Полюби во мне тьму (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 37

Навеки ваш преданный слуга,

Кисэлиус Непотербник».

Советник по Черным Делам, свернув «Откровения», подул. Полыхнув огнем, свиток осыпался на каменный пол легким пеплом.

«Стоит отдать должное хитроумным ангелам! - размышлял сидящий в кресле демон, потягивая вино из чаши в виде человеческого черепа. С лица родовитого вельможи не сходила довольная улыбка. - И дочери Света не дали по-настоящему влюбиться, и Кразимиону напакостили. Я бы тоже хотел посмотреть, как выскочка держит удар: он, единственный наследник Темного Владыки, посмотрев в равнодушные глаза проклятой, вдруг осознает, на что себя обрек. Ни детей ему, ни постельных ласк во веки веков. Останется одна дорога - к смертоносной реке Красных гор. А я уж посмеюсь, когда Стратусы и Орреги начнут выдирать друг другу волосы. После краха Кразимиона им никогда не стать правящим семейством», - и, отсалютовав кубком стоявшей на коленях демонице, что подняла на него наглые глаза и, поддразнивая, облизала пухлые губы, произнес: - За семью Чирриз! Демоница хищно улыбнулась.

Глава 21. Еловая Веточка

Немного передохнув после «лечения» и напившись студеной воды из родника, Кразимион, заговорщицки переглянувшись с Непотребником, подозвал к себе Дуню.

- На время моего отсутствия назначаю тебя главной, - произнес он, положив ладонь на призрачное плечо. Если бы бесцветное привидение могло зардеться от удовольствия, оно непременно это сделало бы. Правда, следующие слова Дуне не особо понравились: – Запомни: ангелов не обижать, леди Росто не задирать.

- А вы?

- Мы скоро будем. Не скучай.

Как показали последующие события, скучать Дуне не пришлось.

Проводив милорда и его спутника глазами, Дуня вздохнула:

- И как же он бедненький неровно крыльями машет. Как бы не сверзнулся с небесной высоты.

Лючия тоже заметила, что Краз взлетел тяжело, но вздох, не в пример Дуне, затаила. Она низко опустила голову, чтобы ревнивое привидение не увидело мечтательную улыбку, расцветшую на ее губах: демон, прежде чем взмыть в небо, все-таки посмотрел на нее. От его взгляда в животе все сжалось в комок, а в теле появилась такая слабость, что загорись дерево, под которым Лючия обосновалась, она все равно не нашла бы сил сдвинуться с места.

Впрочем, сдвинуться с места леди Росто не смогла ни через час, ни через два. И не обжигающий взгляд демона стал тому виной: ее ноги безобразно распухли и посинели до самых колен.

Ангелы, хоть и были благодарны демону за возможность передохнуть, успели поволноваться в полной мере. Мало того, что впервые за семнадцать лет они не последовали за своим подопечным, так еще дочь Света внезапно занемогла. Примочки из листьев подорожника, цветов ромашки и прочей зелени, которую Дуня собирала по просьбе ведьмы, так и не принесли облегчения.

Ангелы, вместо того, чтобы прийти на помощь, которую от них всякий смертный надеется получить, бесполезно топтались за ручьем и лишь раздражали нервным хлопаньем крыльев.

- Эй, вы, нимбоносцы! – прокричала им отчаявшаяся Дуня. – Раз уж мы за одно, может, приложите руки в исцеляющем жесте к ногам нашей мученицы?

Стоило привидению произнести эти слова, как с ангелами произошла неожиданная метаморфоза. Только что они выглядели уставшими и измученными, а тут поникшие плечи вдруг расправились, трепещущие крылья подтянулись и скалами поднялись за головами, а нимбы сверкнули таким ослепительным светом, что Дуня зажмурилась.

- Как смеешь ты, тля, указывать высшим существам?

- Я не… - попыталась оправдаться Дуня, но громыхнул гром и Фим, сверкнув взглядом словно молнией, прервал ее речь.

- Кабы проклятая думала головой, не нажила бы себе горя! – отрезал он, спрятав недавние переживания за надменной маской. – Демонические фокусы – суть зло.

- Простите великодушно, - пришла в себя Дуня, поняв, что она здесь единственная, кто может постоять за страдалицу. Да и бунтарская натура привычно заняла свое место.  – А можно без назидания?

- Без назидания можно. Но бесовское рукоблудие нам не ведомо. – Фим словно ненароком наступил на ногу Анхеля, который явно порывался вставить свое слово. - Знамо токмо: чем бедовее заклинание, тем весомее последствия.

- Что?! Какие последствия?! – пискнула Лючия, округлив от ужаса глаза.

Старший ангел, решив, что для поучительных речей сейчас самый подходящий момент, ведь строптивая девица ловит каждое его слово, добавил жара:

- Думаю, недалече тот час, когда нижние конечности проклятой почернеют и отвалятся, словно те самые наколдованные крылья. Дабы неповадно было ей непотребством заниматься…

Дочь Света прерывисто вздохнула.

- Само пройдет. Денька через три, - задвигая старика за спину, доброжелательно произнес Анхель, привлекая внимание лучистым взглядом. - Сколько демонический отвар готовится, столько и откат длится.

- Уф… – с облегчением выдохнула ведьма-недоучка, смахнув непрошеную слезу. - Всего-то сорок восемь часов потерпеть!

Фим, нравоучения которого так некстати прервали, решил выместить обиду тычком в спину, но Анхель, ни сном не духом не подозревая о грядущем наказании, шагнул в сторону, и старик, повинуясь законам инерции, ухнул в ручей. В итоге плетеные сандалии Фима и вытащившего его из воды Анхеля при ходьбе издавали громкие чавкающие звуки. И сколько бы Дуня не звала гордых «нимбоносцев» погреться у разведенного костра, они упорно отказывались под предлогом того, что Владыка Света сам терпел и им велел. «Страданиями душа очищается».

Зубовный стук ангелов так отчетливо разносился по лесу, что местные дятлы едва не получили разрыв сердца, решив, что в их края нагрянули сильные соперники.

- Чего это ангелы челюстями лязгают? – первое, что спросил Кразимион, вернувшись из тайного похода.

- Их должно быть боженька наказал, - сделала свои выводы Дуня, увидев в произошедшем вмешательство высших сил. – Они нас пугали отваливающимися конечностями.

Краз, мало что поняв, сдвинул брови, но тут же махнул рукой, отказавшись разбираться в том бреде, который частенько несет неугомонная подруга.

Пока пахнущие гарью демоны умывались, а потом устраивались на отдых, привидение за ними зорко следило. Дуня вовсе не искала ответа, где пропадали чернокрылые. Ее волновал всего один вопрос: почему болезнь Лючии нисколько не удивила милорда?

«Неужто мои волнения напрасны, и ведьма лишь ключ от кандалов, что удерживают его вдали от дома? - размышляла Дуня, сторожа короткий сон демона. – А если бы я, будучи живой, занемогла, проявил бы он и ко мне такое же равнодушие?»

Додумать свою мысль, однозначно заканчивающуюся «нет, уж ко мне-то...», Дуня не успела. Если бы она вновь могла умереть, то сейчас сие событие непременно бы и произошло: луч солнца, выбившийся из-за туч, скользнул по лицу Кразимиона, и призрачная дама едва не закричала от открывшейся ей правды. Демон вовсе не спал, а через опущенные ресницы наблюдал за Лючией, которая, отрывая от нижней юбки длинные куски ткани, наматывала их слой за слоем на икры, создавая нечто похожее на узкие сапоги.