Няня по принуждению (СИ) - Шварц Анна - Страница 46

Кажется, Амир думает о том же. Он поднимается с кровати, ставит с тихим стуком бутылку на стол и бросает в мою сторону взгляд. Он мне не нравится. Слишком мрачный.

— Это будет большой проблемой, Рита. Если ты ошибаешься, — произносит он.

— Я не буду делать аборт, — на выдохе произношу я, — извини, я не готова приносить в жертву чужую жизнь, лишь бы моя задница оказалась в тепле и безопасности. Никакой проблемы, Амир. Рискну и попытаюсь жить самостоятельно. Сделаю все, чтобы меня не нашли, уеду в другой город или страну, если понадобится.

— Замолчи, — обрывает меня Амир, — я об этом ничего не говорил.

Он разворачивается и выходит из комнаты, прикрыв дверь. А я переворачиваюсь, зарываюсь лицом в подушку и впервые от души плачу. И яростно кричу в нее, выплескивая весь гнев, зная, что меня никто не услышит.

Самолет приземляется в России уже глубоко ночью. Я спускаюсь по трапу, а ветерок гладит обнаженную кожу, там, где платье слишком открытое, и развевает подол, обнажая мою ногу. Судя по неприятной прохладе, вот-вот начнется гроза.

— Отвези ее домой, — командует Амир водителю машины, когда мы покидаем аэропорт. Сам он подходит к другой, а я, растерявшись, спрашиваю:

— А ты?

Мужчина молча показывает себе на плечо, напоминая о ранении. Даже не взглянув на меня, он садится в машину, и она тут же уезжает, взвизгнув шинами, и подняв пыль.

Я молча провожаю его взглядом. Вряд ли он вернется вскоре. Когда мы ехали по аэропорту, я слышала, как он говорил с кем-то про Заура. Если они были хорошими друзьями — Амир, наверное, решит поддержать родственников погибшего, как только закончит со своим ранением.

— Простите… — обращается ко мне один из охраны, а я встряхиваю головой, отгоняя мысли, которые просто скопом начали терзать мою голову.

— Сначала отвезите меня в аптеку, — произношу я. Мужчина растерянно смотрит, как я сажусь в автомобиль, и осторожно отвечает:

— Нам приказано отвезти вас домой.

— Я не прошу отвезти меня к подругам или в кафе, — резко отвечаю ему я, — в аптеку. По дороге. Потом поедем домой.

— Вы ведь можете распорядиться купить то, что вам необходимо, — продолжает этот идиот стоять на своем, а я злюсь окончательно:

— Нет, не могу. Я хочу порадовать сегодня мужа. Понимаешь? — приподнимаю я вопросительно брови, глядя на охранника. Его лицо заметно меняется, когда до него доходит, о чем я говорю, и он, что-то пробормотав, закрывает дверь.

Надеюсь, теперь он без дурацких вопросов отвезет меня куда надо. И пусть думает, что я та еще развратница.

Так и получается: спустя несколько минут машина тормозит возле круглосуточной аптеки, и я выхожу наружу, направляясь к двери. Перед ней я останавливаю охрану, которая пытается последовать за мной.

— Нет, вы подождите здесь. Мне неудобно при вас покупать некоторые вещи.

Судя по их недовольным лицам, я в который раз уже нарушаю установки Амира, но они не решаются спорить. Я забираю у них карточку и ухожу. Не удивлюсь, если они вообще мысленно порицают меня: они той же национальности, что и Амир, а я сейчас, его жена, разгуливаю в откровенном платье, и говорю им о таких вещах, которые им знать не положено.

Еще и бюстгалтер умудрилась забыть в самолете. Поняла я это, только ощутив странную свободу в декольте.

Звякнув колокольчиком, я захожу в помещение, залитое ярким белым светом, и думаю — наверняка эти ребята расскажут Амиру, где я была. И, естественно, ему очень будет интересен результат. Он тут же прибежит ко мне.

— Дайте тесты на беременность. Две штуки разных фирм, — произношу я милой девушке за прилавком, и та, кивнув, уходит.

Мысль, которую я кручу в своей голове всю дорогу — что мне ответить Амиру? Он задел меня. До глубины души, сказав “это будет большой проблемой”. Мог бы произнести что-нибудь другое. Я, усмехнувшись, опираюсь локтями на стойку и тру лицо руками, чтобы успокоиться.

— Вот ваши тесты, — произносит девушка, вернувшись, — с вас четыреста пятьдесят рублей.

— Спасибо, — отвечаю я и прикладываю карточку к аппарату. Он пикает, я забираю тесты и ухожу из аптеки.

Когда мы возвращаемся в особняк, я отмахиваюсь от девушки, которая пытается мне что-то сказать, и бегу в комнату Мирославы. Захожу в туалет, тут же распаковываю тесты и, выдохнув, приступаю к делу.

Сердце бьется гулко и тревожно, когда я откладываю тест на полочку. Я меряю шагами комнату, мечусь, как загнанное животное, обкусывая ноготь. Эти минуты текут бесконечность. Самые страшные минуты. Производители тестов — самые настоящие садисты. Миллионы женщин потеряли миллиарды нервных клеток, ожидая свой результат.

— Господи, только бы "нет", пожалуйста, — выдыхаю я и смахиваю тест с полки. Поднимаю его к лицу, обреченно прикидывая сразу сотни вариантов, что я буду делать с ребенком от мужа-гада, когда увижу две полоски, и…

— О, боже, — со стоном вырывается у меня, и я отшвыриваю тест с одной полоской. Хватаю второй, проверяю — такая же одинокая полоска на нем. Это просто задержка из-за стресса. Не беременность. Смех нервно вырывается из груди, я бью ладонью по кафелю, чувствуя, как трещит от широкой улыбки лицо и восклицаю в сердцах:

— Пошел к черту, Вова! Вот теперь я точно забуду про тебя. Пошел. Ты. К черту! Навсегда!

Странно, но я будто переступила какой-то рубеж своей жизни. Будто бы именно сейчас оставила все позади: по крайней мере так я себя чувствовала. Стояла, опираясь рукой на кафель стены и вспоминала последние дни своей обычной жизни с Володей. Свою работу, прохладные и темные вечера по пути домой, старенькую съемную однокомнатную квартиру и вечный вид спины мужа, который играл запоями в компьютер.

В этот момент ко мне приходит ясная мысль: наверное, если бы не Амир — я бы никогда не выбралась из той задницы, из того тихого болота. Это была шоковая терапия, но она нужна была мне. Иначе я бы продолжала прощать, продолжала бы держаться за наши с Вовой отношения, в страхе что-то менять. Ведь у нас не было ничего ужасного — подумаешь, он играет. Не бьет же. Не пьет. Подумаешь, иногда козлит. Что с того, люди ведь не идеальны?

Да, мне и сейчас несладко. Но зато теперь я нашла в себе силы бороться за себя же. Я все осознала.

Я отлепляюсь от стены и иду к шкафам в комнате. Достаю новые вещи, перебираю, выбираю из них темненький шелковый халатик с биркой и забираю с собой в ванную. После я часа полтора отмокаю в воде, смывая с себя всю грязь сегодняшнего дня. Мне приходится воспользоваться некоторыми баночками Мирославы. Ну и хорошо, что в шкафу я нахожу новые бритвенные станки, потому что мои ноги за эти дни начали превращаться в ноги снежного человека.

Из ванны я вылезаю почти что новой. Выжимаю волосы, накидываю халатик, беру баночку с маслом и мажу себя по пути в комнату. Тонкий запах жасмина позволяет мне чувствовать себя снова нормальной женщиной, а не домашним животным, которого держат на цепи. Я даже насвистываю какую-то песенку, когда выхожу из ванной, и неожиданно взвизгиваю, заметив Амира в комнате.

— Господи! — восклицаю я, и, выронив банку, запахиваю на себе халатик, — Амир! Какого?!

Губы мужчины вздрагивают в веселой ухмылке. Из-под рукава футболки выглядывает белая заплатка на плече. Его уже успел залатать врач, но… я думала, что вернется он намного позже. Я с укором смотрю ему в глаза и затягиваю поясок халата потуже.

— Я думала, ты задержишься.

— Нет, — отвечает он, — мне сказали, что ты в аптеку заезжала. И что у тебя там?

Я усмехаюсь. Его дико волнует этот вопрос. Хотя его взгляд скользит по моим ногам, потому что халатик едва прикрывает бедра до половины, он все равно думает именно о моей беременности, а не о чем-то другом.

Я стараюсь сделать так, чтобы усмешка исчезла с моего лица и спокойно произношу: