Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 6

К чести людей, кто-то из жандармов попробовал его остановить.

— Милорд, может, всё-таки заклинанием? Вы же сгорите…

И даже заяц в руках секретаря повис как-то обречённо.

— Не дождётесь, — фыркнул Эш. И, помахивая тростью, спокойно вошёл в пламя.

И сразу стало хорошо, так, как давно не было. Чужой магией с Эша слизнуло человеческую личину — а, какая разница, никто его не увидит. Люди давно отчаялись потушить этот пожар: вода его не брала, а ничего другого у них не было.

Под ногами хрустел пепел, в ушах ласково ревело пламя. Эш выстукивал тростью гимн империи, улыбался, дышал полной грудью и чувствовал нежные поцелуи духов. Зов огня вёл его в самое сердце пожара, и треск пламени был для Эша лучшей музыкой на свете.

«Вот бы что-нибудь поджигать хотя бы раз в неделю», — мечтательно подумал герцог. Потом представил, как вытянется лицо у его ненаглядной жёнушки, и не сдержал усмешки. Фрида, когда ей казалось, что Эш поступает неправильно, и отговорить его труднее, чем обрушить небо на землю, могла быть той ещё стервой.

Эш снова мечтательно улыбнулся. Потом, отмахнувшись от отвлекающих мыслей, сосредоточился и закричал:

— Э-э-эй! Я знаю, ты тут! Отзовись! Не трону!

Пару мгновений отвечало ему только пламя, но потом откуда-то из зарева пожара раздался оглушительный рык. И огонь жарко дохнул Эшу в лицо.

Фейри только улыбнулся. Протянул руку, погладил язычки пламени.

— Прелесть ты моя.

Фрида так чесала вихры замковым привидениям. Эш снова отвлёкся, вспомнил, как жена недавно, даром что леди, носилась по всему Виндзор-холлу с гребнем в руках, отдуваясь и крича: «Иди ко мне! Дай я тебя причешу!» А обомлевшее привидение-лакей улепётывал от неё со всех ног сквозь стены и тупики. Ведьму-полукровку в лице герцогини это не остановило, и уже к вечеру лакей ходил причёсанный. У Фриды с течением беременности появлялись странные фантазии…

Огонь неожиданно схлынул и — Эш еле успел выставить волшебный щит — на него рухнула стена, кажется, бывшего ресторана. А за стеной были сварившиеся омары.

Эш никогда не любил омаров, особенно сварившихся.

— Да не трону я тебя! — вздохнул он, смешно отплясывая посреди омарьевого моря, в которое превратился его путь. Звонко цокали фейрийские копыта. — Успокойся!

Иллюзия не исчезла, наоборот — омары оживились, встали друг на друга, собравшись в одного большого монстра-омара. Тот глянул на Эша и звонко щёлкнул клешнями. С намёком.

— Сейчас разозлюсь, — пообещал Эш и отмахнулся тростью.

Перед ним снова встал огонь, но стоило сделать пару шагов, как он обернулся морским берегом. Среди камней танцевала обнажённая Фрида, и луна красиво отражалась в её глазах, а на губах играла улыбка, обещающая небо в алмазах, и плевать, что сейчас оно затянуто тучами. «Иди ко мне…»

— Уже злюсь, — вздохнул Эш и постучал по гальке тростью.

Пламя дохнуло ему в лицо — десятки огненных лисиц встали на задние лапы и лихо заплясали перед обалдевшим фейри канкан.

Эш открыл рот и забыл закрыть.

— Там-там-там-там! — весело пело пламя.

В такт ему лисицы дружно поднимали лапы. И улыбались так бредово, что Эш не выдержал и захохотал. Одна из лисиц тут же отделилась от общего круга, на задних лапах подошла к фейри. И обернулась Фридой.

— Идём? — очаровательно улыбнулась она, протягивая мужу руку.

Эш осмотрел её, огненную и обнажённую, с ног до головы. Подумал: «Оригинал лучше», — и закричал:

— Держись подальше от моей головы! И не завидуй!

Танцующие лисы и Фрида осыпались искрами, а Эш закрыл глаза и сосредоточился.

— Довольно! — приказал он. — Успокойся.

Голову сдавила боль и чужая магия, в ушах раздался стон, превратившийся в рыдания… И внезапно всё исчезло, кроме пламени.

Усмехнувшись, Эш неторопливо направился в жаркое сердце пламени, пульсирующее и ослепительно-яркое. Там чувствовался живой источник, но Эша, если честно, не сильно волновало, что это. Главное, это надо успокоить, чтобы пламя стихло, а не знакомство с ним заводить.

Напевая нецензурную песенку, подслушанную в Нижнем, фейри поглаживал пламя, а про себя думал, что, может, ну его — пусть император сам тут всё тушит, а ему, Эшу, и так хорошо. Очень даже…

Потом ослепительно-алый цветок-сердце огня развернулся перед ним, раскрыл лепестки. И открыл дракона.

— Р-р-ра! — вопил дракон, запрокинув длинную чешуйчатую шею и поливая всё вокруг пламенем. — А-а-а-а-а!

Очень расстроенный был дракон.

Эш почесал левый рог, на мгновение отвлёкся, осознав, что тот весь в саже, а не в золотой пыльце. Тоже расстроился, но потом дракон завопил особенно оглушительно, и фейри сосредоточился на нём.

— Успокойся.

— А-а-а-а!

— Утихни!

— А-а-а-а! — самозабвенно стонал дракон. — Р-р-ра!

— Послушай, лично я не против, если ты решил стать огненным фонтаном…

— А-а-а!

— Не перебивай. Так вот, лично я не против, но там людишки волнуются. И так уж получилось, что я…

— Р-р-ра!

— Да что с тобой говорить! — вздохнул Эш. И ткнул в драконий бок, под мышку кинжалом. Железным.

Дракон ошеломлённо замолчал. Опустил голову, нашёл взглядом Эша. Рассмотрел клинок, весь в чёрной крови. И ощерился.

— Да, железо, знаю… — начал было Эш.

Дракон пустил ему струю пламени в лицо.

— Неприятно, — закончил Эш, тронув рога. Ладони тут же испачкались в саже. — Сволочь, ты хоть знаешь, сколько я золотой пыльцы утром на них извёл?

Дракон не ответил. Он снова плюнул в фейри пламенем. Выдохся, закашлялся. Захлопнул пасть, сверкнув напоследок зубами — каждый величиной с тот кинжал, что держал Эш.

— Ты хоть представляешь, как нынче сложно найти золотую пыльцу? — голос Эша дрожал от ярости. — У меня… — Он случайно бросил взгляд вниз. И не хуже дракона завопил: — Моё пальто! Ты его испачкал!

Дракон закашлял пламенем.

— А если я так же сделаю? — ощерился Эш, для которого здоровенное чёрное пятно на бежевой дорогой ткани стало последней каплей.

— Уау? — удивился дракон и выпучил глаза.

Насмешливо, как показалось фейри. Эта тварь ещё и смеётся над ним!

«Ну всё!» — успел подумать Эш, прежде чем ярость огненной пеленой заволокла разум.

Очень скоро жандармы, полицейские из Тайного отделения и расколдовавшийся граф Цевет на пару с зеваками имели удовольствие наблюдать, как из огня на задних лапах, поддерживая передними хвост и балансируя крыльями, выбежал дракон. Следом — стая танцующих огненных лисиц, оглушительно хохоча и тявкая, а за ними — объятый пламенем рогатый фейри в одежде джентельмена.

— Ау-ау! — кричал дракон, что наверняка должно было означать «Помогите!»

— Там-там-там-там! — на манер канкана хихикали лисицы.

— Убью! — рычал рогатый фейри и звонко цокал копытами. Огонь стелился за ним, как шлейф.

Граф Цевет потёр глаза и усомнился, превратился он уже в человека или ещё сидит кроликом. Мало ли, что кролики видят, может, галлюцинации для них — это нормально?

— Ничего себе! — простодушно выдохнул кто-то из жандармов.

— А мой шёлк? — вторил ему бочковидный джентльмен.

Дракон с фейри пошли на второй круг.

— И-ха-а-а-а! — радостно завопили танцующие лисицы. Заметили людей и устроили канкан уже для них.

Граф Цевет снова потёр глаза. Лисицы не исчезли. Орущий ругательства на фейрийском рогатый монстр в одежде герцога Виндзора тоже никуда не делся, не говоря уже о драконе. А когда одна из лисиц, красиво проехавшись по каменной мостовой, остановилась прямо перед графом и с громким «Х-ха!» раскрыла объятья, граф не выдержал и повернулся к секретарю. У того вид был не менее обалделый, и Цевет облегчённо выдохнул: значит, ему всё это не кажется.

Правда, потом к лисице присоединились её товарки. Улыбаясь и уморительно покачивая бёдрами, они приближались к полицейским. Те отступали, но позади стеной встал огонь.

— Ай-яй-яй-яй! — кричал дракон, так и не додумавшись взлететь.

Эш, ругаясь ему в унисон, пытался его оседлать. Пока не получалось.