Ангелы Эванжелины (СИ) - Лис Алеся - Страница 1

Конспект летит в сумку, а за ним и шариковая ручка.

— Нет, Витя. Нет. Нет. И еще раз нет! — закидываю лямку своего баула на плечо и, развернувшись, выхожу из аудитории.

— Ну, Жека, — канючит одногруппник, преграждая мне путь. — Пожалуйста…

Обессилено прислоняюсь к стене, хмуро смотря на парня.

— Витя, сегодня у нас было пять пар, и, в отличие от тебя, я присутствовала на всех. Теперь у меня только одно желание — добраться до общаги и вырубиться, ─ не теряю надежды достучаться до совести сего индивида.

Но, как оказывается, это дело совершенно напрасное и заведомо обреченное на провал. Витек делает глаза, как у шрековского кота и складывает в умоляющем жесте руки.

— Женечка, Женюта, Женчик, не дай мне погибнуть, — театрально всхлипывает он. — В пятницу Лещенко будет требовать результаты экспериментов, а у меня и десяти обследуемых не наберется.

— Это твои проблемы, — безразлично пожимаю плечами и собираюсь нырнуть под его руку, которая не дает мне пройти.

— А тебе за это Лещенко бал на экзамене докинет, — в последний момент успевает поймать меня за локоть этот нытик.

— Вить, — пытаюсь освободиться из его захвата. — У меня и так по физиологии сенсорных систем высший бал. Зачем мне это?

— А из сострадания к ближнему своему, — не сдается парень, умильно поднимая бровки домиком.

— Мое сострадание спит сейчас мертвым сном. Собственно, как и я должна была уже в это время. Но ты меня не пускаешь, ─ уже начинаю закипать.

— Ну, хочешь, я на колени стану? ─ уже намеривается бухнуться на пол отчаявшийся однокашник.

— Сдурел, что ли? ─ испуганно вскрикиваю, ибо на нас уже начинают таращиться люди.

Этого еще не хватало. Потом будут болтать, что Линевич заставила Лосенко перед всем факультетом в ногах у себя валятся. И буде мне крышка. Ибо Танька, которая влюблена в этого самого Лосенко, моя соседка по комнате. И уж выдрать мне волосы она не побоится.

— Теперь ты видишь, в какой я печали?! ─ стонет парень, картинно прижимая свободную руку ко лбу и закатывая глаза.

— Вижу, ─ хмыкаю, понимая, что Витек таки своего добился. Ну почему я такая добрая? Почему? ─ Ладно, уговорил. Но с тебя ужин. Готовить совсем нет сил.

Лицо страдальца озаряется надеждой, и он, так и не выпустив мою конечность, волочет меня в сторону лабораторий.

Там, в тесной малоосвещенной комнатушке, где скромно примостилась у стены крохотная темная кабина, и есть тайное убежище психофизиологов. В этой самой кабинке почти все свободное пространство занимает огромное черное кресло. На него мне и предстоит взгромоздиться и провести не менее пятнадцати минут в закрытом звукоизолированом пространстве с электродами на голове.

За компьютером сидит напарник Витька Олег и бдит.

— О, жертва, — завидев меня, довольно потирает руки еще один психофизиолог.

— Хоть одно слово, — зло прищуриваюсь. — И я разворачиваюсь и ухожу. Так уж и быть, лягу спать голодной.

— Нет, Женечка, он пошутил, ─ гневно смотрит в сторону напарника мой конвоир. ─ Очень глупо пошутил и раскаивается от всего сердца. Правда же, Олежа?

— Конечно же, от всего сердца И печени. И почек. И желудка, — кивает этот охламон, ковыряясь в ящике стола. — Какой запах на этот раз будем брать?

— Давай бергамот и розмарин, — чешет затылок Витя, принимая сии специфические извинения

Я кидаю свою сумку на стульчик возле стола и протискиваюсь в камеру.

Кресло у психофизиологов мягкое и уютное. Витя срезу же регулирует спинку, так, чтобы мне удобнее было сидеть, и начинает аккуратно одевать на голову шапочку с датчиками, тщательно фиксируя их на нужных участках кожи. Тогда-то меня и начинает охватывать незнакомое тревожное предчувствие. Волосы буквально поднимаются дыбом, а по позвоночнику пробегают колючие мурашки.

— Расслабься Женек, — улыбается одногруппник, проводя последние манипуляции.

— Ага, — недовольно бурчу, откидываясь на спинку и закрывая глаза.

Дверь кабинки с тихим шелестом закрывается, и я остаюсь совершенно одна. По комнате плывет приятный цитрусовый аромат, которым я искренне наслаждаюсь.

— Жека, ─ звучит из динамика под потолком голос Олега. — Первый пример. Двадцать четыре разделить на два.

— Двенадцать, — быстро отвечаю, приготовившись к следующему вопросу.

Это только пристрелка. Настоящие задачки меня ждут впереди. Парни изучают влияние различных ароматов на мозговую активность человека. Не смотря ни на что, не хотелось бы им, испортить результаты.

— Сто тридцать пять отнять пятнадцать, разделить на два и добавить сорок один, — усложняет задание Олежа.

— Сто один, — отвечаю, слегка нахмурившись. В висках начинает неприятно покалывать. А запах уже кажется не настолько приятным. От него даже немного начинает подташнивать.

— Жека, — в динамике слышится громкий треск. — Пятьдесят четыре…

Сквозь помехи еле-еле прорывается голос парня. В виски с обеих сторон словно ввинчиваются две раскаленные иглы, я не выдержав, вскрикиваю от боли и широко открываю глаза. Руки тянутся сорвать шапочку, но в этот момент боль становится еще сильнее, и я теряю сознание.

─ Девушка больна, лэрд Эмерей. Боюсь, она больше никогда не придет в себя, ─ печальный мужской голос доносится, словно сквозь вату.

Почему-то мне кажется, что его обладатель может похвастаться весьма солидным возрастом, пушистыми седыми бакенбардами и маленькими круглыми очками, которые держатся на переносице, а не крепятся с помощью дужек за уши. О, вспомнила, ─ пенсне!

─ Что с ней? ─ а вот этот голос явно принадлежит более молодому мужчине. Перед моим мысленный взором тут же предстает строгий английский джентльмен с темно-карими, шоколадными глазами и каштановыми чуть курчавыми волосами.

─ Как объяснили ее опекуны, леди Эванжелина страдает частыми провалами в памяти, немотивированными приступами агрессии и склонностью к суициду. Собственно, как раз после такого случая ее сестра и привезла бедняжку в нашу больницу, ─ принимается объяснять седовласый, сокрушенно вздыхая. ─ Мы пытались вылечить девушку, перепробовали все методы. Последняя надежда была на шоковую терапию, но…

Бедная-бедная эта Эванжелина. Я читала, что когда-то именно электрошоком лечили всевозможные депрессии, хандру, биполярное расстройство. Интересно, была ли она эффективна?

─ Шоковую терапию, ─ рычит мужчина. ─ Я же вам запретил ее делать. Лично вчера приходил и настаивал. Говорил, что заберу леди.

Оу, какой грозный. Наверное, и вправду переживает за девушку. Такое лечение и, правда имело кучу последствий, в том числе и ретроградную амнезию. Неудивительно, что он против. Еще бы лоботомию умудрились применить. Что за прошлый век!

─ Н-н-н-но, лэрд Эмерей, мне никто ничего не передавал. А этот метод зарекомендовал себя, как достаточно действенный. Больше тридцати процентов пациентов могут похвалиться прекрасными результатами, ─ слегка заикаясь, оправдывается врач. ─ К тому же ее опекуны настаивали.

─ Я ее опекун, ─ с нажимом произносит этот Эмерей. ─ Так указанно в завещании лэрда Хендрика, моего отчима.

Я буквально кожей чувствую, как накаляется между этими двумя атмосфера. Лежу тихо, как мышь, не привлекая внимания, а то еще под раздачу попаду. Громкие скандалы, вопли и крики всегда меня пугали до паники, потому что я понимала, что за ними может последовать. Не знаю, как другие, а вот мой отец не единожды показывал, как коротка дорога от оскорблений до рукоприкладства. И мне. И матери, когда та еще была жива.

Но в следующую секунду меня чуть не подкидывает на кровати от осознания того, что я слышу. Лэрд? Подождите-ка, он сказал «лэрд»? Что за лэрды? Что за имена?

Если чужие голоса возле меня еще можно как-то обосновать тем, что я лежу в больнице после неудачного эксперимента или очередного избиения отцом, который, испугавшись последствий, вызвал скорую, то титулы как-то вот вообще сюда не пляшут.