Малышка для рокеров (СИ) - Kamski Archie - Страница 55

Мы с Антоном переглянулись. В его лице читалось что-то вроде «не бойся, прорвемся!», но я знала, что мы не сможем… Не в таких обстоятельствах.

— Пусть идут. — Громко и четко произнес Тол и все внимание тут же переместилось на него.

— Что…? — буквально опешил продюсер и остальные участники группы.

Тол помотал головой.

— Вы оглохли что ли?! Пусть они идут, куда хотят! И если кто-то посмеет им помешать, если кто-то станет портить им жизнь, я лично испорчу жизнь этому человеку! А если этим человеком станешь ты, Валерич, я уйду вслед за ними! И без меня тебе точно хана! Я здесь главное лицо и я могу решить ваши судьбы на раз! А так я беру все это на себя и сам решу проблемы с новым барабанщиком, прессой и фанатами.

И слезы хлынули из моих глаз. Тол… дурачок… он говорил, что не отпустит меня, но похоже он все понял… А может и научился любить. Я приблизилась к нему, чтобы взять его за руки, но он не дал мне этого сделать, отвернувшись и коротко кивнув на дверь. От этого сердце мое оторвалось и рухнуло в неизвестность, достигнув дна моей кроличьей норы.

— Валите отсюда, пока я не передумал! — прикрикнул он, желая начать разговор о сложившейся ситуации с «ДНК», к которым мы с Антоном теперь не имели никакого отношения.

В тот день в гримерке для нас с Антоном ничего не закончилось. Все только началось. И сейчас я говорю не о разборках с продюсером, прекращении контракта или передачи прав на стихи. Нет. Я говорю даже не о том, как сильно мальчишки обиделись на нас, хоть и не демонстрировали это открыто. Наверное они просто попытались понять нас с Антоном, может быть проявить уважение к чужому выбору или сохранить в душе все то хорошее, что было у них с Антоном или со мной. По-настоящему рада за нас была только Карина, но, думаю, нетрудно догадаться по какой причине. Но это все стало просто щебенкой на дне океана, по сравнению с другим.

Да, вы правы. Как я и говорила, речь шла о прессе. И все началось совсем не так мирно и красиво, как планировал Сергей Валерьевич, потому что тот момент моего признания в студии ток-шоу естественно остался записанным и его естественно тут же кому-то продали и выложили в сеть. А найти виновных, как всегда, не удалось. Жадные до пикантных сплетен репортеры разыскали даже Гошу, пытаясь предложить ему кругленькую сумма взамен на какую-нибудь грязную историю обо мне. Но, надо отдать ему должное, он отказался и предупредил меня, написав короткое СМС:

«Видел в прессе, что у вас там происходит. Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. У меня хотели взять интервью, но я их послал, хоть мне и есть что рассказать. Не знаю, что ты задумала, но, надеюсь, ты знаешь что делаешь.»

Группа, все же, выступила с официальным заявлением, но это было сделано скорее для галочки, потому что пресса и общественность свои выводы уже сделали. Какие? Ну, картин случившегося нарисовали просто море.

В первом варианте я грязная проститутка, которая спала чуть ли не со всеми членами группы сразу, и в итоге на меня купился самый глупый из всех, решив, что я изменюсь и стану другой. Они же изо всех сил утешали Эльмана, которому я якобы разбила сердце.

Другие версии оказались более проницательными. Кто-то видел правду в том, что с Эльманом у нас изначально был пиар-ход. Хотя, историю с Антоном они тоже видели лишь как способ сделать «ДНК» самой обсуждаемой.

Кто-то заметил даже то, как яро нас с Антоном защищал Тол, буквально закрывая собой, решив, что и он в этом как-то замешан. Да, очень даже замешан, только теперь это все пройденный этап… Салтыков удалил меня из друзей и больше не желал иметь со мной ничего общего. Наверное я все же разбила его сердце, но в итоге ему будет лучше, я знаю.

Нас с Антоном постоянно преследовали папарацци. Буквально везде. Я была счастлива лишь тому, что моей семьи это все никак не коснулось. Ну, то есть их, конечно, спрашивали почему я такая оторва и плохая дочь, но мама и папа игнорировали эти высказывания. Коля правда чуть с коллегой не подрался, защищая мою честь, но и это не выглядело проблемой на фоне прочего.

Но мы с Антоном боролись, выходя из грязной истории с достоинством. Мы никому не давали интервью и никак не реагировали нас все то, что писали о нас в Интернете. Мы просто продолжали жить. Как и собирались, встретились с моей семьей, чтобы познакомиться. Но и тут все обстояло как-то странно. Все домашние вели себя как обычно, общались, улыбались, накрыли шикарный стол. Антон был уверен, что они в восторге от него, но я видела в лицах родных нечто странное и необъяснимое.

В конце концов Коля отвел меня в сторонку, глядя теперь совсем без наигранного веселья.

— Я не понимаю… — пожаловалась я. — Что с вами всеми? Я сделала что-то не так?

Брат опустил голову, приобняв меня за плечо.

— Просто мы все переживаем за тебя и за ту историю, которая заварилась из-за этого Антона. — Брат сделал особый и не очень приятный акцент на имени моего возлюбленного.

Я нахмурилась.

— Ты же знаешь, что я сама все решила. Вы же мне говорили, что надо снимать маски, не надо прятаться…

Коля отрицательно помотал головой.

— Боюсь, что ты превратно поняла то, что хотели донести до тебя родители. Они говорили о том, что людям нужно давать шанс и понять, что многие носят маски из-за страха, а когда снимают их — становятся другими. И это нужно принять. Попытаться.

Я окончательно запуталась в мыслях брата и в своих собственных. Кто? Кто носил маску? Из-за какого страха? И что я должна принять? Разве речь шла не о нас с Антоном?

Увидев, что я прибываю в замешательстве, брат приобнял меня сильнее.

— Я знаю, что это не мое дело и что я буду счастлив, если счастлива ты… Ведь ты же рыба моей мечты. — Засмеявшись, Коля потрепал мои волосы, но затем голос его опять стал немного грустным. — Но промолчать я тоже не могу. Ты имеешь полное право ненавидеть меня, но Антон — не твой человек.

Судя по настроению семьи, я догадывалась, что услышу нечто подобное, потому ни капельки не удивилась. Про Гошу они говорили то де самое.

— Но почему? — лишь спросила я.

— Потому что ты — другая. Другая и все тут. В тебе спрятан огромный потенциал, настоящее пламя, но ты окружаешь себя не теми людьми. Они не дают ему разгореться. Ты сильная, но ты можешь однажды погаснуть из-за этого…

Слышать такое было обидно, потому я слегка отвела взгляд от брата.

— Ты так странно мыслишь… Я влюблена, я счастлива, я борюсь за свои отношения, а ты говоришь, что я гасну…

Коля вздохнул, покачав головой.

— Обычно я говорю своим пациенткам противоположные слова, но тебе скажу эти. Ты оцениваешь себя только как женщину. Влюблена, есть мужчина — значит все хорошо, а остальное — наладится. Но ты не просто женщина, Яська. Ты личность, у которой есть стремления, мечты, желание реализоваться. И тебе нужен тот, кто соединит эти два начала, а не разведет их, как питерские мосты…В этот момент брат отпустил меня и направился на кухню, чтобы вытащить из духовки мамино фирменное мясо.

— Подумай над этим, — добавил он, оставив меня одну.

Но водоворот событий захватывал меня вновь и вновь, так что иногда даже подумать времени не было. Мы с Антоном стали жить вместе, в его квартире. Случившейся скандал принес мне черную славу, которой тут же заинтересовался главный противник «ДНК», коллектив под названием «Чарли и шоколадная Фабрика». Я уже рассказывала о нем раньше. Им так нравилось то, как я «разрушила» их соперника, что меня пригласили к ним на работу, при чем сразу на роль пиар-менеджера. Я очень сомневалась, но Антон, который пока не мог найти себя в новом мире, поддержал меня и в итоге я влилась в новый коллектив.

«ДНК», в итоге, выправили свое положение, нашли нового ударника. Достаточно известного в своих кругах и, вроде бы, смогли сохранить свое шаткое положение. А затем и выйти на новый уровень, вновь собирая стадионы успокоившихся фанатов. Я хотела позвонить Толу и поздравить его с этим, но так и не решилась, полностью погрузившись в новую работу.