Красавица и чудовище (СИ) - Бигси Анна - Страница 46

При воспоминании о Цареве сердце ее болезненно кольнуло, и это отрезвило сознание. Очнувшись от наваждения, Лиза отшатнулась, прервав поцелуй, и укоризненно посмотрела на Гилберта.

Довольная ухмылка победителя исказила его лицо. Поддавшись внезапному порыву стереть ее, Краснова замахнулась и непременно отвесила бы звонкую пощечину, но Алекс, наученный горьким опытом, уже предположил такой вариант и без труда перехватил ее ладонь, крепко сжав запястье.

— Не делай так больше никогда, ты слышишь? — прошипела она, сердито глядя в холодные, бездушные глаза.

Губы все еще горели огнем, напоминая о недавнем поцелуе. Она испытывала мучительное чувство стыда за свое поведение, сокрушалась о том, как могла позволить этому случиться, но больше всего ее пугали собственные ощущения, ведь то, что произошло здесь минутой ранее, ей понравилось… Сама того не осознавая, Лиза жаждала продолжения.

Игнорируя пустоту, образовавшуюся внутри, Гилберт быстро взял себя в руки и скрылся от Красновой в своем непроницаемом панцире надменности. Он вновь стал жестоким и безжалостным, решил надавить на больную мозоль, использовать главное оружие — воспоминания. Его спасение. Ее наказание.

— Я не могу тебе этого обещать, — слова просвистели в воздухе, как кнут, и попали точно в цель.

Лиза судорожно вздохнула в надежде сдержать подступившие слезы отчаяния и попятилась к двери. Не хотела демонстрировать свою слабость.

Алекс не держал ее, лишь проводил тяжелым взглядом и, как только за ней закрылась дверь, без сил опустился в кресло. Мышцы подрагивали от перенапряжения, а в голове активизировалась бригада каменотесов. Он выиграл этот бой с Лизой, но проиграл его сам себе.

Оказавшись в коридоре, Краснова медленно сползла по стене и спрятала бледное лицо в ладонях. Она блуждала на ощупь в темном лесу сознания и не понимала, каким образом Алексу так легко удается возвращать ее в прошлое. «Даже этот поцелуй был точно таким же…» — пронеслось в голове. Лиза приложила ладонь к пылающим губам и снова всхлипнула. Слезы потекли по щекам, забирая всю боль и освобождая от гнетущих ощущений. В очередной раз она осталась одна, наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

***

— Всем добрый день, — Брукс вошла в конференц-зал и, окинув всех присутствующих взглядом, опустилась в директорское кресло. — Повод у нас с вами сегодня самый позитивный, скоро Новый Год. В связи с этим у меня для вас две новости, и обе хорошие. Во-первых, двадцать девятого числа состоится корпоратив, а во-вторых, каждому по итогам года будет вручена премия. Явка, как вы поняли, обязательна, — она закончила свой монолог и обворожительно улыбнулась.

— В ресторане? — ехидно поинтересовался Краснов и криво усмехнулся. В очередной раз решил умыть женщину-начальницу.

— Зачем ресторан? У нас отличная столовая и актовый зал. Места хватит на всех, — терпеливо пояснила Элис и пожала плечами, стараясь не выказывать своей неприязни к Максиму.

— Конечно, зачем на челядь деньги тратить… — не унимался он, ища поддержки в рядах коллектива. Макс старался подорвать авторитет руководства и настроить всех против хозяев-выскочек.

— Ну хорошо, если все так хотят в ресторан, — Брукс обвела всех сотрудников взглядом и продолжила: — Значит, две новости заменим одной. Двадцать девятого числа все идем на корпоратив в ресторан.

— А премия? — спросил кто-то из толпы, и все загалдели, поддерживая вопрос.

— Благодаря Краснову, без премии, — спокойно ответила Элис и, обратив внимание на то, как вытянулось его лицо, довольно улыбнулась своей маленькой победе.

Конечно, она лукавила — ничто не могло изменить принятое решение. Гилберт давно распорядился организовать праздник именно в Ледовом дворце, на то были свои причины, а с мнением и желанием Максима, естественно, никто считаться не собирался. У Элис стояла лишь одна задача — донести информацию до коллектива. Да и люди, работающие в спорткомплексе, по большей мере, были адекватными и не велись на провокации со стороны Краснова. Практически каждый признавал, что с приходом нового руководства жизнь изменилась в лучшую сторону.

— Не надо ресторан!

— Мы не хотим!

— Нам и здесь хорошо!

Звучали возмущенные возгласы. Народ был явно против этой затеи.

— Давайте проголосуем? — предложила Брукс и смерила Макса испепеляющим взглядом. Скрывать раздражение было все сложнее. Этот человек не вызывал у нее ничего, кроме отвращения. Раскрасневшееся лицо, сальные волосы и бегающие глаза идеально дополняли его гнилой внутренний мир.

— Не надо никакого голосования, — возразил тренер хоккейной команды и вышел вперед, намереваясь высказать общее мнение. — Нас вполне устраивает наш скромный актовый зал. И даже без премии мы с удовольствием придем на праздник, чтобы поздравить коллег.

Люди согласно закивали.

— Ну и славно. Значит, единогласно, — Элис озвучила окончательный вердикт и под громкие аплодисменты напомнила: — Всех ждем двадцать девятого числа в актовом зале. А пока хороших вам выходных.

Люди начали расходиться по своим делам. Работа в этом году закончилась, детей распустили на новогодние каникулы.

Мельком взглянув на Краснову, Брукс отметила ее напряжение, хотела было остановить и узнать, в чем дело, но Макс опередил, грубо сжав предплечье жены, подтолкнул ее к выходу. Элис озадаченно смотрела им вслед и, методично постукивая пальцами по столешнице, думала о том, как помочь Лизе.

Ночь давно вступила в свои права, окутав город непроглядной пеленой, лишь одинокая луна старательно освещала пространство вокруг. Краснова стояла у окна, наблюдала за тем, как пушистые снежинки кружась в воздухе, танцуют под заунывную песню зимы и в очередной раз думала о Гилберте. В последнее время он стал частой темой в ее размышлениях. Их недавняя схватка вызвала мощную волну эмоций, потрясла до глубины души и опустошила Лизу морально. Она не знала, как теперь смотреть Алексу в глаза, но больше всего ее волновала собственная реакция.

Краснова недолюбливала нового директора, даже побаивалась, но, когда оказывалась рядом с ним все кардинально менялось: ладони становились влажными, а внутри просыпался необъяснимый трепет. Его поцелуй окончательно вывел ее из равновесия. Еще чуть-чуть и она бы сама бросилась ему на шею. «Помутнение какое-то» — мысленно заключила Краснова и крепко обняла себя за плечи, чтобы справиться с ознобом, пробравшим до костей.

Еще совсем недавно, она могла беспрепятственно воссоздать в памяти образ любимого мужчины, а сейчас, как ни старалась, перед глазами был один Гилберт. Он отнял у нее самое дорогое — ее воспоминания. Беспощадно растоптал и подменил их своими. Теперь самые нежные, самые восхитительные моменты с Женей, непременно омрачались присутствием Алекса. Он испортил все. Даже первый поцелуй и тот теперь был на троих.

Лиза безотчетно приложила ладонь к пылающим губам, пытаясь обмануть себя, внушить, что все еще чувствует вкус губ Царева, но тщетно. Реальность не давала шансов. Женя остался в ее жизни лишь фантомом, в то время, как Гилберт семимильными шагами вытеснял любое упоминание о былой любви. Ее сердце никак не могло найти себе место, металось в груди из угла в угол, страдая и бередя незаживающие раны.

Она отчаянно сопротивлялась. Не готова была ничего забывать и искала хоть какое-то объяснение всему происходящему. Вопросы множились в ее голове со скоростью света, но ответов не находилось. Почему Алекс так влияет на нее? Откуда он может знать ее воспоминания? Зачем делает жизнь невыносимой? Ее мозг упорно пытался сложить кусочки хрупкого пазла в единую картину, но доводы здравого смысла, будто порывы шквалистого ветра, сводили все попытки на нет, раскидывая в разные стороны даже то, что подходило логически.

Отчаявшись докопаться до истины, Краснова в очередной раз бросила эту затею и вернулась к насущным проблемам, а это в первую очередь Новый год. Во дворе дома давно стояла елка, украшенная разноцветными шарами и гирляндами и переливалась на все лады. В воздухе буквально витало новогоднее настроение, но Лиза не чувствовала его, даже предстоящие праздники не радовали. Она вообще уже забыла, когда в последний раз получала удовольствие от торжества. Если что и организовывала, то только ради сына. Именно благодаря ее стараниям, он до сих пор верил в Деда Мороза, писал ему письма и с трепетом ждал от него подарка.