Мой янтарный берег (СИ) - "Schwesterchen" - Страница 13

- Добрый вечер, соня. Как самочувствие? Лучше?

- Кто бы говорил, – пробормотал Олег и медленно сел. – Да, получше… спасибо. Лично тебе спасибо, и спасибо, что у меня не бывает похмелья. Что я натворил?

- А что ты последнее помнишь? – невинно поинтересовался Славка.

Олег посмотрел в потолок.

- Как заставил тебя надеть браслет, – уверенно сказал он. – Дальше темнота.

- Ага. Значит так, ты заставил меня надеть браслет, сказал, что вообще-то искал обручальное кольцо, но они все были слишком дорогие… Порывался встать на колени и уговаривал меня лететь с тобой в Канаду и выйти за тебя замуж.

Олег фыркнул.

- Нет, это перебор.

- Ну ладно, – Славка картинно поскреб макушку. – Тогда ты чуть не упал со стула, но я тебя поймал и понес сюда. И пока нес, ты мямлил сопливые комплименты и лез мне в штаны. А я лупил тебя по рукам, собрал твоей головой все углы и пять раз уронил. Все пять – крайне неудачно.

Олег слегка порозовел, но голос его остался ровным.

- Штаны и комплименты – это я мог. Но лупил и ронял, тем более неудачно, ты меня вряд ли: у меня ничего не болит.

- Так и быть. На самом деле ты ничего этого не делал, – сдался Славка. – В смысле, ты действительно едва не полетел со стула, но и все на этом. Вел себя прямо образцово-показательно, разве что сопел и пускал слюну мне на рубашку. Даже неинтересно. Я ожидал от тебя большего.

Олег с явным облегчением пожал плечами.

- Как твоя шизофрения? – спросил Славка, поднимаясь на ноги и потягиваясь.

- Притаилась, – на удивление спокойно сказал Олег. – Темноты, наверное, ждет.

- Тогда ужин? Пока не началось.

Готовить не хотелось, обошлись бутербродами. Ловко балансируя огромным блюдом, Славка вырулил на веранду, освещенную установленными по периметру ограды плоскими светильниками. Уже стемнело. Вокруг светильников роилась насекомая мелочь. Мелочь покрупнее с несчастным видом сидела за столом, под красной курткой, и шмыгала носом.

- Мне было темно, и я включила свет, – мрачно сказала она. – Я и звонила, и стучала, а вы не открываете.

- Мы спали, – извиняющимся тоном сказал Олег, несущий чайник.

Господи, он у этой человеческой личинки сейчас прощения просить начнет!

- На самом деле мы вампиры, – Славка с грохотом поставил блюдо на стол. – Молодец, что пришла после заката. Сейчас ты покушаешь, а потом покушаем мы. Тобой.

Девчонка свела к переносице едва заметные рыжие брови.

- Ты злой, – еще мрачнее констатировала она и схватила бутерброд.

Олег, у которого за сутки в животе побывали лишь двести грамм коньяка, от нее не отставал. Славка незаметно придвигал к нему бутерброды побольше. Пусть подзаправится перед финальной стадией поисков. У Славки было предчувствие, что эта ночь станет последней.

- Ты уже выждоровел? – с полным ртом спросила Света Олега.

- Почти, – откликнулся тот и добавил, ни к кому конкретно не обращаясь: – Мне кажется, сегодня я его найду.

Любопытная девчонка навострила ушки на макушке.

- Кого найдешь?

- Смысл жизни, – невозмутимо сказал Славка. – Дядя Олег ищет смысл жизни. Ему лавры Аристотеля покоя не дают.

- Арис… что?

- Ты хочешь сказать, будто знаешь, что такое «лавры»? – удивился Славка.

Малявка так яростно укусила бутерброд, словно представляла на его месте Славкино ухо.

- В супе лавровый лист есть, – неуверенно пробурчала она, на этот раз прожевав и проглотив.

- Косо… – Олег смотрел укоряюще, но Славка сделал вид, что всецело занят изгнанием поздней осы со своего ужина.

*

Славка не собирался спать. Думал, не получится, ведь дрых весь день, да еще шелест крыльев и Хранитель со своими поисками… Он только прилег на кровать с книгой. Потом на секунду закрыл глаза. А в следующую секунду свет за окном спальни был серый, предутренний, книга лежала на полу, а на краю кровати сидел Олег.

Мгновение Славка, полусонный, тупо смотрел ему в спину – странно умиротворенную, обтянутую давешним спортивным костюмом. Потом окликнул.

Олег повернулся вполоборота, подтянув под себя ногу. Полуприкрытые глаза казались узкими черными провалами. Худые пальцы медленно перебирали, поглаживали, словно четки, крупные бусы янтарного Ожерелья. Оно обвивало его шею в четыре ряда, но оставшийся кусок все равно свисал до колен.

Забыв, как дышать, Славка щелкнул выключателем бра. Вспыхнувший свет многократно отразился в неровных, разновеликих, разноцветных бусинах: льдистые, костяные, медовые, бурые, коричневые, красные, синие, зеленоватые… Ни один оттенок, ни одна форма не повторялись. Каждая бусина таила в себе свой, совершенно уникальный мир.

- Нашел, – сказал Славка, не отрывая взгляда от бус.

- Нашел, – глухо согласился Олег, поднял голову и посмотрел, как впервые.

Славке показалось, что в черноте глаз сверкнул ультрамарин.

- Здорово, – выговорил он немного нервно. – И где оно было?

Олег молчал, завороженный. Славка шевельнулся, подполз ближе. Ожерелье тянуло его как магнитом.

- Можно… – голос дрогнул, Славка до крови закусил щеку. «Держи себя в руках, идиот». – Можно мне посмотреть?

Пусть скажет «бери», или «на», или просто «да». Пусть даже ничего не скажет, просто снимет Ожерелье с шеи и даст в руки. И тогда все будет кончено. После стольких десятилетий, веков ожидания – все будет кончено.

Пальцы Олега, конвульсивно дернувшись, остановились.

- Можно посмотреть твой браслет?

Славка вздрогнул. Он совершенно забыл про этот дурацкий браслет. Приспособился к давящему жару и выкинул его из головы. Стараясь, чтобы было незаметно, Славка бросил взгляд на правое запястье. Янтарь, разумеется, умирал – прошли почти сутки. Но внешняя сторона янтарных пластин – там, где камни не касались кожи – была еще гладкая, блестящая. Можно и не разглядеть. Тем более в неверном свете.

- Конечно, – Славка протянул руку.

Короткое холодное касание – и браслет оказался у Олега. Но смотрел он не на украшение, а на запястье Славки, на отчетливый красный, как после несильного ожога, след. Славка проследил направление его взгляда.

- Я же говорил, что слишком тесный.

Несколько секунд Славка безнадежно верил, что обойдется. Но Олег вывернул браслет наизнанку – внутренней стороной наружу. Мутной белесой мертвой внутренней стороной. И смотрел долго, очень долго. Потом поднял глаза. Охотник Косо встретил этот взгляд, не дрогнув.

- Отдай мне Ожерелье, – спокойным, холодным, как Янтарное море, голосом потребовал он.

- Нет, – так же спокойно сказал Хранитель.

- Оно тебе ни к чему. Оно не спасет мир. А меня спасет.

- Нет.

- Проклятая птица затуманила вам разум. Она использует вас. Ты ничего не получишь за свою преданность и не понесешь наказание, если предашь. Отдай мне Ожерелье.

- Нет.

Охотник Косо потянулся за стрелой, и Славка с усилием потеснил его в сторону. Дождавшись, пока пропадет тяжесть колчана за плечами, выключил свет и откинулся на подушку.

- До заката, – буркнул он, уставясь в белеющий потолок. – Даю тебе время на размышления. Потом спрошу еще раз и выпущу Охотника. Иди спать. И Ожерелье сними, оно тебе не идет. Можешь не бояться, я все равно не могу его взять, пока ты сам не отдашь.

Олег дергано, как сломанный, встал, с усилием, будто тяжелое ярмо, снял Ожерелье, зажал его в кулаке и ушел. Славка закрыл глаза. Ему снились чужие миры, с тихим шелестом исчезающие в холодном синем пламени.

*

Спали до обеда, ели в молчании и без аппетита. Даже девчонка прикусила болтливый язычок и молча хлебала суп, шумно дуя на каждую ложку. Потом – словно фигурки из часов, двигающиеся по заведенному порядку – пошли на пляж. А погода стояла великолепная: синее небо, сколько хватало глаз, края белоснежных кучевых облаков едва выглядывали из-за дюн. Песок потеплел, даже вечный ветер притих, и волны, так свирепо бросавшиеся на берег, выбегали на отмель с едва слышным шуршанием, почти не баламутя воду. Море на мелководье было прозрачным, золотистым, зеленым.