Первая стена - Торп Гэв - Страница 21

— Также мы не позволим никому из вас отклониться от курса, которому надлежит следовать, поэтому мы и судим тех, кто ведёт вас по самым высоким стандартам. Колебание перед лицом врага будет стоить жизни. Сомнения в том, что мы служим делу более великому, чем мы сами, подорвут дисциплину.

Выражение её лица смягчилось, став почти матриархальным, когда она снова медленно повернулась.

— Мы не хотим запугивать вас и заставлять повиноваться. Вполне естественно, что вы рассматриваете принятые вами решения и задаётесь вопросом, правильно ли вы поступили. Такие ошибки понятны, но им нет места в бою. Вы должны действовать без раздумий, без вопросов, без сожалений. Делать иначе — значит рисковать победой, к которой мы все стремимся, ради которой мы все должны быть готовы отдать свои жизни.

Наступила тишина, нарушаемая лишь глухим стуком колёс по рельсам и гудением энергетических кабелей. Зеноби почувствовала, что её укачивает, поначалу она решила, что это из–за движения вагона, но постепенно её охватило ощущение нереальности происходящего. Она вспомнила то время, когда ей рассказывали о магистре войны и о том, что произошло во время Великого крестового похода, о том, что она была подвержена идеям настолько большим в сравнении с ней самой, что было почти невыносимо думать о них.

Рука легла на её локоть.

— Дыши, кузина, — сказал ей Менбер, беспокойно посмотрев на неё. — Дыши…

— Я буду работать с офицерами безопасности, чтобы выбрать подходящие замены для тех… — Эгву замолчала, посмотрела на Джаваахир, а затем продолжила. — Пробелы в командной структуре будут заполнены из нижних чинов. Как на заводе. Это — всё.

Зеноби поникла, осознав, что уже несколько минут держится натянуто, как струна. По палубе немедленно разнеслись приглушённые голоса, разделившись между двумя темами разговора: неминуемым прибытием Гора и казнями.

Прежде чем она успела что–то сказать, Зеноби почувствовала похлопывания по плечу и повернулась, увидев сержанта Алекзанду, который смотрел на неё. Он сделал шаг назад и кивнул в сторону офицеров безопасности. Зеноби посмотрела мимо него, её взгляд встретился со взглядом Джаваахир.

— Время собеседования, Зеноби, — сказал Алекзанда. — Ты следующая.

ВОСЕМЬ

Атака берсерка

Верность под вопросом

Телэфирная защита

Космический порт Львиные врата, поверхностный подход, второе шоссе, час штурма

От шквального обстрела Железных Воинов вершина Львиных врат вспыхнула подобно свече. Красные и алые языки пламени ползали по жилым блокам и докам и танцевали странной жизнью. На юго-востоке, на дальней стороне искусственной горы, фиолетовый огонь освещал высокие верфи и километровые посадочные причалы — маяк-близнец для Фулгрима и его Детей Императора.

— Это… хннх. Это сигнал! — хрипло прорычал Кхарн, ударив кулаком по крыше «Лэндрейдера», чтобы предупредить водителя. Все вокруг него реагировали точно также, выкрикивая боевые кличи и славя Кхорна, их вопли прокатились по шоссе вместе с внезапным гулом оживших двигателей.

Для того, чтобы остаться с братьями, а не броситься сломя голову в атаку Кхарну потребовалась вся его сила воли. Сделать так — означало броситься в зубы обороняющихся без поддержки легиона Пертурабо.

Он поднял Дитя крови в другой руке, когда гул двигателей пятисот транспортов и танков перерос в рёв, их гусеницы царапали покрытый выбоинами феррокрит: «Носороги», «Лэндрейдеры» и транспорты «Спартанец», которых прикрывали с флангов эшелоны «Хищников» и «Поборников». Этот элемент поддержки значительно сократился, поскольку многие братья Кхарна не могли контролировать себя в достаточной степени, чтобы исполнять обязанности водителя или стрелка тяжёлого орудия. Рабов приковали к их новым постам, или место истинно живых заняли сервиторы. Освободившись от других забот, легионеры смогут штурмовать и убивать ни на что не отвлекаясь, как только достигнут своей цели.

Кхарна отбросило назад в купол, когда водитель рванул штурмовой транспорт вперёд, «Лэндрейдер» накренился и закачался, набирая скорость, грохоча по изрытой тысячами снарядов земле. Вокруг него другие воины соперничали за лидерство, их призывные крики потрескивали по воксу, смешиваясь с хвастливыми обещаниями сколько душ они сегодня пошлют в царство Кхорна.

Рёв и дым штурмовой колонны окружили Кхарна, грохот битвы заставил его сердца биться в унисон, имплантат в черепе добавил к симфонии настойчивую и быструю пульсацию.

Но именно внутри него разрасталась музыка. Он почувствовал, как Кровавый бог проникает в него, как вспыхивает огонь в его животе, разжигая ярость, которую не могла сдержать ни одна смертная оболочка. Он взмахнул Дитём крови, наслаждаясь блеском сигнального пламени на служивших ему лезвием жужжащих слюдяных драконьих зубах. Он издал рёв, который перерос в вой, а затем из самой глубины души озвучил требования Кхорна, ударяя кулаком по нагруднику в такт своему скандированию.

— Убивайте! Калечьте! Сжигайте!

Арабиндийский массив, девяносто семь дней до начала штурма

Трепет от разрешения подняться на освящённую верхнюю палубу на мгновение подавил бурлившую в животе Зеноби тошноту. Она задержала дыхание, когда исчез маячивший перед глазами люк, и ей открылся первый настоящий взгляд на владения офицеров.

Увиденное её разочаровало. Переборки из голого металла образовывали небольшое, квадратное пространство прямо вокруг лестницы. К стене была привинчена скамейка, и хотя в настоящее время она оказалась не занята, царапины перед ней свидетельствовали о том, что ею пользовались часовые. Рядом с ней несколько ступенек вели к бронированному люку с маленьким круглым окошком, хотя всё, что она смогла за ним увидеть, было небо, испещрённое подсвеченными ранним утренним солнцем тёмными облаками.

Слева и справа тянулись узкие коридоры, вдоль которых располагались двери, ведущие к другой лестнице метрах в десяти от них, и так далее по всей длине вагона.

Она отвернулась от скамейки и увидела другой коридор, шире остальных, который шёл по всей ширине поезда. В стене были прорезаны ступеньки, ведущие к входам на крышу, бронированным, как и другие орудийные турели. В нескольких метрах от неё ждала династический силовик, держа булаву обеими руками поперёк бёдер и расставив ноги на ширину плеч в непринуждённой позе.

— Сюда, — сказала она Зеноби, шагнув в сторону и указав на открытую дверь в нескольких метрах дальше по проходу.

Звук шагов на ступеньках позади неё заставил Зеноби поспешить, понимая, что за ней следует Джаваахир. Она поспешила в комнату ожидания. Внутри почти всё было из металла, и сначала она решила, что это камера. В стенах виднелись отверстия с кронштейнами полок, что указывало на первоначальное использование помещения в качестве кладовой. Вместо прежних ящиков и мешков теперь здесь стояли небольшой металлический стол и установленные напротив друг друга два стула.

На стене висело треугольное знамя — настоящая ткань на древке из настоящего дерева. Рисунок включал шесть символов династических вождей, золото на красном фоне, отороченное пурпурными нитями.

— Одно из старых знамён времён Объединения. — Зеноби повернулась и увидела в дверях Джаваахир. Старший офицер безопасности посмотрела на стул, стоявший спинкой к ним, и Зеноби немедленно шагнула к нему. — Напоминание нам, что улей Аддаба связан историей с Императором, которая насчитывает поколения.

Зеноби открыла рот, чтобы ответить, но была остановлена поднятой рукой. Джаваахир вошла в камеру для собеседований и закрыла дверь. Она положила руку на плечо Зеноби, проходя мимо, и решительно усадила её на металлический стул, прежде чем сесть напротив. Она сцепила пальцы на столе, и Зеноби заметила ярко-алые ногти — она догадалась, что это были имплантаты, а не накрашенные. Как и татуировки, они являлись постоянными модификациями, чтобы заявить о её положении и верности.