Сердце пополам (СИ) - Красовская Марианна - Страница 4

— Мел, детка, ты что же, не ждала меня?

— Макс? — она подскочила на постели и с ужасом уставилась на гостя.

Встрепанная, сонная, со следом подушки на нежной щеке, она была прелестна. Ленты пеньюара давно были развязаны. Кружево совершенно не скрывало округлых полных грудей, живота с ямкой пупка и развилки между ног. Пока она не очнулась, Макс наклонился и поймал пальцами сосок, потянув за него, а по другой груди влажно прошёлся языком. Мелисса пискнула.

— Да? — коротко спросил он.

— Да, — простонала она, обвивая его шею руками и буквально роняя на себя.

— Не спеши, — шептал он, путаясь в своей рубашке. — Ты слишком хороша, чтобы спешить.

Мелисса рвано вздыхала и облизывала его ключицу, прикусывая кожу у основания шеи. Она знала, что оборотни (а Макс однозначно был оборотнем) оставляют свою метку на шее избранницы. Ей хотелось, чтобы Макс это сделал. Ведь тогда он точно женится на ней. Впрочем, женитьба волновала ее сейчас меньше всего, она хотела только его губ на своих губах.

Он не обманул ее ожиданий. Довольно неуклюже разобравшись с одеждой, он, уже совершенно голый, завалился рядом с ней в постель, такой чёрный в белизне ее простыней. Поймал ее рот, запустил пальцы в густые светлые волосы, ласкал ее губы языком, покусывал, втягивал в рот. Спустился короткими поцелуями по подбородку и шее к груди, щекотал дыханием ребра, облизывал, прикусывал… Мелисса металась в его объятиях, зажимая рот ладонями. Стонать и кричать было нельзя — спальни родителей и брата были не так уж и далеко. Его губы коснулись живота в самом низу, где уже начинались жёсткие светлые волоски, и от этого прикосновения ее всю выгнуло.

— Мел, я оборотень, ты ведь должна знать? — тихо предупредил Макс. — Я могу сорваться. Ты слишком хороша.

— Осторожно срывайся, — шепнула она, цепляясь за его плечи и тяня на себя. — Не сделай мне больно.

Другого приглашения Максу и не требовалось. Он и так уже терпел из последних сил. Оборотни в любви бывают буйные, а она девочка нежная, с тонкой белой кожей. Нельзя оставлять следов, нельзя шуметь, нельзя чересчур увлекаться. Он опустился между ее призывно раздвинутых ног, скользнул членом по мокрым, истекающим соком складочкам, стиснул зубы и медленно, осторожно проник в узкое лоно. Она застыла под ним, пискнула, но он уже не мог остановиться, сжал её ягодицы и толкнулся глубже. Ещё глубже. Замер, пытаясь успокоить сорванное дыхание. Мелисса, зажмурившись от хлынувших из глаз слез, слепо искала его губы, уверенная, что поцелуй утешит боль и страх. Так и случилось: он одновременно толкнулся в нее снова языком и членом, и что-то странное, горячее и тёмное вспыхнуло у нее в животе. Макс оторвался от ее губ, прикусил ухо, крепче сжал пальцы, шепнул "прости" и зарычал глухо, вбиваясь в такое узкое, такое сладкое и податливое тело.

Мелисса не могла сдерживать стоны. Боль была забыта, удовольствие накатывалось волнами, она уже не понимала, где находится. Макс оторвался от неё на мгновение, перевернул девушку на живот, сгреб ей под бедра одеяло и снова вошёл. Зажал ей рот ладонью, понимая, что она стонет слишком громко, толкнулся раз, другой, чувствуя её спазмы… и резким движением выдернул член, изливаясь ей на ягодицы и спину.

Она без сил распласталась на постели, вздрагивая, не в силах пошевелиться. Оберлинг вытер свое семя останками пеньюара, который все же ухитрился порвать, перевернул её и замер, в ужасе понимая, что ее бедра в крови, и на постели тоже кровь.

Девственница? Да как такое может быть? После того, что она позволяла делать ему в театре… после того, как он едва не трахнул её в беседке!

Девственница!

Да он порвал ее к бесу, взяв так грубо.

— Мел, нужен целитель, — в панике заявил Макс, хватая рубашку.

— Зачем? — лениво спросила она, потягиваясь и любуясь своим мужчиной.

— Крови много. Тебе очень больно было?

— Мне было очень хорошо, — усмехнулась она. — Боги, я и не подозревала, что это может быть настолько потрясающе!

Он выдохнул, отбрасывая на пол рубашку, забрался снова в постель и крепко ее поцеловал.

— Мне тоже, — шепнул он. — Ты прекрасна.

— Я знаю, — самодовольно кивнула она и поднялась. — Я мыться. Хочешь со мной?

— Наверное, мне пора, — вздохнул Макс. — Иначе я у тебя засну.

— Подумаешь, застукают тебя, — хихикнула девушка, разглядывая порванный пеньюар. — Просто будет скандал на весь свет и тебе придётся на мне жениться.

— Я пока не готов к этому, — честно признался Макс, одеваясь и не замечая, как разом побледнела и закусила губу Мелисса. — Мел, ты, пожалуйста, начни принимать пилюли. Так будет правильно.

— Пилюли? — онемевшими губами переспросила девушка, не понимая. — Ах, противозачаточные. Хорошо. А ты… планируешь повторить?

— А ты нет? — удивился Оберлинг. — Тебе ведь понравилось. Я что-нибудь придумаю, Мел. Всё, я пошёл.

Он ловко выскользнул в окно, едва не свалившись с ветки. Она закрыла створки, задернула шторы и прошипела:

— Чтоб ты грохнулся, скотина.

Пнула со злостью пуфик возле кровати, ушибла ногу и, наконец, расплакалась.

Он не женится на ней. Боги, она отдала свою девственность самовлюбленному уроду.

Тут же вспомнилось, как высокомерно он вел себя при первой встрече, что про Оберлингов говорили всякое… в основном, не лестное.

— Возьми себя в руки, плакса, — громко сказала себе Мелисса, вскидывая голову. — Ты проиграла бой, а не войну. Женится, как миленький. Я его хочу, а значит, он будет моим. Просто нужно чуть больше времени.

Макс вернулся домой и первым делом налил себе виски. Он пребывал в полном охренении. Его зверь внутри скулил, выл и царапался. Он требовал вернуться к такой вкусной и горячей самке. Человеческая часть Максимилиана тоже не отказалась бы вернуться и ещё разок повторить случившееся. Мелисса была хороша. У него никогда не было любовницы лучше. Отзывчивая, смелая, искренняя — и неопытная. От такого сочетания у любого мужчины снесёт крышу. Самая красивая женщина Льена принадлежала ему — и больше никому. Это опьяняло. Развалившись на постели и прихлебывая виски, Макс планировал следующую встречу. В парке? Нет, там слишком много народу. Даже не поцеловаться украдкой. Снова театр? Все же усадить ее на колени в темноте ложи? Определённо, да. Но это только в пятницу, когда будет подходящий водевиль и громкая музыка. Карточный вечер у Цвенгов? О! Вечер у канцлера! Обычно туда не приглашали никого из аристократов, те были слишком ярыми противниками технического прогресса. Но Роберт Стерлинг — инженер. Он только что окончил университет вместе с Джеральдом Браенгом. Ему, возможно, будет интересно. А сестру пусть возьмёт с собой. Там ведь будет и Бригитта, и… и всё. На ужинах у канцлера собирались только мужчины. Макс непременно предложит лорду Браенгу пригласить нескольких дам. Это скрасит их вечер.

Утром Максимилиан не удержался и заглянул в лавку с нижним бельем. Купил ей пеньюар — почти такой же, как тот, что пал в неравном бою. И кружевных панталонов с разрезом в самом интересном месте. И дюжину шёлковых чулков.

— Ваша женщина счастливица, — сахарно улыбнулась Максу смуглая продавщица с раскосыми глазами. — У вас отменный вкус.

Отчего-то и эта понимающая улыбка, и намек на то, что подобные вещи дарят только содержанкам, его разозлили.

А в самом деле, кто ему Мелисса? Любовница? Но любовницы не бывают девственницами и не смотрят так доверчиво. Любовницы — это обычно вдовы или замужние дамы, опытные, страстные, готовые на любые эксперименты. К любовницам приходят тайно, под покровом ночи, скрываясь от всех — а потом хвастаются своими победами в кругу близких друзей.

О Мелиссе не хочется даже брату рассказывать. Она слишком хороша и нежна. А вот прокатиться с ней в мобиле по городу или пригласить на конную прогулку в парк можно. И ловить завистливые взгляды приятелей и знакомых. Но тогда выйдет, что он за ней ухаживает, а это в глазах света почти что помолвка. Зачем дурить девушке голову, если жениться он не хочет?