Контрольная точка - Брайт Владимир - Страница 4

– Грендельфил.

– Все. Теперь точно запомнил. Можно еще вопрос? – Я был сама вежливость.

– Спрашивай.

– Не понимаю, каким образом перемена моего пола связана с древним трактатом об искусстве войны?

– Прямым. В воспаленном сознании подростка, возомнившего себя величайшим полководцем всех времен и народов, возникла идея о хрупкой девушке с отличными формами…

– Прости, что перебиваю. О каких именно формах идет речь?

– О груди.

– Ах, ты об этом!

– Именно. Настолько слабое существо в принципе не может восприниматься всерьез.

– Путь обмана, – догадался я, решив не заострять внимания на «существе».

– Точно! В самый ответственный момент противник, введенный в заблуждение беззащитным видом девицы, расслабляется, и – вуаля! Сраженный мечом, валится под ноги коварной красотке.

Сказать, что объяснение звучало дико, – вообще ничего не сказать.

– Разве так бывает?

– Конечно же нет, – легко согласился он. – Именно поэтому на первое место я поставил визуальную составляющую твоего облика.

– То есть грудь?

– Бинго!

Определенно, фиолетовому хрендельфилу нравилась роль всезнающего шутника.

– Спасибо за похвалу.

– Не за что. Это моя работа, – скромно потупился он. – Кстати, на самом деле все не так плохо. Лучше быть грудастой красоткой, чем вечно пьяным медведем с балалайкой.

– Кем?

– Медведем с балалайкой или матрешкой, – повторил грендельфил. – В предпоследнем дополнении создатели МОМ решили пойти по стопам азиатской тематики. Монахи, кунг-фу панды, гейши и прочая муть. Это вызвало недовольство игровой общественности. В результате китайскую тематику заменили на русский лубок. Гейши переквалифицировались в матрешек, монахи – в богатырей, а панды – в пьяных медведей.

– Почему пьяных?

– Потому что в мозгах западного потребителя сформировались устойчивые ассоциации: водка, матрешка, медведь, балалайка.

– Неужели этот бред кому-то понравился?

– Судя по тому, что в странах капитала база активных подписчиков возросла, создатели не прогадали.

– Ясно. – Я решил плавно сменить тему, заострив внимание на действительно важных вопросах. – Значит, ты тоже проходишь испытание?

– В некотором роде да, – с достоинством ответил он. – Хотя не такое простое, как обычные герои. Моя цель – найти избранного.

– Ах вот оно что! – Доселе бессмысленный бред начал обретать реальные формы. – Можешь не продолжать. Пафосные басни про «избранных» – плод воображения авторов с небогатой фантазией.

– Ты мне не веришь? – Судя по взъерошенному виду, его задела насмешка.

– Не знаю, – честно признался я. – Никогда не имел дело с фиолетовыми грендельфилами.

– Зато я имел дело с героями. Ты у меня уже пятый.

– В каком смысле?

– Прямом.

– А что случилось с остальными?

– Вообще-то это жутко печальные истории, – наигранно фальшиво вздохнул он. – Дабы не расстраивать тебя раньше времени, буду рассказывать их по мере накопления опыта.

– Какого? – Чем дальше, тем больше я утверждался во мнении, что у обитателей этого мира не все в порядке с головой.

– Боевого. Интуиция подсказывает, что ближайшие несколько часов ты будешь заниматься бессмысленной и оттого особо ужасной резней. Мы бредем по колено в крови! Такова се-е-е… ля-я-я… ви-и… – натужно проскрипел грендельфил, имитируя известную панк-группу.

– Ты явно передергиваешь, пытаясь запугать новичка.

– Ничуть. Поверь, когда тобой управляет нестабильный тринадцатилетний манипулятор, ни о каких передергиваниях речь не идет. Все на полном серьезе.

Если крылатый спутник героя в чем-то и ошибался, то явно в меньшую сторону. На самом деле это была адская бойня.

У каждого волшебного мира есть стандартная история о: «Камне проклятых душ», «Судьбоносном клинке эльфов» или «Лучезарном венце апокалипсиса». Последний наиболее опасен с точки зрения последствий, так как открывает врата преисподней, выпуская полчища монстров, которые не успокоятся до тех пор, пока не сожрут всех. После чего наступят печальные времена на объединенных серверах, отток игроков и крах игрового мира.

Чтобы избежать подобных эксцессов, желательно отказаться от артефактов, наделенных чудовищной силой. Но так повелось, что без них любой, даже самый чудесный, проект превращается в кусок неудобоваримого дерьма, расстраивающего продюсеров, привыкших везде и во всем искать выгоду. Неудивительно, что прагматичные создатели МОМ не стали изобретать велосипед, пойдя по проторенному пути, представив на суд публики душещипательное сказание о противостоянии добра и зла. Многие тысячи лет «Бла-бла-бла»… бьющихся за «Бла-бла-бла»… Закон, порядок и все остальное.

И хотя взгляды на порядок у противоборствующих сторон отличались, это не мешало им считать себя истиной в последней инстанции. В общем и целом, вся эта чушь была антуражем для хардкорных ролевиков. Бессмысленной декорацией, лишенной смысла для обычных людей. Несмотря на колоссальный труд сценаристов, аниматоров и программистов, подавляющее большинство игроков МОМ не продвинулось дальше вступительного ролика. В конце-то концов, какая разница, что послужило первопричиной конфликта? Претензии мясообразной слизи или амбиции светлоликого паладина? Начиная игру, нужно выбрать одну из сторон. Таковы неписанные законы жанра. Как только игрок встает под чьи-то знамена, несущественные детали отходят на второй план, уступая место корпоративному духу.

Оле-оле-оле-оле! Мы лучше всех! Кто не с нами, тот против нас. Сотрем с лица земли врагов, изведем их под корень!

Одним словом, стандартный набор штампов, которыми принято тешить самолюбие в кругу неудачников, подсевших на игру. В принципе, МОМ вполне мог остаться проектом со стандартной историей. Но, в отличие от других многопользовательских проектов, в «Мире Огромной Мегасилы», кроме обычной сюжетной линии, существовала легенда с печальным концом, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся достаточно зловещей, чтобы отбить желание углубляться в детали.

Вот ее краткий синопсис.

Сутулого рыхлощекого парня звали Арчи. Когда любящие родители, из лучших побуждений, награждают сына таким именем, фамилия уже не имеет значения. Точнее, имеет лишь в том случае, если на ее обладателя позарились какая-нибудь красивая, некрасивая (нужное – подчеркнуть) девушка.

Так как Арчи представлял собой классический тип продвинутого программиста: нервный, толстый, потный, бородатый, нелюдимый, просиживающий перед компьютером большую часть жизни. Даже самые непривлекательные представительницы женского рода на его фамилию не велись. В такой ситуации все, что оставалось бедняге: работа, компьютер, прогорклый фаст-фуд, дешевое пиво, высокоскоростной безлимитный Интернет и условно бесплатные порносайты – виртуальный крик одинокой души.

Причем, – это, чем сильнее Арчи погружался в свои невинные увлечения, тем больше утверждался во мнении, что зло наступает по всем фронтам, мир катится в пропасть, а неизбежный апокалипсис в матрице – скорее закономерный итог человеческой тяги к саморазрушению, нежели сбой на сервере или кара Господня.

В конечном итоге негативный настрой программиста зашел так далеко, что он спятил. Но прежде успел ввести в код будущей игры «блуждающий ноль» – непредсказуемую переменную, само существование которой никем не доказано. История умалчивает, что такого ужасного было в этом нуле. Зато в красочных подробностях запечатлела абракадабру, выкрикиваемую Арчи в одиночной палате больницы.

– Сто первый уровень!

– Режунежужжу!

– Все достижения!

– Все ачивы!

– Душа ада!

– Помощь другу!

– Трансформация переменной блуждающей функции в материальную составляющую Вайеленгтона!

– Миру конец!

– Сдохнут все! Все-е!

– А-ха-ха-ха!

– Миру. Конец. Приконец. Приконецевич.