Глиняный бог - Днепров Анатолий - Страница 17
- Предыдущая
- 17/20
- Следующая
Моя фантазия рисовала мне страшные картины. Селения в пустыне, окружённые безмолвной грязно-жёлтой растительностью. Вокруг — кладбища из грядок, на которых произрастают жёсткие и едкие овощи. Дальше — поля кремниевых злаков. Твёрдые колосья едва колышутся на упругих стеблях. Луга жёсткой бледно-оранжевой травы, на них пасутся грязные, неуклюжие животные… А по улицам селений медленно бродят каменные мужчины и женщины, уродливые детишки нелепо ступают по глубокому песку… И над всем этим — палящее солнце…
Где-то в центре селения, на его площади, стоит цистерна с едкой жидкостью, которую пьют люди. В цистерне их жизнь и смерть. Раз в неделю сюда подъезжает грузовик и заполняет её жгучей влагой. Горе непокорным! Те, кто не подчинился быстроногим и гибким владыкам, получат другую воду и превратятся в безмолвных каменных идолов. Как символ могущества Грабера, вокруг цистерны возвышаются статуи окаменевших людей.
Все это было каким-то бредом, и сознание того, что этот бред близок к реальности, приводило меня в нестерпимый ужас.
На мгновение я засыпал, и мне начинало казаться, что мои руки и ноги отяжелели, что я не могу ими пошевелить, что я превращаюсь в каменное существо, лишённое человеческих чувств. Тогда я вскакивал со своей постели и всматривался в кромешную темноту.
Это была страшная ночь. Я забылся только тогда, когда зарделся восток.
Однако спать пришлось недолго. Кто-то бесцеремонно тряхнул меня за плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой Ганса, лаборанта доктора Шварца, но не в белом халате, как там, в лаборатории, а в офицерской форме германской армии. Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги. Фуражка была надвинута на лоб, и из-под козырька злобно светились маленькие колючие глазки.
— Ну-ка, мусье, хватит дрыхнуть! — нагло произнёс он. Ни слова не говоря, я начал одеваться. Несколько минут мы молчали.
— Ну и денёк же был вчера! — хихикнув, сказал Ганс. — Просто прелесть! А то в этой дыре можно было от тоски сойти с ума.
Чувствовалось, что ему не терпелось чем-то похвастать. Но я продолжал молчать, соображая, что будет дальше.
— Черномазые кретины хотели перехитрить доктора Грабера! Как бы не так!
«Кого это он имеет в виду?»
— Но мы им задали перцу. Хотели всех перестрелять, как кроликов. Но старик оказался умнее всех нас!
— Почему же вы их не перестреляли?
— Их почти в три раза больше, чем нас, и они тоже вооружены. Успеем, — добавил он. — А пока они пригодятся нам для опытов.
— Мало вы поставили здесь всяких гнусных опытов, — пробормотал я. — Что я должен сейчас делать?
— Старик приказал притащить тебя к нему!
«Наверно, сейчас все начнётся, — решил я. — Но я так просто не сдамся!»
На этот раз лицо Грабера не казалось таким самодовольным, как раньше. Наоборот, оно выглядело озабоченным и встревоженным. Губы были плотно сжаты, брови нахмурены. Он деловито сел за стол и положил перед собой лист бумаги. Затем он обратился ко мне бесцветным голосом:
— Мюрдаль, у вас есть шанс встретиться со своими друзьями.
От неожиданности я вздрогнул.
— Вы снесёте их командиру вот это. — Он протянул бумагу мне.
«Мы покидаем эту территорию. Мы навсегда покинем вашу страну. Для этого нам нужна помощь. Нужно погрузить на машины имущество и оборудование института. Потребуются десять носильщиков. Мы гарантируем свободу и безопасность всех ваших людей, если вы сложите оружие и поможете эвакуировать институт».
Я лихорадочно соображал, что заставило Грабера так внезапно переменить тактику. Что он задумал?
— Значит, вам здесь не нравится? — усмехнулся я,
— Не нравится. Вставайте и идите.
— А если я не пойду?
Он небрежно пожал плечами.
— Тем хуже для вас и для ваших друзей.
— А почему вы не пошлёте к моим товарищам своего человека?
— Потому что вы лучше сумеете убедить их принять мои условия. Вы лучше знаете, что их ждёт, если они не согласятся. Вы им об этом расскажете. Вы очень убедительно об этом расскажете. Идите!
К воротам, ведущим на испытательный полигон, и дальше, к двери в «оазис алых пальм», меня довёл Ганс. Оглядываясь по сторонам, я не увидел ни одного человека. Даже часовых нигде не было видно. У водокачки стояли три грузовика и ещё цистерна для воды. Кругом было пустынно и безлюдно.
— Передай им, что там две тысячи вольт. — Ганс кивнул на проволоку над стеной. — Оружие примет от них доктор Шварц. Он дежурит с пулемётом на кухне. Выходить они будут через эту дверь. Здесь я их ещё проверю, — добавил он угрюмо.
В саду никого не было видно, и я наобум пошёл в восточном направлении, обходя грядки с каменной растительностью. Солнце сияло в самом зените, и теней почти не было. Грязно-оранжевая листва сливалась с цветом песка, и только под пальмами лежали небольшие круглые тени.
Обходя одну из пальм, я вдруг почувствовал, как чьи-то крепкие руки обхватили меня за плечи и повалили на землю. Через мгновение я увидел над собой чёрное лицо со свирепыми глазами. Поваливший меня человек что-то негромко крикнул на непонятном языке. Через несколько секунд надо мной склонилось ещё несколько чернокожих людей, и вдруг среди них появилось знакомое мне лицо!
— Мюрдаль! Пьер!
— Фернан!
Меня отпустили, и я встал на ноги, отряхивая песок.
— У вас это хорошо организовано, — сказал я смущённо, глядя на чернокожих людей. — Молодцы ребята…
— Как вы сюда попали?
Вокруг меня стали собираться темнокожие люди в коротких брюках цвета хаки, в куртках, с карабинами в руках.
— Да не стойте вы во весь рост, как на параде! — закричал Фернан. — А то вас перестреляют, как кроликов.
Все мигом присели.
— Не перестреляют, — сказал я. — Грабер капитулирует.
— Что-о? — удивился Фернан. — Как это капитулирует?
— А вот так.
Я протянул послание. Он прочитал записку, нахмурился и затем ещё раз прочитал её вслух.
— Понятно. Так оно и должно быть. Но мы их не выпустим!
Ничего не понимая, я уставился на Фернана. Значит, он знал, что Грабер должен капитулировать!
— Тебе обо всем расскажет мой помощник, Али Мохаммед. Мне в связи с таким поворотом дел необходимо отдать распоряжения.
Али Мохаммед, высокий, совсем чёрный парень, дружелюбно улыбнулся, обнажив ярко-белые зубы. Он сделал мне знак присесть и, когда я сел, гордо произнёс:
— Теперь мы — свободное государство. Никаких американцев. Никаких немцев. Мы сами по себе.
— Вы их прогнали? — улыбаясь, спросил я.
— Гоним. По всей стране гонят. Вот как здесь.
— Браво! Значит, вы будете самостоятельными и независимыми, свободными и равноправными?
— Совершенно верно. Только тех, кто за стеной, нужно задержать.
— Зачем? — удивился я.
Али прижал руку к груди. Затем он быстро-быстро заговорил на ломаном французском языке. Он рассказал страшную историю, как в пустыне, недалеко от селения, где он живёт, был обнаружен каменный труп его отца.
— Он был твёрдый-твёрдый, как камень, а глаза блестели, как стеклянные, — закончил он свой рассказ.
Его глаза сверкали от ярости. Сжав кулаки, он посмотрел в сторону лаборатории Грабера.
Вернулся Фернан.
— Прежде всего нужно убрать негодяя с пулемётом, который засел на кухне, — сказал он.
— Там доктор Шварц.
— Доктор или не доктор, это неважно. Он простреливает весь сектор перед выходом из оазиса. Второй пулемётчик сидит на водокачке.
Я выглянул из-за ствола пальмы. Водокачка возвышалась над западной оградой. Небольшие оконца на самом верху были открыты.
— Друзья, — сказал Фернан, — нужно ещё раз попытаться прорваться к кухне и убрать пулемётчика. Иначе мы не сможем штурмовать дверь в южной стене. У западной ограды пулемёт на водокачке будет для нас не страшен.
Отряд зашевелился между грядок.
Когда до ограды оставалось не более ста метров, затрещал пулемёт. Это стрелял Шварц из оранжереи.
— Держитесь левее. Ползите в сторону ворот, — командовал Фернан. — Али, обходи с товарищами оранжерею справа.
- Предыдущая
- 17/20
- Следующая
