Гнездо черного сокола: Потерянное дитя (СИ) - "Чудище озорно и лаяй" - Страница 28

Что насторожило Керриган, так это очередной некролог, связанный с Блэками. Как показывали ее записи, за год умер уже третий представитель семейства — Арктурусу было 90 лет. До него умерли Лукреция Прюэтт (урожденная Блэк) в 67 лет и Кассиопея в 77 лет. Еще за год до того Поллукс — в 78 лет. Но для магов шестьдесят-семьдесят лет не возраст. Директору уже 111 лет, и он никуда со своих многочисленных постов не собирается. Такой массовый мор Блэков по записям Клэр уже был в 1979 году, когда выкосило чуть ли не всех мужчин: умерли сразу Орион, Сигнус, а за два года до того умер Альфард. И эти трое в возрасте всего пятидесяти лет! К тому же пропал без вести совсем юный Регулус. Кто поверит в естественную смерть? Хуже того, через пару лет еще двое представителей семейства Блэк угодили на пожизненное в Азкабан как злостные сторонники Неупокоенного: бездетный неженатый Сириус — последний прямой наследник Блэков и Беллатриса, в замужестве Лестрейндж, вместе с мужем и деверем, что с учетом того, что детей у них не было, подкосило еще и этот род, к слову сказать, тоже из «священных 28». А вслед за потерей сыновей умерла и Вальбурга.

После того как Клэр установила потенциальное родство с четырьмя семействами, она попыталась составить некоторое представление о них, и главным орудием в этом были свежие и архивные выпуски «Пророка». И вот на ее глазах происходило крайне подозрительное, буквально единомоментное вымирание Блэков. На текущий момент из старшего поколения не осталось никого. Из среднего — на свободе только Нарцисса Малфой, ее сын перешел на второй курс Хогвартса, и отступница Андромеда Тонкс, полукровная дочь которой не так давно закончила школу. Кончились Блэки, вышли все. Или кто-то постарался?

И все-таки… Блэки, Краучи, Прюэтты или Уизли? Или комплект, что тоже не исключено. Быть Блэк выходило как-то совсем небезопасно. Но, по большому счету, не только ими — Прюэтты и Краучи тоже находились в плачевном состоянии. Обрести родство именно с Блэками кроме почетной причастности к древнему роду похоже означало нацепить на себя мишень. Не было понятно, есть ли в конфликте третья сторона, или это происки двух имеющихся, но выходило, что Блэк — это гарантированная причастность к темной стороне. Репутация темнейшего рода даровала предвзятость со стороны текущей власти. Мог объявиться Неупокоенный с претензиями сюзерена. И если еще есть реальная третья сторона, а не партизаны светлой, добивающие идейного противника, то место оказывалось горячее сковородки в аду. Быть Уизли, похоже, безопасно и бесперспективно — хуже не придумаешь, никакие «священные 28» репутацию не обелят. Клэр больше всего подозревала родство с Прюэттами. Гидеон с Фабианом вполне тянули на роль отца и дяди, погибли они в том же приснопамятном 1981 году. Если она была бастардом, то ее вполне могли похитить, чтобы создать рычаг влияния на старших Прюэттов, а после того как темная сторона пала — выбросить к маглам. Но как добраться до Прюэттов Клэр понятия не имела. Разве что как-то уговорить Молли на анализ, втеревшись к ней в доверие через детей. Персиваль отпадал сразу, он был Керриган неприятен, и ей не хотелось портить отношения со старостой собственного факультета Пенелопой, которой гриффиндорец оказывал явные знаки внимания. А за дружбу с мелкими Уизли Молли, пожалуй, не на анализ согласится, а оторвет ей уши или еще какие части тела за порчу недопорченных мальчиков.

***

Первое, что увидела Клэр, входя по приезду в Большой зал, оказалось яркое аквамариновое пятно за учительским столом. Гилдерой Локхарт собственной персоной в мантии такого вырвиглазного цвета, что стоило отметить событие: у директора впервые появился конкурент по эпатажу. Впрочем, Дамблдор вряд ли был обеспокоен именно этим. Он о чем-то переговаривался с деканами Слизерина и Гриффиндора. В этот момент прилетели совы с экстренным выпуском «Пророка». Клэр была так занята изучением реакции за профессорским столом, что игнорируемая ею сова довольно чувствительно долбанула ее клювом в палец. Керриган зашипела и тут же полезла в сумку за положенным кнатом, не отрывая взгляда от зрелища.

А наблюдаемая картина была очень любопытна по гамме сменяемых эмоций на лицах участников. Обеспокоенность, вот Снейп резко перехватывает газетный листок, вот у него ползет бровь, а на лице разливается гнев, и газета впечатывается в стол перед директором, вот Макгонагалл, тоже что-то увидевшая в листке, пытается резко встать, но директор усаживает ее обратно. В итоге Снейп уходит из зала с «Вечерним пророком». Клэр расплатилась наконец с нервничающей совой и забрала у нее газету. Замдиректора с озабоченным лицом пошла за первокурсниками. Экстренный листок был посвящен зарегистрированному нарушению Статута Секретности. Днем по маршруту Хогвартс-экспресса в то время, когда он вез в школу учеников, было порядка семи обращений в полицию сбитых с толку или вовсе перепуганных маглов, увидевших в различных графствах летящий по небу автомобиль.

Клэр обвела зал взглядом. За гриффиндорским столом активно нервничала одинокая Грейнджер, ее друзей на месте не было. Студенты живо сопоставили отсутствие национального героя и пролет форда «Англия», и по залу зашелестели перешептывания о том, что летающее авто — это дело рук Поттера с Уизли. Часть зала была в восхищении, другая часть предсказывала скандальное исключение обоих летунов из школы.

Началось распределение. В Хогвартс приехала очередная рыжая, семейство Уизли было воистину неисчерпаемым. Но новоявленная гриффиндорка была слишком мелкой, чтобы разыгрывать карту дружбы, и другой факультет очень сильно этому не способствовал — под покровительство не возьмешь. Не так пугала разница в возрасте — нашел же Шляпник что-то в самой Клэр, сколько совершенная неправдоподобность межфакультетских взаимоотношений при подобном раскладе.

Клэр не успела продумать версии отсутствия профессора зельеварения, как тот со злорадной миной появился, что-то сказал директору и ушел вместе с рассерженным гриффиндорским деканом. Потом, объявив пир, ушел и директор, но затем вернулся вместе со Снейпом, а чуть позже возвратилась и вполне умиротворенная Макгонагалл. Поттера с Уизли все так же не было, но вряд ли с ними была какая-то серьезная проблема, слишком уж спокойно выглядела декан при возвращении. Лицо ее скорее было озабоченным и уставшим, но не носило никакого трагического отпечатка. Так что, похоже было, что ребята и вправду пролетели полстраны, но благополучно достигли Хогвартса или их сняли где-то в другом пункте и доставят позже.

Ночью Клэр вызвала Пинки и попросила ее проверить, в замке ли национальный герой. Но домовушка совершенно неожиданно разревелась.

— Пинки не может ходить Гриффиндор! Пинки — плохой эльф! Пинки совсем бесполезная!

— Стоп-стоп-стоп! Не плачь! Пинки — самый лучший эльф. Я не буду тебя посылать в эту башню. А почему нельзя?

— Пинки — эльф Дома Рейвенкло. Эльфы Рейвенкло никогда не ходить другие Дома. Нельзя.

— А эльф Дома Гриффиндора может пойти в другой Дом?

— Нет. Только свой Дом и общее место.

— Т.е., у каждого Дома свои эльфы?

— Да, четыре Дома и пришлые эльфы.

— А пришлые могут ходить?

— Могут ходить, где хотеть. Никто не любить пришлых эльфов. Они не соблюдать правила.

— А откуда берутся пришлые эльфы?

— Ученики приводить. Профессоры приводить. Семья потерять тоже сюда приходить.

— Эльфы Блэков в Хогвартсе есть?

— Нет, мисс.

— Хорошо, Пинки, тогда проверь лазарет.

В больничном крыле было пусто, но Клэр полагала, что скорее всего к завтраку нарушители спокойствия объявятся.

***

Завтрак прошел громко, очень громко. У миссис Уизли обнаружился недюжинный объем легких. Что именно она наорала в громковещатель, Клэр не слышала, потому что при первых же звуках накинула на себя самооглушающее заклинание. Лучше посидеть пару минут в полной тишине, чем оглохнуть совсем от воплей разъяренной родительницы. Пунцовые лица обоих приключенцев говорили сами за себя. Керриган отменила заклинание, почистила мантию, которую умудрилась облить соком от неожиданности, и закончила завтрак.