Жрон (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 51

Джинни отвернулась, ничего не ответив, но всё было понятно и без слов.

— Ладно, поехали, — поняв что, эту иррациональную вражду мне не преодолеть, я подхватил рюкзак и, пожав руки братьям, что весь наш диалог дипломатично простояли в сторонке, направился в сторону впряжённых в коляски фестралов.

***

В спальне, куда я устало ввалился, всё-таки время было позднее, меня уже поджидал Поттер.

— Рон, слушай, — подскочил он с кровати.

Скинув вещи на пол, я присел на скрипнувшее ложе, махнул тому рукой.

— Садись, рассказывай.

Засуетившись, мой напарник по несчастью присел рядом, отчего-то поправил очки, не зная, куда деть руки.

— Да успокойся ты. В чём проблема?

Гарри кивнул, сложив ладони на колени, выдохнул, сказал неуверенно:

— В общем, как думаешь, можно отказаться, если уже согласился с кем-то пойти на бал?

— Ты про тот аукцион? — я хохотнул, вспоминая. Победила в нём бойкая гёрла с шестого, этакая бой-баба, рядом с которой щуплый Поттер казался совсем уж задохликом.

— Угу, — понуро кивнул тот.

— Да легко, — уверенно заявил я. — Берёшь и говоришь, что со своей жеребьёвкой могут идти к Мерлину в зад, главное, чтобы уже была подобрана нормальная кандидатура.

Избранный задумался. А я начал претворять в жизнь заранее продуманный план.

— Слушай, а ты танцевать-то умеешь? — по-дружески поинтересовался у него.

Поттер чуть покраснел, сказал тихо:

— Да не особо, только что у Маккошки на занятиях было. До тебя мне далеко.

— У-у, — протянул я. — Это, брат, верный путь опозориться, нас же первыми погонят бал открывать, будешь ходить и запинаться и партнёрше ноги отдавливать, представляешь как веселиться будут все эти болгары с француженками, я уж не говорю про Малфоя и Ко.

— И что делать? — он взглянул на меня с какой-то обречённой решимостью.

— Спешно навёрстывать упущенное, пока у нас есть несколько дней.

Я встал, бросил полуприказным тоном:

— Собирайся.

— Куда? — Поттер подскочил следом.

— Свожу тебя к хорошему учителю.

Гарри подорвался за мантией, спешно напяливая одежду, чуть невнятно поинтересовался:

— А кто учитель?

— Моя сестра, Джинни, — ответил я, наблюдая за торопящимся и, соответственно, только ещё больше затягивающим процесс, парнем. — Ты думаешь с чего я тогда у Макгонагалл класс показал? Всё потому, что именно с ней мы заранее всё отработали.

— А она согласится? — приостановившись, Поттер вопросительно взглянул на меня.

— Ну, я конечно попрошу, сходу не откажет, а дальше всё будет зависеть только от тебя.

— Ладно, — Гарри выдохнул, оправляя одежду. Чуть постоял, набираясь решимости. — Всё, я готов. Идём?

Я кивнул в ответ, чуть улыбнулся, добавил:

— Не дрейфь, она хорошая девушка, не то что эти, — напомнив об оголтелом факультетском бабье, разыгрывающем Избранного как какой-то предмет.

Поломав для вида комедию с уговариванием сестры, активно ей при этом подмигивая, договорился о занятии танцами и, сбагрив обрадованного Поттера в её цепки ручки, довольный собой отправился обратно в спальню распаковывать привезённые шмотки. Где-то там лежал ещё пакет с парадной одеждой на бал, которую мне подобрала Рита, надо было её развернуть и сдать замковым домовикам на глажку. Дафна, думаю, не шутила, когда просила показать парадку для подбора аксессуаров. Для женщин это вопрос серьёзный и манкировать им не стоило.

На следующее утро, выполнив стандартное физо и вволю намахавшись палочкой, я пошёл опрашивать ещё одного человека, который мог знать какие-то подробности о Седрике Диггори.

По всем прикидкам, лучшим кандидатом на эту роль была Грейнджер. Я обоснованно считал, что она должна была уже подостыть, всё-таки время прошло с той пьянки, и может даже пойти на контакт. Единственно, надо было как-то аккуратно начать разговор, чёрт её знает, какую роль в их компании занимал Первый, там могли быть как дружеские отношения, отчасти, так и стойкое неприятие. Гермиона всё же, особенно на первых курсах, была дамой очень нелёгкой в общении.

Нашёл я её, кто бы сомневался, в библиотеке. Занятия ещё не начались, большинство учеников ещё только вставало-умывалось, и только мы, две ранние пташки, были уже давно на ногах. Вот только если меня заставляло так упираться банальное желание пережить финал турнира, то у Грейнджер это была, похоже, маниакальная жажда знаний.

— Герми, привет, — бросил я, приземляясь на стул по другую сторону стола, заваленного книгами.

— Для тебя — мисс Грейнджер, — холодно бросила та.

— Да ладно тебе, ну подумаешь, ляпнул по пьяни, с кем ни бывает?

— Знаешь, Рональд Уизли, — она привстала, чтобы видеть меня из-за штабеля книг. — Я честно считала, что ты стал другим, даже жалела тебя, — она поправилась. — Немного. Вот только как оказалось, всё это было заблуждением, ты не изменился, просто стал ещё хуже чем был.

— Это ещё с чего вдруг? — буркнул я уязвлённо.

— А с того, что раньше, хотя бы, не было никакого «по пьяни». Ты катишься, Рон, катишься по наклонной, и твои успехи вскружили тебе голову. Если раньше ты своими свинскими повадками и тупостью вызывал лишь лёгкое чувство брезгливости, то сейчас меня просто передёргивает при виде тебя, а на душе становится гадко и мерзко!

Ошарашенный, обозлённый такой несправедливой тирадой, я тоже приподнялся, не в силах сдержаться, зло бросил: 

— А ты знаешь кандидатуры получше? Не гадкие и не мерзкие?

— Знаю! — оно посверлила меня взглядом, но затем, вдруг резко осунувшись, бесцветным голосом буркнула: — Знала.

— И кто же этот эталон нравственности и морали? — язвительно выплюнул я, не в силах успокоиться.

А она ожгла меня снова взглядом, помедлив, произнесла с вызовом: 

— Седрик Диггори.

— Этот извращенец?! — презрительно фыркнул я, всё ещё находясь на взводе, и от того на секунду потеряв контроль.

А она, побледнев, выпрямилась, натянутая словно струна, и было поздно уже себя корить за фатальную ошибку, сказанного не вернуть, слово не воробей.

— Э-э, начал блеять я, лихорадочно ища выход из положения и не находя его.

А Гермиона вдруг с шипением рассерженной змеи отмерла, с клокочущей яростью в голосе заговорила: 

— Действительно, кому я это говорю. Тому, кто ненавидел его все эти годы? А он был лучше тебя во всём. Умный, знающий, вежливый и галантный, настоящий джентльмен. Именно он спас меня от тролля на первом курсе и был настолько скромен, что упросил меня не сообщать это учителям. Только благодаря ему я не стала жертвой василиска на втором курсе, как бедняга Криви. А от скольких ошибок нас уберегли его советы. Он был в сотню раз лучше и благородней тебя. Настоящий рыцарь!

— Ещё скажи, что ты влюбилась в него, — снова во мне заговорило уязвлённое самолюбие, напрочь отметая голос разума. Я бросил это и замер, потому что понял, что угадал.

— Влюбилась, — мёртвым голосом, ещё больше побледнев, произнесла она. — Да, влюбилась. В такого нельзя было не влюбиться. Я это поняла окончательно на третьем курсе, когда нас он уберёг от Блэка с Люпином. Я хотела ему признаться после каникул, но его убили.

Из её глаз покатились слезы.

— А ты мне про «будешь моей женой», «трое детей». Мерзкий ублюдок! О, Мерлин, — расплакавшись окончательно, она выбежала из библиотеки.

— Молодой человек, — полный арктического холода голос окатил меня сзади. В настолько холодных нотках, что казалось стены должны были покрыться изморозью, я с трудом узнал голос мадам Пинс.

Обернувшись, натолкнулся на её режущий взгляд. А она, указав рукой на дверь, бросила: 

— Убирайтесь, и чтоб я вас здесь больше не видела.

Угрюмо вздохнув, я кивнул и молча вышел. Под грохот захлопнувшихся створок, за моей спиной, не сдержавшись, грязно выматерился. Это был провал.

Из библиотеки я возвращался в паршивом настроении. А чему радоваться-то? С Гермионой контакт потерян напрочь, по Диггори ничего существенного, кроме того, что он, в придачу к извращенцу, ещё и лживая, двуличная, лицемерная скотина, выяснить не удалось. А ведь возможно было. Эх, заранее бы знать, да что уж сейчас, надо теперь думать, что делать дальше. И, похоже, в этой жизни мне с Грейнджер точно не светит. Первая любовь, мать её.