Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 58

— Да чего такого-то? — тот развел руками. — У нас, в Теме, с этим нет проблем. Если у тебя есть проблемы, то, извини, не одобряю такой подход.

Йорн, ничего не ответив, лишь выразительно и с непритворной враждебностью посмотрел на господина Пита. А Сёрэн про себя разозлился на господина Пита за то, что тот испортил собственную историю, разозлив господина Йорна — когда тот изволил гневаться, становилось очень не по себе, словно вокруг господина разрасталось опасное наэлектризованное поле. И чего всех так интересовало, кто Сёрэну нравится? В первый раз в жизни он сталкивался с подобными вопросами, и в ответ очень хотелось рассказать, как его достали парни, их жадные руки, слюнявые рты и далеко не всегда приятно пахнущие члены. А с девчонками ему не приходилось сталкиваться. С госпожой Лизбет ему нравилось разговаривать, и когда она его за руку брала. И когда по голове гладила. Духи у нее тоже вкусные. Все. Что еще он должен сказать?

— Ладно, не отвлекаемся, — решил замять ситуацию господин Пит. — Короче, девчонки к нам подбежали, разговаривают, сладости пихают — подготовились заранее. А Йорн тем временем, смотрю, с мужиками общается и переодевается в спортивное. Потом достает из рюкзака гоу про… ну, экшн-камеру, — удивленно пояснил Пит для Сёрэна. Сёрэн решил, что дальше будет слушать с таким же непроницаемым лицом, как у господина Йорна, чтобы господин Пит к нему не приставал.

Йорн надел легкую эластичную портупею и закрепил камеру на левом плече, потом подошел к мальчишкам и попросил напомнить, кто там хвастался, что у него крутой телефон с голографическим проектором. Вперед нерешительно выступил маленький Жиль, сын французского дипломата. Йорн сказал, что подключит камеру к его телефону, и начнется потеха.

Сёрэну представлялось, как табунок мальчишек носится по заброшенным этажам мукомольного завода. Он сначала силился вообразить детей, похожих на господина Пита, но потом сдался и представил на их месте питомцев из третей группы на вилле — тех, которым было как раз по двенадцать лет, самых назойливых и непоседливых. Руины мукомольного завода на берегу Темзы он сконструировал из воспоминаний о пресловутом фильме про нищих, который оказал на него очень странное влияние после просмотра. Сёрэн тогда все думал, что нищие плохо одеты и плохо питаются, но зато бродят, где захотят. И вот, он слепил в своей голове странную, но, несомненно, живописную картину питомцев, которые следом за заместителем главаря, бережно сжимающим дорогой аппарат, бегают вверх и вниз, вдоль и поперек древних бетонных чертогов. А главарь — господин Йорн, чрезвычайно похожий на Арена, который в свою очередь подобен гибкому, ловкому черному леопарду со шкурой, переливающейся опаловой радугой– несется, перескакивая с одной поперечной балки на другую, перемахивает через опасные пробоины, хватается стальными точеными руками за трубы, подтягивается и поднимается еще выше, будто ящерица. Наземные тихоходные питомцы пыхтят, поспешают, поднимают подошвами кроссовок годами непотревоженную асбестовую пыль, стараются угнаться, чтобы одновременно видеть то, что видит глаз камеры у Йорна на плече, и самого своего повелителя.

Вскрик! Прямо под ногами увлеченного ответственной работой Жиля из ниоткуда возникла дыра в полу. Мальчика хватают и оттягивают назад беспалые руки цвета свежей ветчины. Выдох облегчения, мальчишки рассмеялись, но в груди у всех бешено стучит сердце от непривычно быстрого темпа и испуга. Колодезь прорезает вниз несколько этажей. Еще чуть-чуть, и маленький сын дипломата с дорогим гаджетом погиб бы — во второй раз. Но он жив, и все остальные живы. Все научились смотреть под ноги. И они думают только о том, что над их головами раздается ленивый лязг спящих вечным сном стальных арматур, по которым лезет волонтер Йорис, рискующий свернуть себе шею каждую минуту, разыгрывая спектакль неограниченной свободы перед навсегда запертыми в изуродованных телах детьми. Для них не существует достижений регенеративной медицины, им достаются только веселые гаджеты, через которые можно смотреть на чужую ловкость. Йорн притворяется своим, таким же, обожженным подростком с твердой, стягивающей все тело неэластичным панцирем рубцовой тканью вместо кожи, создает иллюзию, будто у них все может получиться, если они станут такие же целеустремленные, как волонтер Йорис — не-человек, от природы приспособленный к перемещению по сложнейшим ландшафтам в погоне за творящей чудеса акробатики добычей. Но дети не смотрят на вещи в категориях обмана и манипуляции. Они знают только то, что они никогда не сталкивались ни с чем подобным. Дети понимают, что сегодня им дано очень странное, опасное право — право на смерть. То, что едва не произошло с Жилем, по-своему потрясло каждого из них, но не испугало, потому что вокруг не оказалось лиц взрослых, искаженных ужасом. Их никто не научил сегодня новому виду страха. Перед их глазами стоял только темный силуэт красивого ледяной и жутковатой красотой Йорна, который лишь иногда бросал на них контролирующий взгляд с высоты, когда на пару секунд задерживался перед очередным опасным прыжком. Дети остались внизу, словно звереныши, свободные от чьей бы то ни было заботы, опеки и любви. И эта свобода была так же прекрасна и страшна, как заснеженные пики Гималаев.

Совершив восхождение на крышу и ненадолго задержавшись, чтобы полюбоваться видом на реку, палата восемнадцать прогремела, петляя следом за Йорном, по всему мукомольному заводу. К повелителю «окурков» присоединились еще какие-то парни. Двое из них съехали ко всеобщему ликованию вниз по желобу для мешков, но Йорн, увидев загоревшиеся глаза детей, пророкотал из-под крыши: «За попытку буду карать раскаленной кочергой!» Оказавшись на первом этаже, дети выбежали из тоннеля с полузасыпанными рельсами, служившего некогда для доставки зерна с пристани внутрь здания. Здесь они как раз вовремя успели проследить за Йорисовым финальным сальто с козырька второго этажа.

Едва отдышавшись, Йорис несколько нервно достал сигареты, закурил и, отмахнувшись, словно от комарья, от готовых взбурлить возгласов обожания, поманил пацанов за собой. Они прошли несколько десятков метров вдоль реки, где Йорн внезапно остановился возле возвышающегося на полметра от земли входа в канализационный колодец. Подошел, дернул незавинченную заржавелую крышку, открыл и заглянул внутрь. Дети, затаив дыхание, ждали, что он еще сделает. Неужели прыгнет в низ?

— Четыре года назад здесь погиб человек, — объявил Йорн, заглядывая в колодец. Дети тоже подошли и вытянули шеи, боясь и в то же время жаждая увидеть скелет или зловонный труп, но, конечно же внизу на глубине метров пяти не было ничего, кроме лужи, блестевшей в лучах упавшего в колодец солнечного света. — Его звали Йорн Аланд. Через сутки из этого колодца вылез ваш покорный слуга, — Йорн долго молчал, отводя взгляд от любопытных мальчишеских глаз. Потом затушил окурок и бросил вниз, наблюдая за его падением вместе с двенадцатью подопечными. — Вам же советую так и оставаться людьми, пацаны…

— Пит, ну ей богу! Что ты эту ерунду пересказываешь? — нервно засмеялся господин Аланд, перебивая господина Пита. — Я же говорю, что я куражился, как je ne sais quoi. Шоу одного актера.

— Не верю! — возразил Пит с хитрым смешком. — Неужели ты нам голову заморочил? Ты ведь так и не сказал, то там произошло.

— Побили меня, — пожал плечами господин Йорн и усмехнулся. — Просто сильно подрался с ребятами.

— И все?

— Мне не понравилось, — он оскалился со скрытым вызовом. — В пятнадцать лет мне этот случай показался экзистенциальным опытом — как первая любовь. Хотелось поделиться, а не с кем, — Сёрэн видел, что господин Йорн вдруг стал покрываться словно бы невидимыми шипами и ощетиниваться готовыми к нападению жалами. Он также прекрасно видел, что Йорн говорит неправду.