Верь мне, Есения (СИ) - Лис Алеся - Страница 15

— Пока ты домой попадешь, твоя шевелюра успеет вырасти. Не кипятись, брат. Давай лучше девушку проведем домой, совсем уже стемнело.

— Да не надо меня провожать, — отнекиваюсь я, больше всего на свете желая, чтоб от меня отстали.

— Надо. И не спорь! — твердо заявляет Джер, и как будто невзначай, становится аккурат напротив ступеней, перекрывая выход. А Кейн уже успевает схватить за руку, предупреждая мое возможное бегство. Со всех сторон, обложили, гады. Мне не остается ничего другого, как согласиться.

Вечерняя улица, как я и предполагала, оказывается не настолько страшной и опасной, как убеждали меня мои провожатые. Освещенная вычурными старинными фонарями, она казалась наоборот сказочной и какой-то уютной, и я вполне себе наслаждалась прогулкой, несмотря на затиснувших меня с двух сторон и слегка нахмуренных парней. Моя надежда, что с нами будет и Лали, которая сможет оттянуть на себя часть внимания конвоиров, к сожалению, не оправдалась. Веселящаяся во всю соседка наотрез отказалась идти домой в самый разгар празднества, а мои одногруппники клятвенно заверили, что доставят ее до дверей комнаты в целости и сохранности. Вот и приходится мне быть окруженной со всех сторон неусыпно бдящими стражами.

Фонари начинают мигать и потрескивать, когда до ворот академии остаются считанные шаги. И пока я изумленно взираю на то появляющийся, то пропадающий свет уличных светильников, Кейн и Джер начинают настороженно оглядываться, стараясь меня прикрыть спинами.

Фигура подозрительно шатающегося прохожего появляется, словно из ниоткуда. Рука Кейна тянется к поясу, где, насколько мне известно, должен прятаться небольшой метательный нож, а ладонь Джера дотрагивается до эфеса сабли.

Становится немного страшно, но где-то глубоко на подсознательном уровне я чувствую, что нам ничего не угрожает.

— Пить! — едва слышно шепчет потрескавшимися губами странный прохожий. — Хоть капельку воды. Пожалуйста.

Он уже приблизился к нам настолько близко, что я могу вполне различить и сеть неглубоких морщинок на его лбу, и обветренные губы и широко открытые глаза, зрачки которых настолько велики, что закрывают собой всю радужку.

Внезапная щекотка, охватившая мою лодыжку, заставляет опустить глаза и пристально вглядеться в брусчатку под ногами. Огромный пушистый хвост серого кота трется об мои ноги. Химера выглядит настолько материальным, что я в первое мгновенье принимаю его за обычное животное. Но, когда кошак видит, что он добился моего внимания, тут же пропадает, а я словно проваливаюсь в глубокий колодец, но на дне этого колодца совсем не вода, а воспоминания.

Окна дома бабушки и дедушки крепко заколочены досками. Улица, раньше бывшая совершенно безопасной освещена лишь полной луной и полностью пустынная. Все, кто мог, уже давно сбежал из города. Остались только мы. Единственные выжившие. Первый бездушный показывается на дорожке ведущей к дому спустя несколько минут после наступления темноты, и дедушка ловко подстреливает его из револьвера. Мертвое тело с глухим стуком падает на землю. Второй тоже не осторожничает, и старик снимает его метким выстрелом в голову. Бездушные медлительны и тупы. Я знаю. Мне сказал об этом Химера. А еще, что мы тут в безопасности и надо ждать маму. А караван, которым эвакуировались остальные жители, не доехал до соседнего города. На него напали бездушные. Не выжил никто. Но бабуле об этом знать не нужно, она расстроится. Я рассказала лишь дедушке. Это наш с ним секрет.

— Сеня, что ты тут делаешь, — звучит испуганный голос бабушки. — Бегом в подвал! А ты, старый хрыч, куда смотришь? Не видишь — ребенок с тобой?

Она подхватывает меня на руки и уносит. А дедушка, не обратив внимания на грубый упрек, весело мне подмигивает и вновь оборачивается к щели в окне.

— Воды, — врывается в мое сознание мужской голос, вырывая из омута воспоминаний.

— У нас нет воды, — разводит руками Кейн. — Но я отведу тебя туда, где тебе смогут помочь, — парень подходит к мужчине и закидывает его руку себе на плечо. — Отведи Есению в общежитие, — обращается он к Джеру. — Я в управление.

— Лисма не щадит никого, — тихо говорит блондин и, схватив меня за руку, буквально волочит в сторону академии. Я спотыкаюсь на каждом шагу, и все время оглядываюсь, стараясь в темноте различить хотя бы силуэты Кейна и его спутника.

Что такое эта лисма? И чем она может угрожать Кейну?

— Джер! Джер! — стараюсь дозваться до сопровождающего меня парня, который делает вид, что не слышит меня. — Да остановись же ты на минутку, Джер!

Упираюсь что есть мочи ногами и, наконец, обращаю на себя внимание на всех парах спешащего парня. — Тебя что не волнует безопасность Кейна! — с упреком выкрикиваю я.

— Меня сейчас гораздо больше волнует твоя безопасность. А Кейн взрослый мальчик и знает что делает, — рычит в ответ мой сопровождающий.

— Ты, правда, думаешь, что ему ничего не угрожает? — неверяще трясу головой. Откуда-то я знаю, чувствую, что этот человек может быть опасен, что с ним нельзя просто так идти. Может, во всем виноваты мои видения, или воспоминания? Я не знаю, но каждой клеточкой ощущаю надвигающуюся угрозу.

— Что ты хочешь от меня услышать, упрямое создание? — останавливается и складывает руки на груди блондин. — Я Кейну не нянька. Скорее я нянька тебе, и если ты не слышала, что сказал мой друг, то я могу повторить.

Обиженно соплю, копируя позу своего оппонента. Ну, вот как можно одним своим видом настолько выбешивать.

— Ты все сказала? — невозмутимо интересуется эта особь, а, не услышав ничего в ответ, снова хватает за руку и заставляет продолжить наш путь. — Но если тебя это успокоит, то я после того, как приведу тебя в общежитие, тоже отправлюсь в управление.

Это неожиданное заявление меня немного успокаивает, и я беспрекословно следую за своим конвоиром, приятно удивленная его вниманием к моим чувствам.

— Что, мелочь, я оказался не настолько чудовищем, как ты обо мне думала? — хмыкает он, видя мое изумление.

Щеки начинают гореть от справедливого упрека, и хоть я и мотаю головой, изо всех сил убеждая Джера, что я ничего такого и не думала, но парень, похоже ни капельки мне не верит. А мое рьяное отрицание только забавляет его.

Остаток дороги преодолеваем молча, а, доведя меня до заветной двери в мою комнату, блондин поспешно откланивается и делает то, что приводит меня в еще больший ступор — берет мою ладонь и целует. А пока я хлопаю глазами, он, довольный моей реакцией, весело насвистывая, уходит. И что это значит? К чему эти превращения из чудовища в галантного красавца? Ой, не нравится мне все это… Вытираю тыльную сторону руки об юбку и, открыв дверь ключом, захожу в комнату.

Натянув пижаму и юркнув под одеяло, верчусь на прохладных простынях, словно угорь. Сон не идет никак, а беспокойство за Кейна нарастает. Спустя час, слышу, как приходит соседка и, переодевшись, тоже ложится, решив, что я уже сплю. Я ее не разубеждаю, совсем сейчас нет настроенная на разговор. Зная Лали, уверена, будь я бодрствующей, она бы тут же кинулась делиться впечатлениями о вечере. Ну, его, мне и так есть о чем подумать.

Уже под утро проваливаюсь в серую липкую дрему, так и не объяснив себе столь сильную тревогу о малознакомых людях. А как только просыпаюсь, поспешно завтракаю, соседка, уставшая за вечер, еще отсыпается невинным сном младенца, и топаю в комнату к Кейну. Номер он сам мне назвал в прошлый раз, и в гости приглашал, так что самое время воспользоваться этим радушным предложением. Ибо я чувствую, что просто сойду с ума, если не узнаю что с ним… с ними. Впрочем, как я ни стучу, двери мне никто не открывает.

Все воскресенье, готовясь к парам, я то и дело бегаю к злополучной комнате под номером триста тринадцать, но хозяева так и не появляются, и следующая ночь проходит тоже в каком-то беспокойном бреде и отрывочных тревожных снах.