Карточный домик - Доббс Майкл - Страница 7
- Предыдущая
- 7/84
- Следующая
В настоящий момент Пенни, не предпринимая для этого никаких усилий, была центром внимания в кабинете О'Нейла в здании компании «Меррил Грант энд Джоунс», или, как его предпочитала называть Пенни, «Грант и Гроунс». Завладев вниманием сразу нескольких агентов по связям с органами массовой информации и заместителя директора отдела, чьи лица уже изрядно покраснели, Пенни внимательно следила за тем, чтобы у О'Нейла были под рукой и сигареты, и спиртное, но чтобы и то и другое употреблялось им в разумных дозах. Нельзя позволить, чтобы сегодня он перебрал.
О'Нейл был погружен в беседу с управляющим директором агентства,
— Я хочу, чтобы вы, Ереми, поторопились с анализом результатов и показали, сколь эффективной была наша предвыборная рекламно-агитационная деятельность. Как всегда, приведите отдельные данные по каждой возрастной и социальной группе, чтобы было хорошо видно, как продуманно и целенаправленно мы работали с избирателями. Если мы победим, то победителям должно быть ясно, чем они обязаны нам. Если же эти выборы мы проиграем, то да поможет нам Бог. Он оглушительно чихнул.
— Мне необходим так ой материал. С его помощью я могу доказать прессе, что по результативности в борьбе за влияние на избирателя мы бьем всех одной левой, и если выборы прошли не так, как надо, то виноваты политики. Нам еще жить с этим несколько лет, так что постарайтесь. Нужно, чтобы данные были готовы самое позднее к утру субботы, если мы хотим, чтобы материал занял достаточно видное место в воскресных газетах.
Тут О'Нейл понизил голос:
— Если у вас не окажется нужных данных, подправьте как надо эти чертовы цифры. К тому времени все будут слишком измотаны, чтобы внимательно их разглядывать, а для нас главное — объявиться на страницах газет раньше других и по возможности с шумом, тогда все будет прекрасно.
Он остановился, чтобы высморкаться. Пауза, однако, не принесла остальным видимого облегчения.
— И запомните свою первую задачу — рано утром не забудьте отправить супруге премьер-министра огромнейший букет цветов. Его нужно сделать в виде гигантской буквы "К". Эти цветы она должна получить как только проснется. Ее вывернет наизнанку, если их не окажется, так как я уже сказал о них. Когда букет будут вносить в дом премьер-министра, чтобы там было телевидение и чтобы операторы знали, кто послал эти цветы. Пусть букет будет значительнее и красивее, чем любой из тех, которые они когда-либо видели. Лучше всего, если зы привезете его в одном из мини-автобусов вашей компании. Он будет совсем неплохо смотреться у дома 10 на Даунинг-стрит.
Ереми не впервые имел дело с О'Нейлом и успел уже привыкнуть не только к его стремительным, на одном дыхании монологам, но и к некоторым неординарным инструкциям и методикам подсчетов, которые от него получал. Политическая партия предпочла его молодую фирму, за два года работы по заказам этого клиента она приобрела такую известность, что волей-неволей приходилось отмахиваться от закрадывавшихся в душу сомнений.
Сегодня, однако, когда выборы закончились, он нервничал, ожидая результатов голосования, и нервно вздрогнул, представив, что будет, если они проиграют на выборах: когда окажется, что фирма поддерживала не ту сторону, именно его сделают козлом отпущения. В самом начале все выглядело совершенно иначе, так как предварительные опросы населения говорили о предстоящей победе правительства, к тому же со значительным отрывом от противника. Результаты опросов избирателей после голосования привели к тому, что уверенность в победе начала испаряться. Работая в индустрии образов, он представил, как увядает его бизнес, подобно цветам, о которых так распекался О'Нейл.
Нервно покусывая губу, он слушал трескотню О'Нейла, пока их внимание не привлекло шестифутовое изображение сэра Аластера, когда он, наклонив голову, приложил ладонь к наушнику и застыл в позе напряженного внимания. Было видно, что он выслушивал что-то весьма важное.
— А теперь, насколько я понимаю, мы сможем узнать первые данные о результатах голосования. По всей вероятности, как и раньше, они будут оглашены в Торбее. Мы побиваем все рекорды. Прошло всего сорок три минуты после закрытия участков, а кандидаты уже собираются за спиной уполномоченного по выборам, и нам пора переключиться на установленные там камеры…
Церемония объявления первого официального результата проходила в зале здания городского совета Торбея, украшенном горшками с гиацинтами и клеоме, розетками и регалиями мэра. Зрелище скорее смахивало на деревенский карнавал, нежели на серьезное мероприятие, связанное с парламентскими выборами. Вся церемония транслировалась по общенациональному каналу телевидения, что побуждало эксцентричных кандидатов размахивать воздушными шариками и ярко раскрашенными шляпами, пытаясь обратить на себя внимание телевизионных операторов. Кандидат от партии Солнца в ярко-желтом трико, с огромным пластмассовым подсолнухом бесцеремонно устроился прямо перед скромно одетым консерватором.
Пытаясь что-нибудь узнать, тори попробовал было отодвинуться в сторону и тут же наткнулся на кандидата Национального фронта: размахивая над головой татуированной рукой и сжимая кулак, он подстрекал онружающих к мятежу. Не будучи вполне уверенным, как в соответствии с его депутатским наказом следует поступать в таких случаях, тори неохотно вернулся на прежнее место за спиной солнечного кандидата.
— Начинаем нашу трансляцию из красочного Торбея, — раздался голос сэра Аластера. — Итак, правительство заполучило свое первое место, но с меньшим, чем раньше, перевесом голосов, сократившимся, по данным компьютера, на восемь процентов. О чем это говорит, Питер? — обратился Бурнет к научному комментатору Независимой телевизионной компании, чья унылая, потрепанная фигура в очках и твидовом оксфордском пиджачке показалась на экране.
— Это говорит о том, Аластер, что фактические данные почти не отличаются от полученных в результате последнего опроса.
— Великолепно, не так ли, Роджер? Похоже, мы снова получим большинство мест. Словно камень с души свалился, не могу сказать, как я счастлив. Молодцы, хорошо поработали! — восторгался председатель одной из клиентских организаций «Грант и Гроунс», наблюдая, как собрание постепенно превращалось в полномасштабное празднование победы, несмотря на объявление о потере правительством первых двух мест. Рядом с двумя другими приглашенными клиентами и председателем агентства он вжался в угол комнаты, где можно было укрыться от набирающей силу праздничной вакханалии.
— Вы очень любезны, Гарольд. Да, думаю, что перевеса в 30 или 40 мест будет вполне достаточно. В определенной степени здесь и ваша заслуга, — разглагольствовал О'Нейл. — Недавно в разговоре с премьер-министром я подчеркнул, что поддержка вашей корпорации далеко не ограничивается добровольным пожертвованием. Прекрасно помню речь, с которой вы выступили в марте на обеде, данном промышленным обществом; она была исключительно хороша. Похоже, вы прошли профессиональную подготовку в ораторском искусстве?
Не дожидаясь ответа, О Неил продолжал:
— Тогда меня заинтересовала ваша мысль, что развитию сотрудничества всех заинтересованных сторон способствовало бы более эффективное руководство. Я тут же сказал Генри — простите, премьер-министру, — что нам следовало бы подумать, как предоставить таким капитанам промышленности, как вы, более широкие аудитории для развития ваших взглядов.
— Вряд ли есть такая необходимость, — возразил капитан промышленности без намека на искренность в голосе. Под влиянием выпитого шампанского прирожденная его скромность улетучилась, в голове замельтешили мысли о палате лордов, горностаевой отделке на мантии судьи или пэра. — Вы очень добры, — сказал он. — Может быть, когда все это закончится, мы отобедаем вместе? Как насчет какого-нибудь местечка потише? У меня есть еще некоторые идеи, и очень бы хотелось услышать ваше мнение о них.
В ответ О'Нейл выдал целую серию оглушительных чихов, от которых согнулся вдвое. Глаза его залили слезы, свидетельствующие, что о каком-либо продолжении разговора не могло быть и речи.
- Предыдущая
- 7/84
- Следующая
