Вот с кем обниматься было приятно.

Баба Зоя женщина не худенькая, но проворная. Она и полы помыть успела, и на стол накрыть.

— Кушай-кушай, деточка! Отощала, побледнела! А я вот блинчики с мясом принесла. И яблочного пирога кусочек.

— Блинчики! Мои любимые! — я сглотнула слюну, пододвигая к себе тарелку. Утром у Галки позавтракать не успела. — Баб Зоя, надеюсь, блины без сюрпризов? Повидлом мазать не станете?

Я помнила, как она любила проучить тех, кто глотает, глядя не в тарелку, а в телефон.

— А это смотря как ты себя вести будешь. Ежели опять уткнешься в свой айфон, хрена отведаешь, — и тут же закрыла пухлой ладошкой рот. — Ой, что сказала то… — Порывшись в сумке достала банку с хреном. — Вот, сама делала. Ядрены-ы-ый.

Не-е-ет. Такого хрена я не хотела. Быстро отложила телефон в сторону.

— Как ты тут без меня?

— Плохо, — пожаловалась я, запивая чаем жирные блины. — Обижали, напраслину возводили, даже уволили, но потом одумались. Не знаете, что тут у них происходило? Дошли слухи, что Марь Степановну окончательно на пенсию отправили?

— Мне и не знать? — баба Зоя раздулась от важности. — Я можно сказать, из первых уст информацию получила.

— Да ну! — удивилась я. Кто-кто, а Светлана не станет делиться подробностями личной жизни. Да и Кирюсик мог только в момент эмоционального подъема что-нибудь выложить. Вот как сегодня с подаренными Ролексами.

Уборщица поманила меня пальцем, призывая наклониться ближе.

— Наш-то королем ходит, — зашептала она, — потому как есть веская причина.

Баб Зоя многозначительно выпятила нижнюю губу и покачала головой.

— Я тебе говорила, что моя сноха в доме у Светланы подрабатывает? Генералит время от времени.

— Вы как-то жаловались, что наша шефиня строга. Демонстративно пальцем пыль по труднодоступным щелям собирает и под нос сует. Я думала вам сует.

— Не мне. Снохе. Вот и в этот раз, как только в городе появилась, вызвала мою Дашуню. «Кирилл Петрович, — говорит, — пока один жил, засрался».

Баба Зоя открыла банку с хреном, понюхала. Фыркнула, словно боевая лошадь. Я переложила телефон на подоконник, чтобы и соблазна не было.

— И что дальше?

— Дашка обычно ничего не рассказывает, потому как не о чем. Во время уборки дома редко кто из хозяев остается. А тут она аж вздрогнула, так дверью входной шарахнули. Столько крика было! «Все! Развод! Надоело штат ежегодно полностью обновлять! Одна Мария Степановна только и держится, и то в силу возраста!» А Кирюсик ей: «А ты не думаешь, что она специально всех со свету сживает, чтобы ее почаще на подмену звали? Тебя, стерва, накручивает. Света, ты же умная женщина, а на поводу у сплетницы идешь! Вот скажи, кто-нибудь из уволенных тобой хоть раз сознался, что был в моей постели? Легкий флирт — это не измена. Плох тот мужчина, что не может себе позволить на другую женщину взглянуть из-за того, что жена над ним с топором стоит. Ты что, хочешь из меня сделать тряпку? Кирюсик, к ноге?! Да я скоро себя уважать перестану, хотя другие, благодаря тебе, уже думают обо мне, как об альфонсе и подкаблучнике. Да, я заигрываю с девчонками. С ними я чувствую себя охотником, мужчиной, но я ни разу не позволил себе перешагнуть грань допустимого».