Князь Ядыгар (СИ) - Агишев Руслан - Страница 33

– Вы что же сделали, черти рогатые? – говорить начал я шепотом, неосознанно все сильнее и сильнее повышая голос. – Вы же его отравили!

Я наклонился к лежавшему Ивану Васильевичу, смотря на него уже «другими глазами». Давно-давно, в будущем, моей сестре поставили диагноз отравление парами ртути и с того времени мне все ее симптомы буквально «запали в душу».

Не обращая ни какого внимания на опустившуюся в помещении тишину и удивленно–недоуменные лица бояр и воевод, я искал в лице царя именно эти симптомы.

– Рвота и диарея… Блевал и обделался, точно. Температура… Да, лоб горяченный, – я потрогал царский лоб. – Похоже и правда ртутью его то ли накормили, то ли напоили. Если бы я здесь питался, и меня бы накормили, – я поднял голову и подозрительным взглядом обвел присутствующих. – Что смотрим? Государя отравили! Царя отравили! – взглядом я вцепился в царского медика, который тут же побледнел. – Отравили… Ты!

Я схватил за шкирку какого–то паренька, что стоял рядом с постелью царя с небольшой иконой в богатом окладе.

– Бегом к кухарке! Тащи кувшин с теплой водой и десяток куриных яиц! – серого от страха и непонимания пацана трясло так, что у него зубы выбивали словно испанские кастаньеты. – Глухой?! – я вырвал у него икону. – Бегом! Кувшин с водой и яйца! – пацан медленно повернулся и тут же получил от меня сильного пинка. – Промывание надо делать, промывание… Потерпи Ваня, потерпи немного.

Уже потом, когда все прошло, я с удивлением, снова и снова, себя спрашивал. Как же так получилось? Как меня пропустили к царской постели? Почему меня не остановили многочисленные родственники царя, приближенные, телохранители, в конце концов? И единственный ответ, который мне приходил в голову, был следующим – в тот момент, все без исключения, царя уже списали со счетов! Они все уже делили власть, вырывая друг у друга шапку Мономаха!

– Господине, – взмыленный с широко раскрытыми глазами пацан уже стоял возле меня и в дрожащих руках держал глиняный кувшин и лукошко с яйцами. – Вот…

Следующие часы превратились для меня в какую–то дьявольскую гонку, призов в которой была жизнь царя и одновременно мой билет домой. Чувствуя, как катастрофически убегает время, я спешил… В стороны летела скорлупа, яичные ошметки, брызги воды.

– Приподними его. Государь, государь, слышишь меня? – вместе с пареньком – служкой, мы приподняли царя. – Государь, это я, Ядыгар! Выпей это! Отрава в тебе, а это поможет выплюнуть всю гадость из себя. Слышишь меня? Пей, пей! Все надо выпить, Государь, все до капли! Вот-вот, молодец. Еще немного…

Выпившего приготовленную смесь царя ощутимо качнуло. «Давай, Ваня, давай. Дай жару, выплюнь все это дерьмо! Потерпи, потерпи. Желудок обязательно надо прочистить».

И он дал! Его вдруг скрючило и он перегнулся через постель, выблевывая из себя дурно-пахнущую бурую жижу. Казалось, этот фонтан никогда не закончиться.

– Давай, Государь, давай! – заорал я, вскакивая с места. – Пошла, родимая!

«Еще немного. Пошла, пошла… Значит, еще не поздно». Я вовремя подхватил царя, когда, он обессилев, едва не перевалился через постель и не свалился на пол.

– Теперь воды ему надо, – я осторожно повернул его на бок. – Вот и хорошо, – я успокаивающе подмигнул открывшему глазу царю. – Теперь все будет хорошо, Государь. Гадость почти вся вышла. Сейчас пить надо и по больше… Слышишь? Пей по больше, – тот кивнул головой. – А я, пожалуй, пойду, Государь. Помощников у тебя и без меня много.

Однако, царь клещом вцепился в рукав моего кафтана.

– Кня… же…, – красные слезящиеся глаза Ивана Васильевича с надеждой смотрели на меня. – Останься… при мне.

Я присел рядом с постели и растерянно огляделся. «Амбец! Как волки голодные смотрят. Походу, теперь это я цель номер один. Б…ь…, доигрался! Теперь точно не иконы не доберусь... без гранат и хорошей многозарядки».

Отступление 17

Новгородская летопись [отрывок].

«…В среду 3 недели поста, ноября 11, грехов ради наших посетил Бог немощью Великого Государя. Слег он в почивальне аки лыбедь, ни пищу ни воду не имати. В горячке метавшись, разумом повредившись, не узнавати ни ближников своих ни слуг. Зелено лицом быти, кричаша страшны голосом, животом мается.

… В печали великой призваша Великий Государь бояр и воевод для крестного целования свому сыновцу, царевичу Димитрию. Ближники же его упротивились воли Великого Государя. Молвиша они, шта князя Старицка звать на престол надо. Младенец Димитрий молод исчо и слаб государем быти, Старицкий же и ростом статен и разумом силен. Токмо он в силе распри средь ближников государя прекратити».

Отступление 18.

Малин С. П. О подлинных причинах загадочной болезни государя Ивана Васильевича, прозванного Великим // Вестник Санкт–Петербургского Императорского воспитательного дома. Санкт–Петербург. 1932. №5. [отрывок].

«... Нельзя не согласиться с …, что загадочная болезнь царя очень напоминает случившее с его матерью, Еленой Глинской. Представь, себе мой читатель, насколько подозрительно это выглядело бы сейчас. Молодой человек, в полном расцвете сил вдруг заболевает чем-то непонятным, отчего, все доктора разводят руками. При этом вокруг него полно родственников, которые очень жаждут получить его имущество. Впору было бы вызывать городового и участкового пристава, чтобы расследовать это злодения...

Сейчас, когда в нашем распоряжении находятся все достижения современной медицинской науки, мы можем уже оперировать не только догадками, но и строго выверенными фактами... Первое, на что обратили внимание медики из Госпиталя №1 имени ее императорского величества Государыни императрицы Марии Федоровны были характерные симптомы. Согласно летописцу, у его величества была горячка, сопровождавшаяся довольно высокой температурой и временным помутнением рассудка. Он перестал принимать пищу и питье, с трудом узнавал своих близких…

Таким образом, консилиум вынес согласованное решение, что царь Иван Васильевич был отравлен ртутью. По происшествию стольких лет мы не можем достоверно ответить на вопрос, каким образом ртуть попала в организм царя. Вариантов здесь было предостаточно: через пищу и питье, с помощью различного мазей и притираний. В случае же с его матерью, Еленой Глинской, останки которой в настоящее время уже достаточно изучены Российским историческим обществом, можно с высокой степенью достоверности говорить, что молодая царица получила столько высокую долю ртути с пищей. Об говорит структура ее костей, буквально пропитанная этим ядовитым металлом»; а также характерное почернение костей в районах от 12 до 12 позвонков».

_____________________________________________________________

И вот так я стал нянькой и сиделкой в одном флаконе при царе Иване Васильевиче. Как бы это было не смешно, но государь с этого дня не отпускал меня ни на шаг от себя. С самого утра я уже должен был желать ему «здравого утречка». После уже садился с ним за один стол, чтобы откушать царским яств и выпить вина. Едва исчезала вереница слуг с кубками, чащами, подносами, как мне приходилось с постным лицом выслушивать заунывное пение царского дьячка. Под полтора-два часа, как повезет, Иван Васильевич бил поклоны отеческим иконам и истово крестился.

Ближе к полудню, когда царю хотелось развлечений, начиналась и собственно моя служба. Я начинал рассказывать очередной фильм, сериал, роман или приключенческий рассказ, который быстро увлекающий Ваня то и дело прерывал своими восторженными комментариями и воспоминаниями. Когда же я выдыхался и с трудом выдавливал из себя очередное слово, царя начинал мне жаловаться на свою жизнь, ближнее окружение, разные проблемы.

– Казна, княже, дырявая, як решето. Где перст сунуть можа, а где и глава вся целиком пройдет, – сокрушенно мотнул головой царя, чуть приподнимаясь с постели. – А гроши на все потребны. Стрельцам только вечор жалование отдали. На пороховые же не хватило. И на Пушечный приказ нужно, и на лекарни, про которые ты рассказывал. Где на все это взять?