Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 46

Господин Йорн достал из кармана сигареты и закурил, выпуская изо рта и из ноздрей клубы пряного дыма. Может…? Сёрэн спрятал хитрую улыбку в пене, отпивая из бокала. Пиво ему тоже не чересчур нравилось, но горечь слаще приторности, и не стоило вести себя совсем как маленький ребенок: то не хочу, это не хочу. Может быть, сигареты были самым вкусным? Хозяин тоже курил, но его Сёрэн видел с сигаретой значительно реже, чем господина Йорна. Вероятно, он реже нервничал. Господин Йорн то дымил одну за одной, когда что-то шло не так, то мог целый день не притрагиваться. Попросить? Только вот Сёрэн интуитивно ощущал ауру запретного, хотя многие люди за столиками курили.

– Запрет на курение в общественных местах был введен в этой стране первого июля 2007 года, – неожиданно нарушил молчание Йорн, будто отвечая на мысли Сёрэна. – И продержался довольно долго. Во время войны стало не до судеб пассивных курильщиков, а после прихода Системы к власти, население решили стимулировать к ведению здорового образа жизни отменой медицинского страхования. Это значит, что, если ты свалишься с хроническим бронхитом или саркомой легкого – плати от двадцати тысяч до миллиона, в зависимости от диагноза, и будет тебе счастье, – он проницательно посмотрел на Сёрэна. Решил невзначай припугнуть, тот сразу догадался. – Раньше, опять же до Системы, были бесплатные программы реабилитации наркозависимых, а сейчас гвардия периодически устраивает рейды по блатхатам – просто в мясо лупит безнадежных, и дело с концом, даже трупы не убирают. Особенно сочно лупят тех, которые автономно варят классику наподобие «Крокодила», или «Стеклопорошок», мицелинчики из плесневых грибочков вытягивают всякие. Органы сильно гневаются, когда народонаселение себя травит без государственного посредничества. Осведомленные источники утверждают, что на эти рейды отправляют молодых сотрудников, чтобы учились не любить неблагонадежных граждан.

– Но мне все равно хотелось бы попробовать сигарету… ну, как-нибудь, один раз, – со скромной наглостью ответил Сёрэн.

У Йорна дернулся угол брови, но он промурлыкал в ответ:

– Тогда тебе придется ее у меня украсть, а потом объяснить госпоже Лизбет, почему ты воруешь вещи в доме.

Вот тут Сёрэн вспыхнул. Арен воровал вещи в доме, а не он! Потом либо портил, либо прятал, либо выкидывал. Самым прикольным для него было стащить драгоценность у кого-нибудь из гостей, а потом подложить прислуге. Прятал так, чтобы кто-то другой нашел украденное в вещах работниц, а потом смеялся над разразившимся скандалом. Только одну из девушек миновала неприятность, потому что ей Арен подсовывал дорогие безделушки осторожно, чтобы ее не поймали, и никогда не намекал Хозяину, у кого следует искать пропажу. Сёрэн ни разу не видел, чтобы та девушка вернула подброшенное Ареном, хотя он чутко следил за происходящим на вилле, и подобные события не ускользали от его внимания. А господин Йорн опять знал, куда ужалить: именно перед госпожой Лизбет хотелось предстать в наилучшем виде, повернуться самым красивым ракурсом, поаккуратнее одеться и есть суп не абы как, а именно так, как учили на ненавистных уроках этикета.

Сёрэн молча поджал губы и отвел глаза. Йорн, отказав его не слишком завуалированной просьбе, курил уже не просто так, а демонстративно. Сёрэна это злило. Арен его тоже иногда так исподтишка дразнил.

– Ты ответь сам себе на вопрос, почему ты хочешь, – проговорил после пары минут молчания Йорн.

– Ну, просто…– пожал плечами Сёрэн.

– «Ну, просто…» – это потолок рефлексии у одиннадцатилетнего ребенка из неблагополучной семьи, радость моя, – отрезал господин Йорн. – На досуге поразмысли. И отвечай не столько мне, сколько себе самому. Сейчас давай о чем-нибудь другом поговорим.

– О чем бы вы хотели, сэр? – Сёрэн помнил, как его учили отвечать на подобные предложения, хотя на практике они к нему еще ни разу не поступали. С Сёрэном особо никто из Господ разговаривать не желал, были только некоторые, кто любил, чтобы он им в качестве прелюдии описал, как его следует отыметь.

– Учись задавать вопросы.

– Вам здесь нравится? – Сёрэну говорили, что надо больше интересоваться чувствами и мыслями господ, если те соизволят ими поделиться.

Йорн никак не отреагировал, вместо ответа лишь подпер ладонью щеку и продолжил буравить его кинжальным, испытывающим взглядом. Сёрэн начал напрягаться, не понимая, что от него требуется на самом деле. Он, вроде бы, хорошо умел угадывать желания господ. Только Наставник его постоянно загонял в словесные ловушки, этим Йорн был на него отчасти похож – прямо скажем, не самый приятный вид сходства. Наставник делал это, чтобы прижать питомца к ногтю, а вот зачем господин Йорн время от времени, образно говоря, выкручивал Сёрэну руки, не всегда казалось понятным.

– Ты только не вымучивай. Если не хочешь, я вполне могу помолчать. Но, может, есть вопросы, на которые ты действительно хотел бы знать ответы? – заметил Йорн немного более мягким тоном.

– Но мне действительно интересно…

– А зачем я бы тебя сюда притащил, если бы мне здесь не нравилось? Сор, я хочу от тебя настоящих вопросов. Жизнь, согласись, слишком скоротечна и непредсказуема в нашем положении, чтобы размениваться на пустопорожний треп.

Опять «Сор»… Сёрэн не смог бы пока ответить, нравится ему или нет. На вилле, когда к нему обращались, использовали только полное имя… либо вообще никакого. Другое дело, что он всегда вздрагивал, слыша громко сказанное «Сёрэн!» Самое лучшее, что мог предвещать окрик, это то, что Хозяину лень играть и он желает простого орального удовольствия, а потом потискать питомца, лежа перед телевизором. Тот единственный раз, когда казалось, будто Сёрэна позвали с собой в необыкновенное приключенческое путешествие, вылился в невыносимый, лютейший кошмар.

– Господин Йорн, а очень сложно…– он споткнулся на слове, сглотнул и продолжил, – … выжить? Ну… здесь…мне…будет.

Йорн длинно вздохнул и отстранился от Сёрэна, откинулся на спинку дивана.

– Покамест еду не принесли, пересядь-ка ко мне, я не хочу громко об этом разговаривать, – Сёрэн послушно поднялся и нырнул в нишу к господину. – Заодно можешь прямо пятой точкой ощутить дыхание истории, – Йорн осклабил клыки. – Если бы не вот этот парень, – он указал рукой на табличку, – быть бы нам с тобой до сих пор полуразложившимися нуклеотидами, – с минуту он помолчал, поджидая, пока Сёрэн прочитает текст надписи. – Я правильно понимаю, что я должен прежде всего тебе пояснить, что происходит сейчас на этом голубом шарике? – Сёрэн закивал. – Ты географию-то хоть немного представляешь? Вас учили, какие страны есть? Части света? Или на Пангее все закончилось? – лицо его исказилось как от боли, так что Сёрэну сделалось немного не по себе. Он никогда не испытывал тоски по географическому знанию. Того, что сообщали в документальных фильмах ему хватало, чтобы подпитать воображение, а тут господин Йорн бросил взгляд, будто на пациента, пораженного смертельной болезнью. – Ну, ладно, не все за один раз… Ты, друг мой, семнадцать лет провел в высокосветских кругах, которые для большинства народонаселения являются чем-то вроде мифической обители богов, типа Валгаллы. В том смысле, что они слыхали от бабки, будто если проесть дыру в горе из манной каши, то попадешь в страну молочных рек и автомобилей с карбоновыми кузовами… – глаза Сёрэна округлились. – Извини, молчу…– Йорн отмахнулся. – Трудно об этом говорить совсем без иронии. Просто процентов семьдесят населения даже не представляют, под чьим управлением находятся. Им говорят, мол, правительство Великобритании выполняет рекомендацию Глобального Совета, пересматривает санитарные нормы для продуктов питания, и все думают: «Глобальный Совет» – это что-то типа ООН в последние годы своего существования, сидят, разговоры разговаривают, пальчиками грозят. По телевизору показывают премьер-министра клоуна, главная задача которого – генерировать идеи для шуток в прессе. Особенно в Англии важно дать эту возможность, потому что, сочиняя анекдоты, люди ощущают, будто видят политиканов насквозь и участвуют в общественной жизни. Национальная особенность. Мы же всегда говорили: «Нам не нужны революции, у нас есть сатира». Вот – результат… – господин Йорн невесело хмыкнул и опустил глаза. Сёрэн старался ловить каждое слово. Ему бы еще знать, кто такой «премьер-министр», «клоун» и «сатира». Но в общих чертах он уже начинал Йорна понимать: главный господин в Англии не господин вовсе, а дурак, за спиной которого прячется настоящий господин. – Впрочем, у других народов то же самое. На самом деле человечество после войны живет в двух параллельных вселенных, Сор. После того, как старое поколение чуть не доигралось до ядерной войны – во второй раз, заметьте, – но уже с несколькими реальными запусками боеголовок, определенная группа среди топовых элит решила, что им нахрен не нужны в жизни две вещи: мировая политика и двадцать миллиардов ртов, которые жрут их ресурсы.