Хозяин жизни (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 15

Но низ живота предательски пульсирует, только от того, как Дусманис смотрит на меня. О боги, как же хорошо я помню в действии стоящего перед собой мужчину. Мне срочно нужно переспать с собственным мужем, возможно, его поцелуи сумеют обесцветить ласки Дусманиса. Вдруг я смогу вытрахать его из головы раз и навсегда.

— Вы не в ладу с самим собой, Михаил Сафронович, — отхожу от отца своего мужа подальше, но при этом дышу, будто каждый мой вздох последний, — то я к вам под стол ради денег, потом за сына ради денег, а еще если обижу, то вы меня…

— Как муху…

— Точно, как муху, — мямлю, едва сдерживая желание коснуться его четко очерченного темной бородой подбородка. — И мои моральные качества не настолько сильно оставляют желать лучшего, чтобы я с отцом своего мужа в номере для новобрачных...

Недоговариваю, потому что боюсь, что если произнесу это вслух, то сорвусь. А он ухмыляется. Наступает, и я вынуждена к двери жаться, подальше от кровати.

— И вообще, Михаил Сафронович, Вы не забыли, что не дали бы ему «да» сказать в ЗАГСе, если бы меня раньше увидели?

— Не дал бы, себе бы тебя оставил.

Отворачиваюсь, моментально вспыхивая от его слов. Он моя сексуальная одержимость, неудовлетворенное желание, незакрытый гештальт. Любые наши с ним отношения — это ловушка, они причинят уйму боли всем причастным. С таким мужчиной одна ночь и вся жизнь предыдущая в костер.

— Уходите, — неуверенно пролепетав, указываю ему рукой на дверь.

Зачем он так смотрит и говорит таким тоном, будто я особенная? И словно хочет он меня так сильно, что на безумные поступки готов пойти.

Новая мысль вспыхивает у меня в голове. Не пойму — это что проверка такая, что ли? Если я что-то ему позволю, то Дусманис свистнет, сюда прибегут гости, и он им скажет: «Я же вам говорил. Она шлюха!»

— Уходите, пожалуйста.

И он уходит, а меня кидает вперед, и я хватаюсь за спинку стула. Всего ничего осталось, скоро все гости разъедутся. Закончится этот треклятый день и перестанет отец моего мужа травить мою кровь своим будоражащим обещанием в глазах. А в следующий раз мы на серебряной свадьбе увидимся.

Телефон снова звонит. И я узнаю фотографию матери на экране. Она возмущена тем, что невесты нет на празднике. Я сажусь на диван и роюсь в сумке, нахожу бирюзовый раздельный купальник.

— А вот и невеста! — орет в микрофон ведущий.

И все разом оборачиваются и смотрят на меня. Становится неловко. Не то, чтобы я стеснялась своего вида в купальнике, но когда все на тебя пялятся, невольно начинаешь вспоминать все недостатки своей фигуры.

— Маша, глянь, какой трэш, — кричит Артур.

Смотрю туда, откуда слышен его голос, на место за бассейном, где организаторы праздника устроили нечто вроде танцпола. Сейчас там проходит конкурс, в котором, кроме трех гостей, участвуют мой муж и моя лучшая подруга. Катя и Артур перевязаны запутанными веревками, Катька хохочет, и чем больше они пытаются выпутаться, тем сильнее прижимаются друг к другу.

— Зря ты в баню не пошла, там было жарко, — рыгнув, потирает живот Петька. Он улыбается мне и с удовольствием подтягивает пиво.

— Представляю, — забираюсь я на тумбу для прыжка в бассейн.

Не особо хочу с кем-то общаться. Ощущение праздника улетучилось еще вчера.

— Эти конкурсы такая безвкусная чушь, — фыркает Барби.

Дусманис сидит в расслабленной, величественной позе и что-то увлеченно печатает в своем телефоне. Цепляюсь кончиками пальцев за край бортика, вскидываю руки над головой и, толкаясь, аккуратно погружаюсь в воду. Плавание, то единственное, что меня успокаивает. Мама водила меня к тренеру с пяти лет, и я обожаю плавать. В отеле бассейн не спортивный, он украшен фонтанчиками, пузырями и всякой декоративной фигней.

Я плыву по дну, наслаждаясь каждым движением, затем выныриваю и смотрю на то, как выпутавшийся Артур стоит рядом с отцом, они о чем-то увлеченно беседуют. Снова ныряю и плыву по дну, я представляю себя русалкой, которая способна жить под водой, дышать, резвиться и крутиться, как золотая рыбка. Еще раз выныриваю, звуки над водой резко оглушают меня, и я выхватываю образ Дусманиса, на этот раз его темные глаза внимательно следят за мной. Артура не видно. Резко отталкиваюсь и опять погружаюсь в полный вакуум, во влажную тишину. Уши моментом закладывает, словно в них напихали вату, слышно только противное бульканье. Еще один круг, я работаю ногами, как русалка золотистым, покрытым чешуей хвостом, обожаю плавать.

Подтянувшись на руках, я решаю немного отдохнуть на бортике, убираю влажные волосы с лица и вдруг замечаю, что браслета на лодыжке нет. Вода в бассейне очень прозрачная. Волнуюсь, торопливо огибаю чашу, меня привлекает блеск. Вот он мой браслет, застрял в одном из сливов с пузырями. Я, не раздумывая, прыгаю и ухожу на дно, начинаю дергать золотую цепочку, но браслет не поддается, он капитально застрял в сливе. Выныриваю, набираю воздуха и снова дергаю, я умею задерживать дыхание, но пока я мучаюсь с одним браслетом, начинается новый цикл работы пузырей. И я осознаю, что мой второй браслет, тот, что на руке, тоже зацепился и застрял, погрузившись в тот же самый слив. Я впадаю в панику и начинаю дергаться, хватаю воду ртом, барахтаюсь.

Спустя мгновение свет заслонят крупная фигура, кто-то с силой дергает браслет. Тот рвется, а затем меня несет по воде. Кто-то подхватывает меня за талию и словно пушинку выбрасывает на бортик. Я кашляю так сильно, что кажется, еще чуть-чуть и я выплюю свои легкие.

— Машенька, Маша! — подбегает ко мне Артур, появившись откуда-то сбоку. А я, навалившись грудью на бортик, все еще наполовину в бассейне, просто ложусь на холодную плитку и дышу. Дышу, потому что могу. Я живая, меня спасли. От страха и ужаса, что могло случиться со мной, внутри бешено бьётся сердце, разрывая грудную клетку.

Я жмурюсь, затем открываю глаза. Смотрю на мужа перед собой. Артур не вымок. Это не его рук дело, не он меня спас. От этого понимания становится противно и даже больно. Я чуть не сдохла, а мой муж не прыгнул за мной. Мне не стоило искать браслет, надо было включить мозги и не проявлять упрямство, но Артур не стал меня спасать. Он одет в совершенно сухой спортивный костюм.

Слышу всплеск воды за спиной, оборачиваюсь, все еще кашляя, узнаю фигуру Дусманиса. Он ловко вылезает на борт и отряхивается, словно крупный черный пес. Он великолепен, не могу перестать смотреть на сильное влажное тело, покрытое загаром и рисунками тату. Агрессивная мужская сила в непосредственной близости от меня сводит с ума, лишая здравого смысла. Отстраненный и равнодушный взгляд Дусманиса непонятным образом затягивает в свою глубину. Смуглую кожу покрывают бисеринки воды. Он спас меня и от этого я теряю дар речи. Мой хмельной от произошедшего взгляд бежит по широкой груди, рельефному прессу, темной дорожке волос ниже. Артур помогает мне приподняться, а я автоматически отталкиваю его руку. Не хочу и не могу с ним разговаривать, только не сейчас, когда между ним и отцом видна настолько сильная разница.

К нам бежит мужчина спортивного телосложения в светлой майке с эмблемой отеля на груди, на шее болтается свисток, в руках он сжимает резиновый круг. Наверное, это тренер или спасатель.

— Михаил Сафронович, что случилось?

Вместо ответа Дусманис легко отмахивается от служащего отеля, толкнув рукой в грудь, «свисток» летит в воду. Меня пробирает грустный смех. Я впитываю лицо Дусманиса, его черты с широкими темными бровями вразлет, прямым носом, высокими острыми скулами и красиво вылепленными губами с четкой линией подбородка.

— На будущее, следи за своими вещами, — наказывает Дусманис сыну, вытираясь большим махровым полотенцем.

А я резко выхожу из транса и не могу поверить в то, что услышала. Этот богатый ублюдок назвал меня «вещью»? Я испытываю давящее унижение и гнев.

Глава 18 

Секунду назад я была очарована и дико впечатлена тем, как легко и просто этот невероятный мужчина спас мне жизнь, а теперь закипаю от злости. Он сказал Артуру присматривать за своими вещами, то есть за мной? Да кто он вообще такой? Кусок сексуального дерьма? Так выражаться некрасиво, и уж точно не по статусу педагогу младших классов, но я не могу обуздать свои эмоции.