Богоборцы (СИ) - Широков Алексей - Страница 2

— Может, бандитов ловят, — неуверенно начал я, но тут прозвучала сирена гражданской обороны, и я замер, считая секунды. — Пять! Оранжевый уровень и, похоже, наш район!

Посетители и персонал кафе тут же засуетились, хватая вещи и спеша к дверям. Что делать при объявлении тревоги, каждому рассказывали ещё в детском саду, а в школе проводили многочисленные учения. К тому же план с указанием ближайшего убежища висел в любом общественном заведении на самом видном месте, и наше кафе не было исключением. Так что, несмотря на волнение, паники не было. Я тоже не стал зря психовать и уже собирался сбегать за оставленной в раздевалке одеждой, прежде чем эвакуироваться, как меня остановил противный голос.

— И куда ты собрался? — дамочка даже не подумала двинуться с места. — Вы посмотрите на него, обхамил, а теперь собрался сбежать! Нет, я однозначно попрошу папу закрыть вашу рыгаловку!

— Вы тревогу слышали? — несмотря на раздражение, я попытался говорить как можно спокойней. — Нужно уходить в убежище.

— Кому ты будешь это рассказывать?! — В вот стерва даже не думала успокаиваться. — Я, между прочим, Тереньтева и урождённая Бутурлина! Первый оранжевый ранг — это мелочь какая-нибудь. Буду я от неё бегать. Или вообще учения какие идут. Так что не пытайся уйти от ответственности и немедленно принеси мне нормальный кофе! Или я клянусь, сделаю так, что ты больше никогда не найдёшь работу в этом городе!

Я скрипнул зубами, но развернулся и пошёл выполнять заказ. Хорошо быть богоборцем. Можно плевать на правила, семья всё равно отмажет, да и с деньгами у них проблем нет. Как и с учёбой у молодёжи. Для отпрысков знатных родов вне зависимости от того, пробудили они дар или нет, поступление в любой колледж или ВУЗ бесплатное и вне конкурса. Я не спорю, они заслужили это, рискуя жизнями в схватках с духами, но иногда завидую им чёрной завистью. Особенно в такие вот моменты. Самое обидное, что спросить не с кого, почему кому-то всё, а мне шиш с маслом. Богов мы изгнали, а судьба не ответит.

Поваров уже, естественно, не было. Я ещё из зала видел, как остальные дружно выбежали через служебную дверь, но, по счастью, пользоваться кофемашиной я умел, к тому же она оказалась заправлена. Мне осталось лишь ткнуть в пару кнопок и подождать. Не самая сложная работа, даже имцебил справится, а я смел надеяться, что всё же чуточку умнее. Хотя, если учесть, что я делаю в данный момент, вместо того чтобы спешить в убежище, у любого возникнут справедливые сомнения на этот счет.

— Ваш каппучино, пожалуйста, — поставив перед треплющейся по телефону девушкой чашку я максимально вежливо, ну, насколько мог в сложившейся ситуации, спросил: — Чего-нибудь ещё желаете?

— Мамочка, ты не поверишь, тут такое ужасное обслуживание, это просто мрак! — не обращая на меня внимания, та продолжила щебетать по телефону. — Даже кофе нормальный сварить не могут, так ещё и хамят, представляешь?! Где? В центре, на Ленина. Ой, мам, ты же знаешь этих паникёров. Если не учебная, то, поди, опять какой-нибудь мелкий дух, а они истерику устроили. Буду я ещё от каждого… ладно, ладно. Хорошо. Сейчас допью кофе и пойду в убежище.

Девушка закончила разговор и небрежно швырнула телефон на стол. Я вздрогнул. Это была последняя модель модного бренда, анонсированная буквально неделю назад, в эксклюзивном исполнении, и стоила дороже, чем наш дом в деревне. У меня самого до сих пор был старый кнопочный телефон, и такого обращения с безумно дорогой вещью я просто не понимал.

— Чего стоишь?! — вызверилась на меня Терентьева. — Где мой чизкейк?! Нет, я решительно поговорю с отцом…

О чём она там опять хотела поговорить, я так и не узнал, потому как в этот момент витрина кафе брызнула осколками, хорошо ещё, не в нашу сторону, и в помещение ввалился человек, упав и неуклюже завозившись на полу, пытаясь подняться. Я дёрнулся было помочь, ведь наверняка он серьёзно поранился, но, не доходя пару шагов, остановился. Крови не было. Да и сам мужчина выглядел довольно странно. Грязная, порванная одежда, превратившаяся в зловонные лохмотья, не вызывала энтузиазма трогать ее руками, но самое главное было не в этом. Кожа необычного посетителя отливала синевой, словно свежий синяк.

Но не мог же он удариться всем телом и так равномерно. Тем более нам с детства вдалбливали простейшую прописную истину: если видишь что-то странное, не трогай это руками. Как можно быстрее убегай и сообщи ближайшему полицейскому. Так что я тоже не стал рисковать, а, наоборот, отошёл подальше. И стоило мне сделать первый шаг назад, как мужчина, ввалившийся в кафе, заворочался активней, затем поднялся на четвереньки, неестественно вывернул шею так, что голова у него стала смотреть вперёд и вверх и захрипел.

— Нха-а-ашхо-о-охл, — губы странного мужика растянулись до самых ушей. — Йха-а-ах нха-а-ашхо-о-охл тхе-е-ебх-я-а-ах.

— Упырь! — Вот тут меня и проняло. Я отскочил метра на полтора спиной вперёд, наткнулся на столик и едва не свалился на пол, чудом удержавшись на ногах. — Это упырь! Мама…

От страха я на мгновение потерял способность здраво мыслить. Оно и понятно, когда перед тобой оживает одна из самых известных детских страшилок, это, мягко говоря, пугает. Об упырях знали все. Духов, умеющих вселяться в тело человека, существовало предостаточно, но большинство мало что могло сделать, особенно если у того сильная воля. Иное дело упыри. Они не просто захватывали тело, а полностью брали его под контроль. После этого одержимый синел, что являлось отличительной чертой упыря, становился невероятно сильным и охочим до человеческого мяса и крови. Обычно первой жертвой становилась семья, а дальше тварь начинала резать всех без разбора, пока её не уничтожали, что сделать было не так просто. Из-за того, что дух буквально сливался с носителем, его приходилось рубить на куски или сжигать, иначе он не успокаивался, или, точнее, не упокаивался. Понятное дело, что соседство с таким чудовищем не прибавляло мне душевного спокойствия.

— Чего ты сидишь?! Сделай что-нибудь, ты же из богоборцев! — с трудом, но мне удалось взять себя в руки, и я повернулся к побледневшей Терентьевой, так и сидящей на стуле, вцепившись в чашку с кофе и громадными глазами наблюдая за встающей фигурой. — Чего сидишь, сука?! Убей его!

— Сам убей! — от моего крика девушка пришла в себя, уронив чашку и облившись кофе, но даже не заметила этого. — У меня нет дара!

— Так какого хрена ты тут из себя строила аристократку?! — После такого заявления вся злость сегодняшнего дня вырвалась наружу, и я шагнул к наглой бабе, сжимая кулаки, но опомнился и взял себя в руки. — Дура, блин! Нахер, я сваливаю!

Честно говоря, если бы не упырь, я дал бы в морду этой хамке, хоть с детства меня учили, что девочек бить нельзя. Ну, это то, что всегда говорят родители, хотя лет до четырнадцати на улице мы не видели различий, мальчик перед тобой или нет, вместе играли, вместе дрались, вместе же получали по спине хворостиной, когда нас ловили в чужом огороде. Но после вдруг оказалось, что почти у половины из нашей компании выросли сиськи, а драться с кем-то, на кого ты залипаешь, неприятно, да и не хочется. Вот именно тогда лично я и понял смысл того, что говорили родители, и пересмотрел своё отношение к девочкам, однако сейчас был готов отойти от своих убеждений. Просто потому, что не считал Терентьеву женщиной.

Она была просто сукой, существом женского пола, недостойным приличного отношения. Однако здесь и сейчас я гораздо сильней боялся упыря, чем желал добиться справедливости, так что плюнул на наглую стерву и решил спасать свою шкуру. Но не успел и двух шагов сделать в сторону кухни, откуда через запасной выход можно выйти на улицу, как меня толкнули в спину с такой силой, что я улетел через ближайший стол, растянувшись на полу и больно ударившись спиной. И увидел лишь, как эта тварь, та, что Терентьева, а не та, что упырь, выбегает, захлопнув за собой дверь. А вот синий мужик, наоборот, задергался, неестественно выворачивая конечности, поднялся на ноги и пошёл на меня, разевая мерзкую пасть.