Дресс-код летучей мыши - Донцова Дарья - Страница 9

Гости начали хохотать, а Виктор Николаевич сказал:

– Нет! Туда прилетает по ночам дракон. У-у-у.

Я открыла дверь и вошла в домик. Время будто остановилось, я вернулась в детство. Внутри ничего не изменилось. Маленький тамбур, к стене которого прибита самая простая вешалка: деревянная дощечка, а на ней крючки. Очевидно, в целях экономии электричества на потолке не было лампочки, свет падал через окно.

Я толкнула дверь и очутилась в узком коридорчике, в него выходило несколько створок.

В левой спальне стояли кровать, тумбочка, стул. На стене висела вешалка, родная сестра той, что в прихожей. Подушек, одеял, матрасов не было, я увидела голые панцирные сетки. Кровати, похоже, сделали еще до Всемирного потопа. У них были железные решетчатые спинки, выкрашенные в белый цвет. Может, койки остались еще от санатория, где поправляли здоровье ветераны Великой Отечественной войны. Маленькие окошки, с потолка на витом шнуре свисает лампочка, прикрытая примитивным абажуром.

Вторая комната оказалась копией той, где я уже побывала. И зачем я пошла осматривать избушку? Ничего в ней интересного нет. Санузел был чистым, в унитазе обнаружились потеки ржавчины, туалетом явно давно не пользовались. Я уже хотела уйти, но тут заметила небольшую картину в рамке, она висела в коридорчике, в его тупиковой части.

Наличие полотна меня удивило. К чему оно тут? Помещение не собирались украшать, в нем редко ночуют люди. И это не гости хозяев, а строители, которые привыкли к суровым условиям на объекте. Барсовы создали для рабочих просто царские условия, есть санузел, пусть старые, но нормальные кровати, кухня. Как правило, штукатуры, каменщики и маляры живут в бытовках.

Я стояла в коридорчике, пытаясь навести в мыслях порядок. Что-то тут не так. Но что?

Раздумья прервал тихий звук, я вынула телефон и увидела эсэмэс от Носова:

«Поросятина Светлана Игоревна проживает в Новольске. В разводе. Бывший муж – Герман Наумович Файф, владелец большого бизнеса. Кирилл с тобой связался?»

Я напечатала:

«Нет. Файф обеспеченный человек?»

И у нас завязалась переписка.

«Хотел бы пожить одну недельку на его кредитку».

«Чем он занимается?»

«Список на трех страницах. Всем».

«Никогда не слышала эту фамилию».

«Герман не тусовщик».

«Почему супруга обеспеченного мужика служила в отеле? Сейчас он женат?»

«Да. На Липятиной Розе Михайловне, ей тридцать девять лет».

«Удивительно».

«Почему?»

«Обычно одну сорокалетнюю супругу меняют на двух жен по двадцать».

«Ха-ха. Файф поступил иначе».

«Чем занимается Роза?»

«Она нигде не работает. Домашняя хозяйка».

«Спасибо. Жду звонка от Кирилла».

«Сейчас пну его».

Я вернула мобильный в карман. Дама со смешной фамилией Поросятина оказалась бывшей супругой совсем не бедного человека. Почему она зарабатывает мытьем полов? Я вздохнула.

Почему-то многие полагают: если ты состояла в браке с небедным человеком, то потом всю жизнь будешь в шоколаде. Но это далеко не так! Разрыв отношений редко проходит мирно. Вокруг женщин, от которых по разным причинам избавились толстосумы, всегда вьется рой адвокатов. Они готовы оказывать услуги с отсрочкой платежа, дама расплатится с ними, когда «отгрызет» солидный кусок от состояния бывшего. Если мужчина завел роман с юной победительницей конкурса красоты, ради нового союза бросает жену, которая с ним прошла путь от комнаты в коммуналке до дворца в Лондоне, то он может считать себя виноватым и будет обеспечивать обиженную им супругу по полной программе, не бросит детей от первого брака. Но события не всегда развиваются подобным образом. У меня много клиенток среди тех, кто считает себя светскими дамами. Пока я занимаюсь их макияжем и прической, дамы болтают без умолку. Большинство из них в курсе, что я жена Звягина, считают меня ровней и с удовольствием сплетничают. Несколько лет назад вся тусовка обсуждала смерть бывшей жены одного олигарха. Ни для кого не секрет, что та увлекалась алкоголем и под влиянием винных паров вела себя не лучшим образом. Надо отдать должное мужу, который долго лечил алкоголичку, но даже у ангела может лопнуть терпение. Он подал на развод, любительницу алкоголя переселили в огромную квартиру, всех детей забрал отец. Драгоценности, коллекция очень дорогих сумок, шуб, шмотки – все осталось у дамы. Ей нашли работу. История завершилась печально. Оказавшись на свободе, женщина пустилась во все тяжкие, меняла молодых любовников, спустила все, что имела, продала многокомнатные апартаменты и, в конце концов, умерла в какой-то халупе на окраине Москвы. По-разному складывается жизнь бывших жен олигархов.

Я вышла из сарайчика, и тут раздался звонок, этого номера в моих контактах не было.

– Слушаю вас, – ответила я.

– Простите, треск, связь прерывается, – произнес мужской голос.

– Сейчас отойду в другое место, – крикнула я, обошла домик и остановилась у боковой стены. – Так лучше?

– Да. Спасибо, – ответил мужчина. – Кирилл Лавров. Мне велено помогать вам. Можно доложить по Поросятиной?

– Да, есть какая-то информация? – обрадовалась я.

– Светлана сейчас прописана в Новольске, – начал Кирилл, – это вблизи Москвы, минут пятнадцать по шоссе. Улица Красноармейская, девять. Более никаких сведений о ней нет!

– Спасибо, – сказала я, – когда еще понадобится ваша помощь, я сразу позвоню. Найдите информацию об отеле «Свет звезды» и сбросьте мне, – попросила я, – адрес знаю.

Из трубки прозвучало:

– Ок.

Беседа завершилась. Сотрудник Носова оказался немногословным.

Я постояла несколько мгновений у стены домика и приняла решение ехать к Поросятиной, благо она живет неподалеку. Хотела уже пойти за сумкой, как вдруг сообразила: что-то не так. Почему мне тревожно? Ничего неприятного не произошло, я просто стояла, глядя на стену. На стену глядя. На стену… Ощущение чего-то странного появилось у меня в момент бездумного осмотра правой стороны сараю́шки. Почему?

Я внимательно изучила бревна, из которых сложили строение. Потом вернулась в общежитие для рабочих, встала в коридоре. Что тут имеется? Несколько дверей и картина, которая висит в тупике. Что меня настораживает? Я открыла сначала одну, потом вторую комнату. Еще раз изучила маленькие светелки с крохотными окошками. Вышла на улицу. Обозрела те же два окна снаружи… И тут меня осенило!

Я помчалась в избушку и измерила коридор шагами. Их получилось десять. Потом ринулась на участок и прошла вдоль внешней стены общежития. Четырнадцать шагов!

Я вновь обозрела домик и лишь сейчас сообразила, что меня удивило. Я увидела маленькие оконца, расстояние между ними было минимальным. Первое отстояло от края сарайчика на небольшом расстоянии. Понятно, там устроен туалет, который по кубатуре сравним с санузлом в поезде. Но, если изучить, как далеко отстоит от другого угла последнее оконце, то… Я опять пошла вдоль дома. Внутри на пути от начала коридора до картины я намерила десять шагов. Но снаружи-то стена длиннее. Насколько? На четыре шага. И почему имеет место такая разница? У меня есть объяснение, но его нужно проверить.

Я поспешила назад в дом, сняла картину неизвестного художника. И что? А ничего! Под ней торчал гвоздь!

Я попыталась повернуть штырек, нажать на шляпку, подергать. Никакого результата. Я выбежала наружу, стала в который раз рассматривать избушку. Та стояла впритык к ограде. Видели когда-нибудь картины с изображением старинных замков? На них всегда есть крепостные стены с башнями. Башенка чуть выдается за ограду, она является ее частью. У сарая определенно есть секретное помещение, вот только как его открыть, я совсем не понимала.

Ощущая себя неудачницей, я медленно побрела к особняку, споткнулась о корень дерева и шлепнулась на землю. Роман называет меня «Красавица тридцать три несчастья», а еще у меня есть почетное звание «мастер художественного падения». Госпожа Козлова легко может спланировать на пятую точку даже на ровном асфальте. Удивляться, что я рухнула в лесу, не стоило. Правда, на сей раз я плюхнулась не плашмя, как обычно, а на бок. Я начала вставать, и в зарослях пышного папоротника увидела что-то белое. Я раздвинула ветви, передо мной был кусок бинта, рядом лежал маленький тампон с пятном крови.