Только на одну ночь (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 44

Ждать пришлось недолго — Эд выкурил всего три сигареты, и из подъезда выполз на свет божий какой-то доходяга. Вуаля.

Пятнадцать секунд в лифте и три долгих звонка спустя Эд понял, что все куда прозаичнее. Его обломы начинались с самого первого вопроса. Сапфира и не думала выполнять его условия. Она его даже не ждала. Или сидела тишком и любовалась на экранчик видеозвонка, потешаясь над настырным идиотом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну ладно. Эд нажимал на кнопку звонка до тех пор, пока не затекла рука. А потом уселся под её дверью, особо не заботясь о чистоте брюк. Так что Света или откроет, или вызовет полицию, но в любом случае среагирует. Ну, а если её нет — он её попросту дождется.

А там уж пусть все-таки посылает вслух. Своим длинным языком.

Или не посылает.

Неужели он ошибся?

Эд и сам догадывался, что с приказным тоном утром он скорей всего промахнулся, но он не смог удержаться и не предложить этого. Отношений Верхнего и Нижней. Ему было мало того подчинения, что она ему выдавала. Да, все, что было — качественно срывало крышу, но до ломоты в висках хотелось большего. И ей… Ей же тоже хотелось, он это ощущал, он был в этом однозначно уверен, вот только… Приехал-то он к запертой квартире. Значит, ошибся.

А часики тикали. Эд уже и пачку сигарет докурил, пользуясь тем, что датчиков дыма в подъезде не стояло, а Света все еще не вернулась. А ну как вляпалась во что-то еще? С её-то «везением» — она могла и второй раз на клофелинщиков напороться, как напоролась на второго Козыря. Ну… Как напоролась. Сам он на неё напоролся.

Интуиция, конечно, шептала, что нет, вряд ли, Сапфира не из тех, что на одни грабли наступает дважды, но ведь на него она «наступила» даже не дважды — трижды, хотя Эд-то себя ошибкой не считал. И её своей ошибкой тоже не считал. Если уж честно и объективно — Света стоила каждой секунды его времени. И нет, сейчас всякая мысль плюнуть и пойти поискать себе кого-нибудь «попроще» воспринималась только как бредовая. Теперь, после Сапфиры, никакая одноразовая устроить уже не могла. И Эд это даже не пробовал, просто понимал, что это не то. И как до этого не догнал, что ни одна похожая не сможет полноценно заменить Её.

Часики продолжали тикать. Эд уже три раза измерил шагами просторную лестничную клетку, просчитал скорость движения лифтов, пересчитал количество машин на придомовой парковке, и сделал еще кучу ненужных дел, а Света все еще не открыла и не явилась.

И телефон был совершенно ожидаемо «вне зоны». Хоть бы голосовой посыл оставила «Оставьте свое сообщение после сигнала, а если вы Эдуард Козырь — валите лесом». Лесом бы Эд не повалил, естественно, но хотя бы так не начинал параноить. Просто знал бы, что его динамят, а не изводил себя на пустом месте.

Но куда она, черт возьми, пропала? В три часа ночи это стало уже совершенно не смешно. Эд сбросил сообщение начальнику службы охраны, попросив пробить вылетавших и выезжавших из Москвы с десяти утра на предмет наличия среди них девушки с редкой фамилией Клингер.

Сама Сапфира вроде не выезжала. По крайней мере, её красная «бэха» стояла на уличной парковке, даже не на подземной. В ожидании информации прошло еще полтора часа, и таки нет — не вылетала, не выезжала. И в больницы никого с её данными не поступало. Реально, такое ощущение, что сидела за закрытой дверью и втихомолку смеялась над караулящим её под дверью придурком. Если так — то не жалко, пускай поржет там подольше. Вообще не на того напала.

Карауля возвращение или выход Сапфиры, Эд умудрился задремать, устроившись на подъездном подоконнике. И задремал он накрепко, очнулся только около восьми, когда сосед Светы по площадке прошел мимо, обдав Эда подозрительным взглядом. Впрочем, элитный бомж в пальто от Армани, кажется, имел право на существование.

И вот уже сейчас Эд задумался о том, принять ли поражение — или принципиально продолжить эту упоротую «блокаду». Ну должна же она наконец вернуться? Или выйти. В конце концов, не может же она не жрать. В один прекрасный момент её запасы закончатся. Или она за сутки успела консервами на несколько недель затариться?

Но все-таки чем дальше, тем сильнее Эд начинал подозревать, что случилось что-то нереально серьезное, и пора проводить по Москве раскопочные работы. И нет, его не то чтобы трясло, однако курить захотелось еще сильнее, но он и так уже скурил весь свой запас, а пора бы возвращаться под контроль и «не больше двух сигарет за день».

Когда лифт звякнул, открывая двери, Эд чуть не подскочил. Соседа он уже видел, а квартиры на площадке было всего две. Вернулась?

И еще один феерический облом. Из лифта, поправляя на носу очки в пижонской тонкой оправе, вышла невысокая, спортивного вида девица. Обычная — с волосами, остриженными где-то в районе подбородка, в джинсах и коротком пальто черничного цвета. Вышла, прошла мимо Эда, поправила на плечике ремешок сумки, зазвенела ключами в кармане. Перепутать её с высокой, стройной, длинноволосой, вечно стильно одетой Сапфирой было нереально. Видимо, явилась с ночной гулянки дочь Светиного соседа. Ну, или кошку отцовскую покормить пришла.

Вот только прошла она…

Налево. К Светиной квартире.

А может, не такой уж это был и облом…



— И что ты будешь делать? — Танька сидела, скрестив ноги на стуле, спиной к кухонной двери и рассматривала меня так внимательно, будто я была платой от её дипломного проекта.

— Что-что, — я пожала плечами. — Я прихватила документы, чуть-чуть шмотья, карточки. В принципе могу сбежать из Москвы, могу осесть на дно здесь. В Москве есть такие дыры, где даже он меня не найдет. Исчезнуть легче легкого. Волосы перекрашу, оденусь под хипстера — и поди-ка отличи меня от других, уличных дурочек.

Эта сцена происходила на кухне, за окном уже было темно, хоть и не поздно. Где-то там, в детской Васнецовых, почти в параллельной вселенной, возился с сыном Егор.

Я заявилась к ним час назад и уже выпила четыре чашки кофе с коньяком, а сейчас, присев на подоконник, в прострации пялилась в темноту.

Где-то там уже, наверное, подъехал к моему дому Эд. И мне было удивительно хреново от осознания, что он сейчас может минут десять позвонить в мою дверь, а потом сплюнуть и уйти.

Есть объекты проще меня. Я всегда это знала. Так же как и то, что при прочих равных любой нормальный мужик, а уж тем более Дом, выберет тот объект, что гораздо проще покоряется.

Эти мысли не были похожи на меня, совершенно. Не на ту меня, которая, закусив удила, порвала с матерью, ударившейся в религию и отписавшей все свое имущество гребаным иеговистам. Нет, я тогда рванула в Москву с пятисоткой в кармане и маленьким рюкзачком за спиной. Отбитая — так говорили мне много позже все подряд, включая Алекса. Да. С этим я никогда не спорила. Но мне тогда было от чего бежать.

И вот она, отбитая я, стою здесь, и я все-таки побеждала всякий раз, когда мне этого действительно хотелось. Жаль только, что с Эдом я победить не могу. На самом деле жаль, потому что… Не знаю, почему. Я вообще эту мысль очень неожиданно поймала.

— Свет, — тихонько окликнула меня Танька, — ты-то сама хочешь исчезать?

Я обернулась, прикусывая губу. Неужели все настолько очевидно? Господи, неужели настолько все плохо и безнадежно? Нет, выглядела я, конечно, паршиво, глянула тут на себя в зеркало без макияжа — чуть не окосела от вида своей осунувшейся за последнюю неделю физиономии.

Танька уже знала почему, Танька уже вытрясла из меня все, что произошло, потому что: «Ты совершено задолбала меня, Клингер, со своими долбанутыми секретами», — но дело, кажется, уже было далеко не в том, с чего оно начиналось.

Как бы мне ни тяжело было это говорить — дело было уже не в смерти Алекса. А в том редкостном паршивце, который меня умудрился протащить через первые дни этого темного депрессивного ада. Сейчас — уже отлегло, и это было стыдно, потому что было у меня ощущение, что Алекса я недооплакала, но возвращаться собственноручно в этот трэш я не стала бы. Поэтому я принимала Эда. Потому что с враньем или без него — он действительно сделал для меня много.