Конец академии (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 17

А ещё через десять минут, от души хлеща плёткой по покрасневшей заднице вставшую на четвереньки и стонущую от возбуждения женщину, я понял, что опять забыл задёрнуть шторы. Посмотрев в окно, снова увидел мужика в доме напротив, что с приоткрытым ртом замер, уткнувшись лбом в стекло. Видимо, стоял он так довольно давно, как бы не с самого начала наших садо-мазо игрищ. Глаза его застыли, широко распахнувшись, с приоткрытого рта струйкой стекала на подбородок слюна, а правая рука, опустившись куда-то ниже пояса, под скрывший подробности подоконник, совершала дёрганые ритмичные движения. Похоже, бедняга в полном трансе.

И на сей раз помахав ему рукой, я подумал, что пора, наверное, с ним уже познакомиться. Можно сказать, не чужой человек, как-никак, столько видел.

- Он гаремный, - сходу произнесла начкафедры мобильных систем без предупреждения врываясь в кабинет начальницы академии.

- Что? - переспросила та, отрываясь от каких-то бумаг на столе и поднимая взгляд на подчиненную.

- Он гаремный, - снова повторила полковница, опускаясь на стул и откидываясь на его спинке, - наш курсата. Самый что ни на есть гаремный мальчик Пётр Иванов.

- Бать! - выругалась генерала, отодвинув бумаги в сторону и внимательно глядя женщину, уточнила, - Это точные сведения?

- Куда уж точнее. От Родионовой информация. И не только устно, - полковница кинула на стол перед собой папку, - здесь его досье с заведения, где проходил адаптацию.

Протянув руку Седова пододвинула бумаги к себе, раскрыла, тут же отметив, что это не оригинал, а отфотанные и заново распечатанные листы, внимательно проглядела, затем снова взглянула на подчиненную, - Не буду спрашивать как она это достала, но если всё так, то мы в полной заднице.

- Мягко сказано, - буркнула та, - если кто узнает, позору не оберешься, это же надо, у нас в элите вооруженных сил мальчик для утех.

- Дело даже не в этом, - качнула головой Седова, - самая жопа в том, что у них, у гаремных, напрочь поломана психика, они же безотказные. Безропотно лягут под любую бабу, стоит той только приказать. Честь, достоинство, нормы морали - у них нет даже понятия о таком, все это тщательно вымывают из их голов, промывают мозги капитально. Я сталкивалась с подобным. Беспрекословное подчинение любой женщине. Я, ты, Родионова, любая курсата, без разницы, скажет Иванову раздеться и лечь и он разденется и ляжет. Для него это норма. Ты помнишь как спокойно он про двадцать женщин, что у него были, говорил?

- Помню, - задумчиво кивнула полковница, по новому оценивая личность курсаты.

- Теперь все понятно. Что двадцать, что сто двадцать, ему все едино. Я же говорю, у них конкретный перекос в психике, и что теперь с этим делать я не знаю. Наказывать его за то, что он действовал так как его учили - неправильно. Он просто не поймет, за что мы его наказываем.

- Но подожди, - возразила начкафедры мобильных систем, - тут нестыковка, он же сам утверждал, что был инициатором контакта.

- И ты веришь? - дернула бровью генерала, - я например, нет. А вот в то, что его так дрессировали, чтобы он изображал, - женщина выделила последнее слово, - что он актив - вот в это я поверю.

- Да ну, - усомнилась полковница, - кому такое надо?

- Не скажи, - мрачно усмехнулась начальница академии, - у некоторых дворянок башню на почве всяких извращений рвет конкретно. Там и не такое бывает. Поверь мне, я после своего первого контракта тоже пару лет в княжьем роду послужила. Но после того как насмотрелась на тамошние порядки, обратно в армию свалила и как страшный сон теперь вспоминаю.

- И все-таки, Иванов какой-то странный, - так до конца и не разуверилась в своих сомнениях начкафедры, - слишком ведет себя уверенно, одной дрессировкой это не объяснить.

- Значит так, - решила генерала, - ты давай Родионову потряси, может еще какую информацию по Иванову достанет и там уже будем делать выводы. Но одного, - тут женщина вздохнула, - нам точно не избежать.

- Чего? - поинтересовалась полковница, подымаясь со стула.

- Новых инцидентов с парнем, - хмуро ответила Седова, - это только вопрос времени.

- Тем более, что завтра двадцать второе сентября, - медленно произнесла полковница и генерала тут же скривилась, словно сжевав лимон. Пробормотала:

- Как я могла забыть. Международный мужской день...

Утро у меня началось странно. Во первых, когда я проснулся, Иланы рядом не было и я, спросоня похлопав ладонью по соседней подушке и одеялу, с легким удивлением продрал глаза и сев, огляделся. Только успел подумать, куда девалась моя телохранительница, всю ночь самоотверженно прикрывавшая меня собой, как вдруг дверь спальни распахнулась являя пропажу, вот только я протер глаза вновь. Потому что слегка перевозбужденная девушка, улыбаясь и лихорадочно сверкая глазами, вошла в комнату не одна. Если так можно выразиться. Вторым “компаньоном”, занимавшим все её руки, был огромный букет алых роз.

“Подарил, что-ли, кто-то?” - только и успел подумать я, как вдруг, ни с того, ни с сего, с выступившим на щеках румянцем, она подошла и протянула букет мне:

- С праздником!

- С каким праздником? - растерянно произнес я, неуверенно принимая (мне?) букет.

- Ну как же, - Семёнова, коленом встав на кровать, наклонилась и чмокнула меня в щечку, - международный мужской день!

- Что, правда что-ли?! - нюхнув резкий цветочный аромат, я вздрогнул всем телом и поспешно убрал букет в сторону. Никогда не был любителем всего этого цветоводства, или как там это называется, максимум цветок в нагрудный карман для форсу засунуть.

- Ну конечно, ты что, не знал?!

- Да откуда? - буркнул я, поспешно слезая с кровати, пока еще какие-нибудь духи подарить не успели, - я же тут меньше года всего.

- И даже не слышал? - удивленно переспросила Семёнова, - из какой же дыры тебя привезли?

- Хотел бы я знать, - прошептал я себе под нос, сказал громче, - ладно, праздник праздником, а занятия в Академии никто не отменял.

Что праздник и правда серьезный, я понял по дороге на учёбу. Несмотря на раннее утро, женщины десятками куда-то спешили по улицам, нагруженные цветами, подарочными коробками, пакетами и свертками. И каждая, каждая! Завидев меня не забывала радостно произнести, глядя с умилением, - С праздником!

Некоторые успевали то восхититься моей красотой, то пожелать чего-нибудь. Хорошо хоть, не дарили, присутствие Иланы, цербером кружащей вокруг меня, особо радостных все-таки останавливало.

Но если я считал, что стоит мне добраться до ворот академии и это всё закончится, то жестоко ошибся. Всё только начиналось.

От курсат, пока шел к своему взводу на плацу, тоже наслушался, а потом и у себя. Правда командира взвода сделала вид, что меня не замечает. Похоже обиделась, что я тогда у генералы оспаривал её доминирующую роль. Вика тоже как-то странно и чуточку равнодушно произнесла это: “с праздником”, и только Кристина, стоявшая слева от меня, сразу за командирой первого отделения, чуть коснулась моей руки и искренне, с легким смущением поздравила. И куда девалась эта циничная развратница, после нашей групповушки превратившаяся в молчаливую скромницу?

А затем начался утренний развод.

Неладное я почувствовал, когда откуда-то вдруг выкатилась деваха с здоровенной профессиональной видеокамерой на плече,с мужичком в костюме и с микрофоном, а рядом с генералой остановилась капитана-адьютана с букетом цветов.

Мужичок тут-же что-то начал наговаривать на камеру, а генерала, окинув стройные ряды курсат, зычно произнесла, - Сегодня, этот первый осенний праздничный день мы встречаем с особым чувством, ведь с этого года в нашей академии обучается первый курсата-мужчина.

Репортер - а кто это еще мог быть, тут же подвинулся в сторону, давая возможность операторше с камерой крупным планом взять начальницу академии, а та, в это время, начала общее поздравление, похоже, заранее написанное как раз для телевизионной съемки. Находясь в некотором ступоре, я речь воспринимал какими-то урывками.