Черные паруса - Рейнольдс Аластер - Страница 11

Я была очень рада, что больше их не увижу.

Едва дыша от усталости, мы добрались до катера с одной-единственной бочкой топлива, и никому из нас не хотелось задерживаться на этом шарльере. Прозор не стала натягивать нить поперек входа, а Фура запустила ракетные двигатели чуть ли не до того, как уселась в свое кресло. Остальные схватились за поручни, когда катер уже начал подниматься.

– Все прошло хорошо, – проговорила я, как только мы оказались в свободном пространстве и Грохотун исчез, как воспоминание о сне, который начался хорошо, а потом превратился в кошмар. – Уверена, в истории Собрания не было ни одного плана, который прошел бы так же гладко.

– Все правильно, – сказала Прозор, снимая шлем и придавая прическе обычный вид: пряди топорщились во все стороны, как шипы. – Вчетвером вошли, вчетвером вышли. Не погибли и получили немного больше по сравнению с тем, что имели раньше.

– Одна бочка, – проворчала Фура, отворачиваясь от пульта, пока Страмбли помогала ослабить манжету на ее правой руке. – Едва ли стоит топлива, которое мы сожгли, добираясь сюда. Но мы еще вернемся, когда будет возможность. Дадим тварям порцию чего-нибудь жуткого и посмотрим, как им это понравится.

– Или можно просто поискать топливо где-нибудь в другом месте, – заметила я.

– А я-то думала, ты дорожишь памятью Рэка, – сказала Фура, выгибая плечо, чтобы вытащить правую руку из рукава скафандра. – Это была его собственность, а теперь она по праву принадлежит нам. Как ты можешь сидеть спокойно, зная, что нас обокрали?

– Все, что когда-либо выносили из шарльера, раньше было чужой собственностью, – возразила я.

– Это другое дело, – сказала Фура, стряхивая с себя остатки снаряжения. – Прошли миллионы лет. Теперь всем наплевать.

– Да уж, надейся, – хмыкнула я, за что получила от нее мрачный взгляд.

Вскоре челюсти стыковочного отсека раздвинулись; во тьме засияла красная ухмылка. Фура воспользовалась маневровыми двигателями, и мы вошли в «пасть» хвостом вперед; маленькая рыбка позволила более крупной себя проглотить. Мы заняли место в причальной люльке, и челюсти сомкнулись. Через несколько секунд за нашими окнами появились Сурт и Тиндуф в скафандрах. Они проверяли катер и заканчивали стыковку, чтобы мы смогли попасть на борт главного корабля, не надевая скафандры опять.

Нам потребовалось несколько минут, чтобы собрать снаряжение и проплыть через шлюз в камбуз главного корабля, который был соединен непосредственно со стыковочным отсеком и представлял собой единственное помещение, достаточно просторное для того, чтобы служить плацдармом для наших экспедиций, где мы могли собраться, чтобы все спланировать, или оценить добычу, или надеть-снять скафандры, не тыча локтями друг другу в лицо. Все равно было тесновато, так как обеденный стол занимал половину отсека, а еще имелись приборные консоли, стеллажи для оборудования и шкафчики для хранения, поэтому мы обычно переодевались в катере. Сурт и Тиндуф уже вышли из стыковочного отсека, сняв шлемы и готовые приветствовать нас.

Судя по их взглядам, полным надежды, Фура не передала никаких сообщений.

– Вернись вы рысью, я бы мандражировал, – сказал Тиндуф. – Это бы значило, что кто-нить успел стырить топливо, и нет никакого резона канителиться, верно? Но вас не было прорву времени. Это ж недурственный признак – так мы решили, Сурт?

– А потом мы увидели их физиономии, – сказала Сурт, словно втыкая гарпун в воздушный шар его оптимизма. – Спроси себя, Тиндуф, они похожи на счастливую команду?

– Сурт, ты ведь кумекаешь – я в таком деле не лучший арбитр.

– По-моему, они совсем не выглядят довольными, Тиндуф, – нарочито доверительным тоном сообщила она. – Они выглядят так, словно прошли семь кругов ада.

– Ад – это мягко сказано, – начала Страмбли. – Мы такое видели…

– Топливо достали? – перебила Сурт, явно не в настроении выслушивать очередной длинный рассказ Страмбли.

Я отрицательно покачала головой:

– Немного. Меньше, чем надеялись. Оказалось, склад был не так уж хорошо защищен от воров, как себе представлял Рэк.

– До него добрались мигальные башки, – пояснила Страмбли и вздрогнула.

– Только вот мы обе знаем, что их не существует, – сказала Сурт. – И что бы это ни было…

– Это были мигальные башки, – перебила Прозор тоном, который пресекает любые дискуссии. – Я знаю. Я смотрела тварям прямо в лицо, прежде чем мы их расплющили бочкой с топливом. Двадцать, а то и тридцать ухмыляющихся дьяволов. Вероятно, еще сотни на нижних уровнях. Мы чудом выбрались.

– А что бы они сделали? – спросила Сурт.

– Ничего приятного, вот что, – ответила Прозор. – Радуйся хотя бы тому, что мы вернулись, причем не с пустыми руками. А теперь давайте все постараемся увеличить расстояние между нами и шарльером, пока кое-кто не решил вернуться за добавкой.

– Мне это кажется разумным, – сказала я. – В любом случае нет смысла здесь торчать, ведь окно вот-вот закроется.

– Они забрали то, что по праву принадлежало нам, – проговорила Фура, медленно сжимая и разжимая металлические пальцы. – Мне это не нравится.

– Того, что мы взяли, хватит с лихвой, – успокаивающе сказала Прозор. – Во всяком случае, Рэк всегда брал только одну-две бочку зараз.

Сурт сделала приглашающий жест в сторону камбузного стола, на чьей магнитной поверхности уже стояли кружки с крышками и миски, в одной из которых дымился горячий хлеб с маслом.

– Поешьте и выпейте эля, чтобы день не казался таким дурным. Мы с Тиндуфом вытащим бочку из катера и поставим паруса. Вы хорошо справились, вернулись с добычей. А мне, пожалуй, повезло, что я никогда не видела мигальную башку. Впрочем, я такую встречу и не планирую.

– Очень мудро, – улыбнулась я.

У Сурт был голодный вид: ввалившиеся щеки, запавшие глаза. И при первом знакомстве она могла произвести впечатление жестокой и даже подлой женщины. На самом деле она была доброй и очень хорошо разбиралась в машинах, так что со временем мы сильно сблизились.

– Сама тоже садись, – сказал ей Тиндуф. – С топливом я разберусь. Кликну, если понадобится чего-нить особенное.

– Оставьте мне хлеба, – велела Фура, удаляясь в сторону рубки управления. – Кому-то надо поработать.

Я подплыла к стулу, пристегнула к поясу свободно парящую пряжку, чтобы удержаться на месте. Перед тем как присоединиться к нам, Прозор отправилась в передний гальюн, а Страмбли по своему обыкновению рылась в шкафчике, искала соль. Не дожидаясь ее, Сурт протянула мне кусок хлеба; я впилась в него зубами и только теперь поняла, что зверски проголодалась. Хлеб слегка зачерствел, масло растаяло, но это было гораздо лучше, чем ничего.

Затем Сурт очень тихо сказала:

– Все повторилось, Адрана. Я видела вспышку, пока вы были внутри шарльера. Мы здесь не одни.

Обзорная рубка представляла собой небольшую камеру в виде пузыря, расположенную высоко на корме корабля. Она состояла в основном из стекла и имела единственный вход – дверь, которая казалась такой узкой, что через нее с трудом смог бы протиснуться даже очень тощий ребенок; но каким-то образом в рубку попадал и Тиндуф. После того как дверь задраивалась, всю рубку можно было выдвинуть из корпуса на «стебле», который работал от тех же гидравлических контуров, что и механизм управления парусами, хотя им можно было манипулировать вручную, с помощью насоса, расположенного в самой рубке. Будучи выдвинутой, обзорная рубка позволяла видеть бо́льшую часть неба, поскольку громада корабля не закрывала половину панорамы.

Сидя в одном из двух кресел перед скоплением окуляров, я воспользовалась красной лампочкой, чтобы прочесть последние записи в журнале наблюдений. В первый раз, когда Сурт увидела парусную вспышку, если это действительно была парусная вспышка, моя подруга изучала небо весьма небрежным образом. К тому времени, когда ей стало понятно возможное значение этой вспышки, телескоп уже повернулся на хорошо смазанных карданных шарнирах, и она понятия не имела, каким был угол наведения в соответствующий момент. Пока она сидела в соседнем кресле, я прочесала подозрительный участок, но не нашла ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть ее слова. Возможно, удивляться и не стоило: если это и впрямь парусная вспышка, она была чрезвычайно кратковременной.