Мой падший ангел (СИ) - Алешкина Ольга - Страница 12

И тогда я решаю не церемониться. Стаскиваю с неё брюки, наизнанку, вместе с бельем и тапками. Раздвигаю ей ноги и устраиваюсь между ними. Придавливаю своим телом, целую в шею, неподатливые губы, прикусывая их, нетерпеливо расстёгивая свои брюки. Я почти уверен - она меня остановит. И на самом краешке сознания боюсь этого. Её ноги раздвинуты, касаюсь промежности пальцами, чуть проникая внутрь и словно хмелею разом. Аглая может и в силах, но тело обмануть не может, и обильно выступившая смазка тому доказательство. И не давая ей шанса оттолкнуть меня, резко вхожу, рывком. Она шумно вдыхает воздух и замирает на мгновение.

Нежную кожу Аглаи царапает молния моих, едва приспущенных, брюк. Наверняка оставит следы на внутренней стороне бедра. Бурлящая в жилах кровь едва не вскипает, несколько раз меняю темп, наблюдая за её реакцией. Белеющее в темноте лицо Аглаи кажется восковым, замершим на веки вечные. Полное отсутствие эмоций. «Это всего лишь стул», зачем-то вспоминаю я. Хотя прекрасно понимаю почему. Вид Аглаи такой отрешенный, будто в её голове крутится одна лишь фраза: «это всего лишь тело». Это бесит, это будит ярость. Я ускоряюсь, сминаю ладонью её грудь. Аглая прикрывает глаза, чуть раздувая ноздри… я вижу эту мимолетную, едва  уловимую слабость, башню сносит окончательно и я кончаю, успев в последнюю минуту отстраниться.

Застегиваю брюки, сажусь и закуриваю. Затылком чувствую её осуждающий взгляд. Он давит, пробирается под корку, до самого мозга. Делаю глубокие затяжки одну за другой и откидываю сигарету на половине. Окурок пикирует в тлеющие угли, не повернувшись спрашиваю:

— Тебе помочь одеться?

Голос хрипит, я сглатываю, поднимаю бутылку, с остатками воды, выпиваю до самого донышка и поворачиваюсь. Аглая уже оправила блузку, выворачивает брюки. Бездушно, механически. Натянула их, отыскала свою обувь, подцепила двумя пальцами, держит на весу и только тогда удостаивает внимания:

— Справилась сама.

Я приближаюсь, отбираю у неё тапки. Грею об себя её ступню, обуваю, поправляю пальцем задник, пряча в него пятку, тоже самое проделываю со второй ногой. Встаю, беру её за руку и рывком поднимаю на себя. Она и тут не сопротивляется, прижалась в глаза смотрит. «Что ты ещё для меня приготовил?» — говорит её взгляд, а я сдаюсь. Тру ребром ладони гудящие виски, отвожу глаза. Не выпуская её ладони поднимаю с земли пиджак, закутываю её в него и веду Алгаю к машине. Усаживаю на переднее пассажирское, сам сажусь за руль и достаю ключи.

Она, похоже, не удивлена, догадалась. Раскусила меня. Не сразу, конечно, примерно с того момента, когда я отказался идти звонить второй раз.

— Я ничего такого не планировал, — говорю ей.

— Я знаю, — отвечает она, глядя перед собой, и отворачивается к окну.

 Аглая спала большую часть пути, подтянув на кресло ноги и склонив голову к стеклу. Я косился на неё и думал только об одном: она не такая, какой хочет казаться. И мне до темноты в глазах хотелось трахнуть Аглаю ещё раз. Такую доступную… и недоступную. Чтобы она молила, просила меня продолжать. Чтобы скулила подо мной, чтоб задыхалась от нехватки кислорода.

Ярослав

Всё утро она проторчала у себя. Я ждал обеда, заглянуть в её глаза, но к обеду она не спустилась. Не знаю, что я хотел в них прочитать – ненависть, стыд, презрение? Хоть какую-то живую реакцию. Справился у Любы, повариха подхватила супницу со стола и ответила:

— Аглая Константиновна плохо себя чувствует. Елена Дмитриевна ей наверх отнесет.

Хм… Избегает или действительно недомогает? Уж не заболела ли, почувствовал я вину за собой. И ужинал, кстати, тоже в одиночестве.

Юмашев приехал на следующий день в районе полудня. Вышел ко мне на террасу, и протянул руку, сверкнув на солнце брюликами с печатки. Любит он весь этот антураж, издержки девяностых. Музыку, что играла, я отключил и подался навстречу. Мы поприветствовали друг друга, тот оправил брючину, опустился в кресло, а я поинтересовался:

— Вы по делу?

— А, — скривился он. — Больше от скуки. Вопрос и по телефону можно было решить. Как съездили?  

— Нормально.

— Нужно было с вами прокатиться. Засиделся я что-то, тоска прям, — вздохнул он. — Ну, че там, не разбазарили ещё заводы по кирпичику местные умники?

— На первый взгляд всё неплохо. Горячие цеха работают усеченным составом, легкие стоят.   Планирую вот наведаться в офис, просмотреть кое какую документацию.

— Это которую?

— Контракты, договора поставок. Уставные документы.

— Уставные-то тебе зачем? — приподнял бровь Юма и добавил: — Юристы же новые готовят.

— Вот и сравню чего они там наготовили, — улыбнулся я и предложил: — Кофе, Станислав Иваныч, или воды может быть?

— Нет, не хочу ничего. С Аглаей говорил?

— Говорил.

— Согласилась? 

— Нет, но я дожму.

— Уверен? — уточнил он, а я неопределенно покивал, мол, фифти-фифти. — Тогда я юристов не тороплю, получается?

— Не торопите пока.

— Ты не затягивай с этим, послабление всего этого дерьма обещают. Нужно собрание акционеров сразу созвать, можно и не официальное для начала.

— Созовем, отчего бы не созвать, — согласился я. Юма ответил: «ну, вот и славно», хлопнул в ладони и растёр их, подытоживая наш разговор, а я предложил: — Может на обед останетесь, Станислав Иванович?

— Нет, поеду, пожалуй. Аглая не знаешь у себя? Надо бы поздороваться, почтение выразить, — усмехнулся он и поднялся.

— У себя, вероятно, — ответил я. Юмашев шагнул к распахнутой двери и повернулся:

— Знаешь, мы до всей этой катавасии выгодный контракт с китайцами готовил. Велю Завойчинскому тебе документы кинуть, ты посмотри не спеша, взвесь.

— Хорошо.

Кивнул я, а Юма попрощался и скрылся в доме. Мне показалось, главной целью визита был именно этот контракт, пусть и упомянул он о нём вскользь. А ещё я подумал, только ли здороваться он планирует с Аглаей?

Время обеда я поджидал заинтересованным вдвойне. Стоило Любе показаться в проеме, я тут же поднялся, не дожидаясь её приглашения. Но, как выяснилось, Аглая отбыла вскоре после отъезда Юмашева.

— Сегодня, я так понимаю, Аглая Константиновна чувствует себя намного лучше?

— Я её не видела, на кухне была, — откликнулась повариха, — мне Елена Дмитриевна доложила на хозяйку не накрывать.

А спустя час столкнулся с Сашей в кухне. Я заглянул туда попросить Любу сделать мне лимонад, Саша заканчивал обедать.

— Уже вернулись? — удивился я. Потому как, музыку я в этот раз не включал, намеренно работал в тишине, и пропустить шум подъезжающего к дому авто не должен был. Саша удивился не меньше моего и объяснил, что с утра никуда не выезжал, на что я спросил: — А разве Аглаю Константиновну не ты повез?

— Нет. Она сама за руль села.

Про лимонад я тут же забыл и вышел. Чуть позже отправился на поиски водителя, тот обнаружился в подвале. Натирал панель и без того чистого уже «Гелика», второй день с ним возится от безделья. Я немного его поспрашивал наедине и выяснил: с момента смерти отца, в одиночку Аглая катается впервые. Раньше вроде бы ездила чаще, но с точностью он сказать не мог, к Аглае тогда был приставлен Егошин Андрей. Но Андрюху она рассчитала, сохранив место за Сашей. 

Я поджидал её в гостиной. Меня бесила вероятность того, что Аглая может что-то замышлять за моей спиной. Одна только мысль об этом действовала на нервы. Ждать пришлось около двух часов. Вошла. С таким невозмутимым видом, будто это не её трахали в лесу прямо на куртке. «Хоть снова в лес вези», — подумал я. Темный костюм по фигуре, юбка натянута на заднице до предела, сумка на руке. Очень хотелось заглянуть в неё, посмотреть, что таит в себе этот аксессуар. Меня не заметила действительно или сделала вид, я так и разобрал, прямой наводкой двинула к лестнице.