Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 54

— К чему ты клонишь?

— Иди домой. К Дэни. Поговори с ней, пока есть такая возможность. Пока она еще не ушла.

— О чем мне с ней говорить? — прикрыв глаза, устало потер шею. Извелся весь, после того как узнал, что она не ушла в Пустоши. Вспоминал, как груб с ней был.

— О чем хочешь. Поговори. Пока есть возможность. Ничего здесь без тебя не случится за пару часов. Если мы их заметим, тут же сигнал всем будет дан. Ты услышишь. Соберешься и за минуту прилетишь. Скрываться-то уже смысла нет. Иди.

Ему и самому хотелось до дрожи оказаться там, рядом с ней. Прижать к себе, почувствовать, как сердечко бьется взволновано. В глаза заглянуть бездонные, наполненные светом искренним. Родные, любимые, без которых жизни не мыслил.

Прав Бэйрут был. Это последний шанс ее увидеть. Неизвестно, вернется ли он после боя завтрашнего. Вернется ли хоть кто-нибудь из драконов живым.

Последний шанс прикоснуться. Мимолетно, стиснув зубы оттого, что права на это не было.

— Если хоть что-то заметите — сразу сигнал, без промедления.

— Иди уже, — Бэйрут кивнул в сторону лестницы каменной, ведущей со стены вниз, — я тут останусь.

И он пошел.

Спустился, сначала шагая размеренно, потом все быстрее и быстрее, пока на бег безумный не сорвался. Быстрее ветра, не чувствуя усталости. Бегом. До самого своего дома опустевшего. Прислуга вся ушла. Осталась лишь Дэниэль, которую не сумели вовремя спровадить. И теперь приходилось ждать, когда толпа беженцев на площади перед храмом уменьшится.

Взлетел по ступеням на второй этаж и остановился только перед дверью заветной.

Чуть дыша, постучал. Внутри гудело все, выло от обиды на судьбу жестокую.

Послышались легкие шаги, и дверь распахнулась, на пороге Дэниэль стояла. В платье простом, растрепанная вся, зареванная. Красные от слез глаза смотрели жалобно, измученно.

— Вэлл, — выдохнула и рот себе зажала, чтобы не зарыдать в голос.

Остатки выдержки исчезли. Подскочил, прижал к себе, а она вцепилась судорожно в его рубашку темную, уткнулась носом в грудь широкую и заревела как маленькая.

— Девочка моя, — шептал, гладя по волосам растрепанным, чувствуя, как внутри все сводит от тоски жуткой, беспомощной, — ну не надо, не плачь.

— Я, — всхлипнула, еще больше слезами заливаясь, — я так боялась, что ты не придешь! Что не увижу тебя больше.

— Тс-с-с, тихо, тихо. Все хорошо, — у самого кошки на душе скребли. Ни черта не хорошо!

Дракон его рычал от безысходности, от невозможности изменить хоть что-то. Он отдал ее сам, своими собственными руками другому. Потому что должен был. Потому что так надо. Все отдал, не оставляя себе ничего. Все сделал как должен был. Только почему-то удовлетворения нет, только боль такая, что дышать невозможно.

Она сильнее прижалась к нему, обхватила за шею, боясь, что если хоть немного ослабит хватку, он уйдет и больше не вернется. Никогда!

— Дэни, глупая моя, почему ты не ушла сразу, как я сказал? Ты должна была быть в первых рядах, уже бы до Пустошей добралась.

— Я не смогла уйти. Не смогла, — рубашка у него на груди уже вся промокла от слез горьких, — без тебя… не смогла… не ушла.

— Глупая, какая же ты глупая, — прошептал, прижимая к себе, покачивая словно ребенка, — обещай, что уйдешь сразу, как только за тобой придут.

— Вэлл!

— Обещай, — давил неумолимо, — я не смогу там сконцентрироваться, если буду знать, что ты не ушла, что ты еще здесь, в опасности.

Снова зарыдала. Как уйти, зная, что он там в центре боя с противником, превосходящим количеством?

— Слышишь меня?! — встряхнул за плечи, — обещай!

Самого трясло так, что тело гудело, будто тетива натянутая.

Дэниэль подняла на него прозрачные от слез глаза, и просто смотрела, закусив дрожащие губы.

— Дэни, — прохрипел обессиленно, — пожалуйста.

Кивнула медленно, как неживая. Умирая от того, что внутри творилось, рассыпаясь в прах от того, что отпустить его придется на гибель верную.

Замерли оба, не в силах взгляды отвести. Сплелись воедино. Ее слезы — его боль. Его вдох — ее выдох. И биение сердца одно на двоих. Несмотря ни на что.

— Прости меня, — выдохнул, чувствуя, что скорее умрет, чем остановится. Пусть прав нет никаких, но последний поцелуй он заберет! Чтобы в сердце его хранить и силы в нем черпать. Там, в небе Вар'шааны, когда золото с серебром подступит к стенам города.

Прикоснулся своими губами к ее. Еле ощутимо, а самого тряхнуло, так будто в горах в грозу попал лютую.

А она на цыпочки поднялась, навстречу подалась. Просто. Без сомнений и нерешительности. К нему хотелось, чтобы тепло прикосновений навсегда в памяти сохранить. В волосы темные руками зарылась, губы приоткрыла призывно.

И он сорвался. Жадно, понимая, что это в последний раз. Смял нежные губы, поцелуем надышаться ей не мог; чувствуя, как запах ее кровь дурманит. Его Дэниэль. Его. Несмотря на то, что сам от себя оторвал, Бэйруту передавая. Дракон от пары своей в неистовство приходил. Большего хотелось, гораздо большего. Одернул себя, прекрасно понимая, что ни к чему хорошему не приведет порыв мимолетный. Не в праве он судьбу ее дальнейшую ломать. И ночь эта другому должна принадлежать.

Оторвался с трудом от губ сладких, всю силу в кулак собирая, чтобы сдержать порывы свои.

— Прости.

Вскинула на него взгляд с поволокой, наполненный разочарованием, оттого что отстранился, отступил. Холодно без него. Невыносимо холодно. Словно в мороз на улицу выставили босой и раздетой.

Отстранился еще больше, на шаг отступая. Грудь могучая тяжело вздымалась в такт надсадному дыханию. Испугалась, что сейчас уйдет. Просто развернется, выйдет из комнаты, и она его больше не увидит. Никогда.

— Постой, — вцепилась в его руку, — не уходи. Просто побудь со мной, хоть немного. Умоляю.

Он стоял, не в состоянии шелохнуться. Ни уйти, ни к ней приблизится. Плечи обессиленно опустились оттого, что в рамки жесткие загонял сам себя всю жизнь, а сейчас уже поздно, менять ничего нельзя. Только хуже будет.

— Пожалуйста, — прошептала с горькой надеждой, — просто посиди со мной. Мне большего и не надо.

Сжал переносицу двумя пальцами, зажмурился крепко-крепко, так что круги цветные перед глазами заплясали и сдался, чувствуя себя в этот момент слабым. Слабее любого, кто на земле живет.

— Останешься? — сипела, заикаясь от слез, что снова в глазах скопились.

— Останусь, — ответил обреченно.

Сел в кресло широкое у окна распахнутого, а она котенком маленьким на колени к нему забралась, обвила руками и носом в шею уткнулась, дыша им, согреваясь, наслаждаясь неровным биением сильного сердца.

Вэлл гладил ее по голове, спине, как маленькую девочку, которой по сути она и была. Маленькая, хрупкая, нежная, бесконечно светлая. Его Дэни.

***

На востоке уже заря занималась, когда по городу прокатился тревожный звук горна. Вэллиан тут же подобрался, устремив напряженный взгляд в окно, и на ноги попытался подняться.

— Вэлл, — она начала задыхаться от паники, что обрушилась черной волной.

— Все, Дэни, мне пора, — все-таки встал, несмотря на то, что повисла на нем, как пиявка.

— Вэлл! — за руки цеплялась, чувствуя как последние секунды с ним растворяются, исчезают, — пожалуйста.

— Дэни, я должен идти, — порывисто к ней нагнулся, целуя. Так бесконечно сладко, и так невыносимо горько.

— Не отпущу, — воскликнула, на шею к нему бросаясь.

Не дал сделать этого, поймал, сжав за плечи, так сильно, что охнула, притихла.

— Я должен идти, — проговорил мрачно, в глаза глядя, — помни, что обещала мне. За тобой придут скоро и ты сразу уйдешь, не оглядываясь. Ты обещала!

— Да помню я, помню! — прокричала во весь голос, пытаясь руки его с себя скинуть.

— Хорошо, — кивнул кратко, и к себе прижав шепнул тихо слова, от которых вспыхнуло все внутри, сжалось, огнем черным полыхая, — я люблю тебя.