Хозяин жизни (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 21

— Миш, — щебечет она, восхищенно глядя на своего мужика, — это я звонила твоему секретарю, а она позвонила тебе и рассказала мне, что ты в игровую направляешься. Ты же попросил не отвлекать тебя на работе.

— Поэтому ты пришла сюда ногами, вместо звонка, — начинает капаться в телефоне Дусманис, засунув руку в карман и слушая ее вполуха.

— Ну не злииись, родной, — кокетничает Азалия, повисая на его локте и прижимаясь к крупному телу.

Дышу через нос, сама не знаю, отчего так реагирую, мне почему-то неприятно на это смотреть. Испорченное настроение портится ещё больше.

— Я думала, они расстались, — придерживает попу еще одного ученика Катька, толкаясь неподалёку.

— С чего это? — раздраженно спрашиваю у подруги, стараясь не смотреть в их сторону.

Что я испытываю? Я завидую рыжей, бессовестно и по-черному, завидую, что она вот так просто может прикасаться к нему. Как и Катька, я посчитала их отношения несерьёзными, но Дусманис реагирует на нее, как и положено мужчине реагировать на свою женщину.

— Ну не похожа она на постоянную спутницу, — продолжает подруга.

— Счастья им.

— Точно. Не наше это дело.

Возвращаю все внимание к детям и вижу, как Игнатов приклеивает жвачку к волосам одной из моих учениц. Кричу, а девочка бежит ко мне. Вот уж шкодливый ребенок. Я ругаю Игнатова, и выпутываю резинку из пышной шевелюры, случайно натыкаясь на внимательный взгляд Азалии.

— Не люблю детей. Они, конечно, милые и все такое, но все время перепачканы и чем-то неприятно пахнут.

— А мне нравилось, когда Артур был совсем малышом. Возился с ним, мыл. Было весело, — говорит Дусманис, продолжая копаться в телефоне, — мелкие очень забавные, особенно, когда свои.

Заслушавшись, я невольно улыбаюсь, представляя его с маленьким ребенком.

В груди почему-то разливается непрошеное тепло.

— Ладно, у меня дел полно, — хрипит «хозяин жизни» и медленно удаляется, а я все так же ковыряюсь в волосах девочки, затаив дыхание.

Даже не взглянув на меня, Дусманис уходит, а я не могу успокоиться. Вроде бы все, как и было, ничего не изменилось. Но четырнадцать дней аутотренинга коту под хвост. Пусть это не любовь, пусть это влечение, но я дрожу, прокручивая каждый взгляд и его близость в лифте, все это на разрыв. И так хочется вернуть обратно. Уже не хватает его запаха, который, как у настоящих мужчин… Просто смотреть в глаза, да даже поругаться, пусть требует развода, обзывает гулящей и продажной девкой, лишь бы еще немного этого, вместе… А он спокоен, как удав. И не смотрит, как на свадьбе. Почему так? Неужели все? Разбередил что-то внутри и остыл.

В противоположном углу комнаты о чем-то говорит Азалия, крутит в руках небольшие картонки с золотыми вензелями, похожие на приглашения. Артур смеется, Катька тоже получает одну из них, и благодарит, читая то, что написано внутри. А меня бросает в дрожь. Что это за приглашения? Мне плакать хочется оттого, что я так реагирую на чужого мужика и ничего такого со своим.

Глава 24 

Ох и удивила я саму себя, когда дико испугалась, будто эти приглашения — это приглашения на свадьбу Азалии и Дусманиса. Всю дорогу к школе, я пыталась избавиться от нахлынувшей на меня паники. После отеля, мы раздали детей родителям, а я не могла выкинуть из головы чертовы картонки с вензелями. Забыла, сколько меня ждет дома работы, что к турниру среди первоклашек нужно подготовиться. Я переживала, мучилась и даже страдала от неизвестности. Меня так сильно задела мысль, что Дусманис решил жениться на ней, что голова разболелась. Пришлось глотнуть таблетку.

Непонятно только какая мне, собственно говоря, разница, женится он на ней или нет? Я ведь сама замужем. Да не просто замужем, я замужем за его сыном! Лучше бы мы на полгода улетели в медовый месяц в Сибирь, там бы я отморозила себе задницу и избавилась от навязчивой идеи трахнуть собственного свекра. Я старалась думать, о чем угодно, только не о том, что за приглашения положил в карман пиджака мой муж. Казалось бы, какое мне дело? Дусманис давно не мальчик и вполне мог решить связать свою судьбу с очевидно обожающей его женщиной. Азалия очень красива, весела и капает на него слюной. Шикарна для праздничных мероприятий, и всегда готова, если нужно. Ну и, в отличие от меня, не обвиняет его в том, что он плохой отец. Она вообще ему не перечит.

Эти мысли бурлили, как вода в кипящем на плите чайнике. Честно говоря, не хотелось проявлять излишний интерес, надеялась, что Артур сам расскажет. Но он упорно трепался о своем блоге.

— Куда тебя пригласила Азалия? — не выдерживаю я, как только мы залазим в наше семейное авто.

— Ну как куда? — улыбается мне муж. — Она же певица, на свой концерт. Правда это пока нельзя назвать полноценным выступлением в огромном концертном зале, но весь ночной клуб выкуплен под ее выступления.

Я немного шокирована.

— Не знала, — сдвигаю брови, разглядывая панель управления.

— Точно так же, как ты не знала, что отель принадлежит моему отцу? — подкалывает меня Артур, а я отворачиваюсь, мне совсем не смешно.

Выходит, Дусманис встречается с певицей.

— Лааадно, я же шучу. Просто ты растерялась, я понимаю. Кстати предшественниками концерта можно считать разного рода состязания древней Греции и Рима, в том числе и в художественно-исполнительском искусстве. В Средние века, — почесывает нос Артур, продолжая свою лекцию, — концерт был прерогативой аристократии, к тому же имел закрытую форму, рассчитанную на небольшой круг специально приглашенных лиц. Так что у Азалии настоящий концерт из истории древних времен. Если хочешь, можем сходить, — выруливает со школьной стоянки Артур.

— И как они познакомились?

— Думаю, отец зашел на сцену, оторвал ее от микрофона, закинул на плечо и потащил к себе в спальню, — смеется Артур.

Я его радости не разделяю. Мне становится дурно. Слишком сильны ассоциации. Во мне разгорается бессмысленная, жестокая, слепая, инстинктивная, женская ревность.

— Дикость какая-то, — бормочу себе под нос.

— Да, он такой.

— А он там будет? — спрашиваю с грустью в голосе и тут же прикусываю себе язык.

— Конечно будет, как же он пропустит концерт любимой женщины? Он ей денег кучу на дебютный клип выделил, на лучшего режиссёра в стране хватило. Вот-вот съемки начнутся и пиар.

— Ты думаешь, твой папа любит Азалию? — обреченно произношу я, глядя в темное окно.

— Даже не сомневайся, не стал бы он так стараться.

Значит, хотел он меня, а любит Азалию? Да мало ли кого он хотел, этот горячий, богатый, властный мужик с черными глазами и татуировками. Это для меня произошедшее — событие, а он тогда просто закинул меня на плечо и понес. Понятия не имею, что у него на уме.

Он подарил мне дикое влечение и ощущение совершенно невероятной радости от того, насколько я была желанна. И в душевой все казалось очень живым и ярким, а теперь он успокоился. И я не могу понять, меня это огорчает или радует.

Сидя в машине мужа, я чувствую себя абсолютно несчастной. А что если это вообще ничего не значило для него? Развод наш с Артуром — минутная прихоть. Из вредности разрушить нашу жизнь и свалить в туман вместе с Азалией? Невозможно… Я не могу больше об этом думать, так и с ума сойти недолго.

Дома мы раздеваемся и по очереди идем в душ. Артур не любит толкаться в ванной вместе, и я иду первой. Намыливая свое тело, я пытаюсь настроиться на вечер семейного просмотра.

— Уже ужин принесли, милая. Я все разогрел! — кричит Артур, а я, вместо того, чтобы надеть привычный домашний костюмчик с шортами, достаю кружевную, полупрозрачную коротенькую сорочку вишневого цвета.

Под ней совсем ничего нет. Артур настраивает кино, а я на носочках иду к дивану, муж оглядывается, видит меня и улыбается.

Его взгляд полон тепла и нежности. И я думаю, может зря я зациклилась на его отце. Я ведь его даже не знаю толком, а Артура знаю. И приняла его предложение выйти замуж, значит, люблю.