Безжалостная игра дьявола (СИ) - "Elona_666_" - Страница 47

— Замолчи, Люцифер…

— Я скучаю по всему тому, что я испытывал к тебе. Твоё отстранение для меня невыносимая пытка, настоящая кара. От связи у меня сносит крышу. Я засыпаю и вижу только тебя… Малышка, пожалуйста, перестань мучить меня…

— Уходи, Люцифер, пожалуйста…

— Да пойми уже наконец-то! — резко вскочил и хотел развернуться, но остановил себя, сжимая до боли руку в кулак. — Я никогда не отстану от тебя…

Тяжело выдохнул и только слышал поток воды, ударяющейся о холодную плитку. После моих слов она не проронила ни слова, а я продолжал молчать и сдерживаться из последних сил, чтобы не зайти к ней и не прижать к себе, моля уже раздосадованным взглядом. Никогда не мог подумать, что буду надеяться на прощение какой-то бывшей Непризнанной, но именно сейчас стоял и терпеливо ждал именно этого.

— Уходи… — настолько тихо отозвалась, что я едва это расслышал. — Я ненавижу тебя, Люцифер.

Меня будто только что толкнули безжалостно в стену. Раздавили или даже победили, но только прозвучавшими словами, не имеющими физической оболочки. Всё терпение окончательно лопнуло, выпуская ярость наружу. Я никогда не слышал отказов — эту традицию продолжу держать. Пальцы поднялись вверх, поспешно расстегивая пуговицы рубашки, а я почувствовал, как она двинулась, видимо, заметив это движение рук.

— Нет, даже не думай об этом, — уже с полностью показавшимся волнением проговорила, но меня это вообще никак не остановило. Рубашка медленно полетела вниз, а руки опустились к пряжке ремня. — Люцифер, ты вообще меня слышишь?! Блять, чёртов Люцифер! — теперь она вскрикнула, и я слышал в её голосе нарастающую панику, но уже не мог остановить себя.

Закончив, раздвинул в сторону стенки душевой и зашёл. Моя малышка сразу развернулась спиной и обхватила плечи руками, а я старался смотреть только на её крылья, теперь любимого цвета. Вишнёвые локоны, которые из-за впитавшейся воды стали похожими с этим цветом. Сделал шаг и, оказавшись под струей горячей воды, удивлённо выдохнул, настолько она была горячей и обжигала кожу.

— Не знал, что ты в такой купаешься.

— Выйди, пожалуйста, — сдавленно прошептала, но этим пробудила во мне желание больше никогда не отходить.

— Я просил нормально, но ты не хотела. Пришлось идти на крайние меры.

— Люцифер! — резко крикнула и развернулась, но сразу же опешила, осознавая своё случайное действие. Я продолжал смотреть в её глаза, которые нервно были отведены на мокрое стекло. — Выйди. Вон, — почти прошипела и, не теряя обладания, расправила плечи, пытаясь продемонстрировать безразличие.

Но она, видимо, совсем позабыла, кем я являлся. На моём языке был вкус её энергии, переживающей и встревоженной. Она будто боялась чего-то. Но чего же ей бояться? Меня? Нет, тут что-то другое.

И я даже знал, что конкретно…

— Ты боишься сейчас не сдержаться… — бархатно прошептал и сразу заметил, как её плечи непроизвольно сжались. Сделал шаг вперёд и она, явно испугавшись, наконец-то посмотрела на меня. За весь год посмотрела в глаза, и я замер, наслаждаясь тем, что она наконец-то смотрела. — Боишься отдаться мне, потому что тебя до сих пор тянет. Боишься своих чувств, потому что они остались… Не смотришь на меня, потому что скучаешь… — снова прошептал и только сейчас заметил в её глазах скопившиеся слёзы, будто доказывая произнесённое.

Она смотрела на меня со всей той болью, которую держала весь этот грёбаный год. Будто показывала и открыто демонстрировала, что ей пришлось после всего пережить, а я смотрел и хотел, чтобы она передала её мне. Хотел опустошить то изнывающее чувство внутри неё, убивающее каждый день. И Чувствовал, как внутри меня что-то взволнованно билось и трескалось. А это оказывалось моё измученное сердце, которое решило показать признаки жизни.

— Нет. Я боюсь смотреть на тебя, потому что вижу в тебе причину своей боли…

— Я стал причиной, но и могу быть лечением… — моя рука, в непредвиденном желании, потянулась и прикоснулась к лицу. Мне даже от этого обычного прикосновения показалось, что по кончикам прошёлся ударяющий ток, настолько давно я этого не делал. Она на секунду прикрыла глаза, будто от приятного блаженства, но сразу открыла и нервно отстранилась.

— Это вредоносное лечение, мне от него будет хуже, — прошептала и, не чего-то выдержав, подалась почему-то немного вперёд ко мне, удивляя.

Сделала движение и замерла, явно находясь между двумя выборами в голове. И я, зная, какой лучше, обхватил пальцами её маленький подбородок. Она снова посмотрела в глаза и это, видимо, было последней каплей терпения и преграды, которую она постоянно выстраивала передо мной. Она просто разрушилась. Всё то, что она пыталась убрать, просто оказалось запертым, но сейчас освободилось на волю. Обхватила меня за шею и, прильнув страстно к губам, потянулась всем телом назад. Распластала крылья по стенке, но продолжала сплетать языки в ненормальном голоде и ненасытности.

Не выдержав, пальцами сжал её талию и пытался прижать к себе, но она без сопротивлений приближалась, отвечала на все мои действия. Я готов был кричать от счастья, только потому, что оказался прав. Она боялась снова окунуться в ненормальные чувства. И всё, что сейчас она делала, давало мне ответ «да», в надежде, что всё ещё можно спасти.

Стоило моим рукам прикоснуться к её коже, как я потерялся в собственных чувствах. Голова будто закружилась от клубничного запаха её тела, от той ненормальной близости, о которой я теперь только мечтал в своей комнате. Сжимал кожу пальцами и почти кусал её губы, смолкал и пробовал их вкус будто впервые вкушал. А она зарывалась пальцами в мокрые пряди волос, резко водила и сдавила, оттянула, показывая свою страсть и желание, которое казалось мне невозможным.

Отстранившись от невероятно сладких губ, опускался ниже, к ключицам и шее, оставляя много сладких и обжигающих поцелуев. Атмосфера была приятно горячей, но после нашего очередного срыва голода показалась обжигающим приятно пеклом. Мучительно простонав от моих ласк, она впилась ногтями в плечи, оставляя глубокие и красные следы.

— Люцифер, пожалуйста… — томно прошептала и прижалась ко мне, будто собираясь запрыгнуть.

Впилась неожиданно в губы и всё-таки это сделала, а я быстро обхватил руками её хрупкое тельце, впиваясь пальцами в ягодицы, всем телом прижал к мокрой стене, увеличивая напор жадности и голода, которым мы друг друга поили. Она постоянно во время грязного и страстного поцелуя двигалась просяще бёдрами, скрестив ноги на торсе, подавалась как-то яро вперёд, будто желая и намекая совсем о другом.

Лишь отстранился на несколько изнывающих секунд, убеждаясь в появившейся мысли, стоило только встретиться с её жалобными глазами, просящими именно этого. Снова накрыл губы и, обхватив удобнее за бедра и немного подкинув, упёрся окаменевшим и пульсирующим членом в её промежность, а она подалась тазом вниз, позволяя ему немного войти. Откинула голову и закусила губу, а я, не теряя драгоценного времени, одним резким движением вошёл, на что она изогнулась и вскрикнула, впиваясь сильнее в мои плечи, которые вообще не чувствовали боли от её пальцев.

Я лишь чувствовал то, что боялся никогда больше не ощутить. Почувствовал, как оказался до упора в ней и облегчённо выдохнул, делая резкие и грубые толчки, от которых она нечаянно скользила по мокрой стене, отдаваясь своим телом моим желанным движениям. Видел её закатывающиеся глаза от желания и пытался входить ещё грубее и глубже, хотя это было невозможным.

— Как же, малышка, я скучал и тосковал по тебе… — продолжал делать грубые толчки, от которых она постоянно приоткрывала губы. Сжимал округлые бедра сильнее, оставляя красные следы на теле. Следил за её неповторимым лицом, находящимся в приятной блаженстве. — Как же я боялся, что больше не смогу ощутить тебя…

Она неожиданно посмотрела на меня, в самые глаза, и на секунду я остановился, испугавших промелькнувших мыслей в голове, но она неожиданно прижалась своим лбом к моему, посмотрела в глаза, уже давно потемневшие от похоти, а сама снова задвигалась, насаживаясь ещё до невозможности глубже, от чего прикрыла глаза и прикусила нижнюю губу.