Вильгефорц из Литтл Уингинга (СИ) - "KotJunior" - Страница 43

Джиневра после уроков вернулась в башню Гриффиндора и оттуда не высовывала носа. После пары часов скрытного выжидания у портрета полной дамы, я узнал нужный пароль. Мне захотелось под пологом невидимости зайти внутрь гостиной, выяснить причину ненормальности младшей Уизли и наконец внести ясности в сложившейся ситуации. Благо терпение — одна из моих добродетелей.

Поймать младшую Уизли у меня получилось на следующий день. Девочка находилась в подавленном состоянии. Это было настолько очевидно, что даже не нужно было читать её мысли, которые по прежнему были мне недоступны. И куда только смотрят её братья? Четверо из них учатся на Гриффиндоре — и только один Рон обратил внимание на неё. Самое интересное, мне не удалось прокрасться незамеченным к Джинни. Она резко развернулась на пятках, всматриваясь в место, где я находился под покровом мантии-невидимки.

Шпик из меня никакой. Надо взять на заметку: покров древнего артефакта все же можно пробить. Вопрос в том, как маленькой девочке на первом курсе Хогвартса это удалось. Она ещё не видела меня, но явственно ощущала.

— Эй, есть тут кто нибудь? — Спросила она.

Я рассчитывал проследить за ней, вдруг она бы вывела меня на тайную комнату, но можно сыграть в открытую.

— Привет, Джинни. — Поздоровался я с ней, выйдя из невидимости.

— Оу, Гарри… Что ты тут делаешь?

— Могу задать тебе тот же вопрос. Ты ведь направлялась на третий этаж?

— Откуда ты… Нет! В смысле, я… — Джинни запуталась в словах, крепче сжала черный дневник в руках, я ещё раз попробовал прозондировать её разум. Стена, как и час назад, как и вчера днем, надежно ограждала помыслы девчушки. Любую стену можно сломать, вопрос — стоит ли? Состояние кататонички определенно вызовет кучу вопросов, даже у рыжих кротов Уизли.

— Не стоит волноваться, Джинни, я не осуждаю тебя.

Девочка переминалась с ноги на ногу, желая что-то мне сказать. Её воля боролась с чужой. Эта борьба в прямом смысле отображалась у неё на лице, меняющем выражение ежесекундно.

— Джинни, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Что именно, Гарри?

— Например, откуда у тебя этот потрясающий черный дневник в кожаном переплете?

Джинни отступила на шаг и мне показалось, что сейчас она попытается сбежать, лишь бы не отдать дневник. Я видел, какое усилие ей стоило сделать над собой, чтобы выбросить его из рук на пол. Потом её прорвало.

— Я не хотела, Гарри, не хотела причинять вред миссис Норис, и не хочу, чтобы другие ребята пострадали, но голос слишком силен. Я его все ещё слышу. Прости меня.

— Не бойся, — подошел я поближе к ней, ногой отбросив в сторону дневник. — Я позабочусь о нём, а ты иди обратно к Рону. Не говори ему ничего, больше голос тебя не побеспокоит. — И никому лучше не говори, что случилось. Приказ звучал между строк, подкрепленный магией.

— Что ты сделаешь с дневников, Гарри?

— Отнесу его директору Дамблдору. — Легко соврал.

— Нет! Он меня исключит из Хогвартса!

— Не исключит. Ты не совершила ничего плохого, а намерения не были искренними. Тебе затуманили разум.

Убедив девочку в безопасности, я дождался её ухода, чтобы подобрать выброшенный дневник. Предварительно я усилил защиту разума до предела, и не зря. Едва мои пальцы коснулись шероховатой поверхности дневника, как в мой разум ударили тараном. Чистая, грубая сила, не оформленная заклинанием, попробовала проломить барьер разума. Ну кто так работает?

Атака последовала ещё пять раз с интервалом в одну-две минуты, но безрезультатно. Артефакт перестал пытаться подчинить меня грубой силой, сменив подход на мягкое постепенное воздействие, которое не возымело бы эффекта в любом случае.

Я направился прямиком в выручай-комнату, где принялся исследовать дневник. Внутри дневника ни одна страница не была исписана. Отсутствовали заклинания и пентаграммы, даже парочка рун не была нацарапана на обложке. Возникает вопрос, как же его зачаровали?

Пожалуй, кто нибудь другой на моем месте не смог бы разгадать загадку дневника. Просто никому в голову не придет, что вместо магии обычную бумагу зачаруют частицей собственной души. Если бы я не знал, что искать, то мои диагностирующие чары не показали бы столь ошеломительный результат. А все почему?

В поисках ответа я догадался, что книга может быть артефактом-вместилищем, содержащим некую сущность, раз она так точечно выбирает способ воздействия. Сумев правильно конкретизировать параметры поиска, я добился результата. Представьте моё удивление, когда обнаруженная сущность оказалась частью души, прямо как тот паразит, застрявший в моем разуме.

Дальнейшее исследование дневника продолжилось практическим путем. Я использовал дневник по прямому назначению, написав предложение на его страницах.

— Я знаю, кто ты.

Чернила растворились на пожелтевших страницах, будто перо никогда не касалось их, а потом мне ответили. Слова сами появились, складываясь в имя: Том Марволо Реддл.

— Возможно тебя раньше так звали, но ты взял себе другой псевдоним. Я тебя знаю под именем Волан-де-Морт.

Отклик дневника исчез в одно мгновенье. Ощущение духовной силы сменилось её полнейшим минусом. На столе передо мной лежала самая обыкновенная тетрадь. Не знай я, кому она принадлежит, даже не заметил бы подвоха. Дальше держать при себе дневник не имело смысла. Враждебно настроенный артефакт поведал мне свои секреты, большего я не узнаю.

Я положил его в центре сдерживающей пентаграммы, для проведения нескольких тестов перед окончательным уничтожением, в ходе которых убедился в неплохих защитных свойствах артефакта. Ничего серьезнее школьных боевых проклятий я не использовал, разве что парочка бомбард выбивались из общего ряда заклинаний низшего ранга. Но и они не смогли нанести урон дневнику. Часть души, заточенная в дневнике, никак себя не проявляла.

Отбросив шутки в сторону, я решил ударить чем-то посерьезнее, но не успел. Том Реддл тоже не захотел проверять пределы неуязвимости — и сделал свой ход, последний. Внезапно из дневника изошел белый свет, заполнив всю выручай-комнату, а я оказался в другом месте. Первое, что бросилось в глаза, это детали внутреннего интерьера Хогвартса прежних времен. Об этом говорило несколько декораций, статуй и постаментов, отсутствующих в настоящем.

Пространство, в котором я оказался, было воспоминанием части души темного лорда, или отдельным подпространством, возможно и тем и другим одновременно. Убедившись в нейтральности пространства, я доверился чутью в выборе маршрута. Оно привело меня к юноше, стоящему на лестнице и наблюдающему за процессией магов. Четверо взрослых волшебников увозили труп девушки, на носилках. Юноша внимательно следил за ними, или за ней.

— Реддл, подойди. — Обратился к Тому мужчина, отдаленно напоминающий Дамблдора. Сколько лет прошло с тех пор, как тайную комнату открыли в последний раз, если директор тут выглядит максимум на пятьдесят?

— Профессор Дамблдор. — Развеял мои сомнения Реддл.

— Опасно бродить по коридорам в столь поздний час, Том. — Начал нравоучения тогда ещё профессор Дамблдор, стоило Тому подойти поближе.

— Да, профессор. Я просто, я хотел сам убедиться, правдивы ли слухи.

— Боюсь что да, Том. Они правдивы.

— Насчет школы тоже? — Искренне спросил Том. — У меня нет дома, они ведь не закроют теперь Хогвартс, правда, профессор?

— Я понимаю, Том, но, боюсь, у директора Диппета не окажется выбора.

Я видел решимость в глазах Реддла. Он действительно волновался насчет школы, но не по причинам, о которых думал Дамблдор.

— Если это прекратится, если того кто это затеял поймают…

— Не хочешь ли ты что нибудь рассказать мне? — спросил Дамблдор, пристально изучая реакцию Тома.

— Нет сэр. Ничего.

— Тогда ладно, иди к себе.

— Всего доброго.

Том удалился, я последовал за ним. Реддл не спешил возвращаться к себе в комнату, его путь лежал отнюдь не в подземелья Слизерина. Я мог бы досмотреть представление до конца, но режиссерского опыта малолетнему темному лорду точно не хватало. То, что мне показывают, с большой долей вероятности — ложь, как минимум события изложены в однобоком ключе, без иных точек зрения, будучи вырваны из контекста.