Криминальный развод (СИ) - Шварц Анна - Страница 25

Что ж. Свершилось. Последняя точка, наконец, поставлена. 

Ты ведь ждала ее, Вася? Почему тогда сейчас ты чувствуешь себя разбитой? Даже сделать вдох сложно, словно на грудь камень положили. И вежливая улыбка как-то не получается. А Ярослав выглядит всего лишь серьезным и ни капли не расстроенным. Наверное, он радуется свободе.  Я его понимаю. Ему даже тридцати еще нет, а он уже богат, хорош внешне и самое главное — теперь не занят. 

— Спасибо, — тоненьким голосом произношу я, и мысленно ругаюсь. Не хватало еще расплакаться перед уже официально бывшим мужем. Мне ведь еще новость ему сообщать о моей беременности. Может, оно и к лучшему, что мы официально разошлись... ни у кого из нас не возникнет крамольная мысль «жить ради семьи». И мучить друг друга до конца жизни. А чувства... когда-нибудь остынут. Через много лет. Откашлявшись, я продолжаю,  — Не пришлось бегать по судам. Я помню, что где-то посеяла у тебя паспорт. Нашли, да? Не помнишь, у нас один экземпляр на двоих, или мне собственный придется забрать? 

Он опирается рукой на столешницу и чуть наклоняет голову, глядя мне в лицо. Я стараюсь смотреть на него доброжелательно и спокойно. 

Бли-ин. Никогда не думала, что я окажусь в роли бывшей жены-неудачницы внезапно разбогатевшего мужа. Какая унизительная и обидная роль! Клянусь, с этого дня я перестану смеяться над такими персонажами в фильмах. Если вообще когда-нибудь рискну посмотреть такие фильмы.

— Когда я тебе кинул ключи в почтовый ящик, — внезапно произносит Ярослав, пока я пытаюсь бороться с бурей в душе, — то я хотел, чтобы ты приехала ко мне и мы поговорили в спокойной обстановке. Наедине.

— Все в порядке, — машу я рукой, — послушай, я понимаю, что... 

— Я хотел предложить тебе снова попробовать стать мужем и женой. 

Что? Я закрываю рот и мотаю головой, будто бы это поможет мне разложить сказанное по полочкам. Я не понимаю, зачем он говорит мне эти слова. У меня в руках свидетельство о расторжении брака. О каких «снова» тогда речь? 

— Ты... — вырывается у меня немножко истеричный смешок, — но ты со мной развелся. Зачем ты тогда это говоришь сейчас? 

— Я развелся с тобой, потому что ты достойна нормальной свадьбы, а не того, что у нас было, — перебивает меня Ярослав, — тогда у нас не было денег и мы расписались в джинсах и кедах. Только поэтому я взял твой паспорт и подал на развод. 

Он внезапно хмыкает. Достаточно весело для настолько серьезной ситуации. 

— Еще я иногда думаю, что нам просто позавидовали в ЗАГСе и поставили штамп, приносящий неудачи. Думаю, стоит его переделать. На более удачный. 

Я смотрю на него, и мне кажется, будто бы я снова сплю и вижу неправдоподобный сон. В глазах становится мокро и горячо. Пытаюсь что-то сказать, но не выходит. Да, мы расписались с ним тогда очень скромно, а потом поехали забирать стиральную машинку, которую купили на Авито. Потому что если бы мы ее не забрали, ее продали бы другим людям, а она была такой дешевой... 

Я все равно была счастлива, до тех пор, пока одна из моих бывших подруг не ляпнула при Ярославе, что даже предложение ей сделали на Мальдивах в красивом ресторане. Она подчеркнула неприятным тоном слово «даже». 

Я тогда замяла эту тему, но неприятное чувство надолго поселилось где-то внутри. Какое-то неудобство, что ли. С тех пор я начала стыдиться нашей свадьбы и старалась избегать разговоров о ней в кругу подруг. Боже. Какая ж я была кретинка. 

Сейчас бы я сказала... нет, ничего не сказала бы. Просто встала бы и ушла, навсегда вычеркнув таких людей из друзей. Может, вылила бы сок на голову этой выпендрежной козе напоследок. 

Ярослав берет мою руку и что-то надевает на палец. Опустив взгляд, я вижу кольцо на безымянном. По сравнению со стареньким, из серебра и фианитов, которое после нашего расставания я закинула в самую дальнюю шкатулку, это смотрится неподходяще дорого для моих совершенно заурядных рук обычной женщины. 

— На колено я встать не могу. Извини. Но я постараюсь в ближайшее время поправиться окончательно, чтобы это повторить по всем правилам. 

— Ярослав... 

— Я был реально плохим мужем. Все эти пять лет я часто думал, что мог бы повести себя иначе. И тогда не было бы всего, что произошло тогда... Блин, — Ярослав усмехается, посмотрев куда-то в сторону, — я по-прежнему хреново умею объясняться. Просто знай, что я буду делать все для тебя. Может, это прозвучит странно, но если ты откажешься, то мне вот то все, что я заработал, будет не нужно. Я как-то по инерции и из-за злости на тебя жил эти годы, знаешь ли. Вась? Ты что, плачешь? Надеюсь, не от безысходности? 

— Придурок, — выдавливаю я, уткнувшись лбом ему в грудь, и сгребая его поло в кулачки, словно он может передумать и сбежать от меня. Ну, и чтобы спрятать со всех сторон свои наверняка красные глаза, которые вот-вот прольются водопадом, — не от безысходности. Я тебя давно простила. Я и сама была не сахар. Ужасной женой. Если б весь мир тогда был против тебя, я б не патроны за спиной подавала бы, а лопатой приложила, наверное, за то, что меня в это втянул. 

— Судя по тому, что произошло за эти месяцы, ты ошибаешься. У тебя просто есть характер, Вася, — он обнимает меня, окутывая своим неповторимым запахом, — И это отлично. Будь ты другой — я бы не вспоминал тебя все эти годы. 

«Будь я другой ,мы б не развелись» — эта мысль вспыхивает в голове и так же мгновенно испаряется вместе с напряжением, которое сковывало меня все эти дни. С тех пор, как я узнала о беременности, с тех пор, как плакала в машине и на пороге аптеки, с тех пор, как делала один тест за другим в туалете, думая, что это все-таки, какая-то ошибка, но раз за разом получая две полоски... 

Тогда мне казалось, что нет у нас никакого будущего. Невозможно с одним человеком второй раз пройти тот же путь из влюбленности, искреннего желания создать семью и заботиться друг о друге. Кто-то один будет это делать из расчета, или потому что так удобнее.  

Но все случилось иначе. 

Я чувствую, как ладонь Ярослава зарывается мне в волосы на затылке, успокаивающе поглаживая. Спокойно и осторожно. Будто бы у нас за плечами нет нескольких совместных лет и мы снова едва с ним знакомы. 

— Я заехал по дороге в ресторан и захватил пару интересных вещей, — произносит он, похоже, чтобы убрать напряжение, — попробуешь? Пусть там Митя с Лютым пока сами всякую хрень жарят. 

Кажется, мне снова что-то попало в глаз. Я вытираю об его поло выступившую слезинку, искренне надеясь, что эта прекрасная версия Ярослава не истечет через тридцать дней, как антивирус на моем компьютере.

И жили они долго и счастливо. Никогда больше не ругались, родили трех детей, и завели двух собак. Никто из них не столкнулся с кризисом среднего возраста или послеродовой депрессией. Когда они выбирали обои в новый дом, то не ссорились из-за цвета. Даже новый дом они выбрали честным голосованием, и никто из них не воскликнул, обнаружив, что придется переделывать всю сантехническую разводку после предыдущих хозяев —  «я же говорила, что нужно было другой покупать!».

Я ненавидела романтические фильмы именно из-за этого. Это огромный обман! Именно после предложения пожениться начинается все самое сложное и интересное. Сейчас столкнулась с тем, что никогда в них не показывали. Например, куда, черт побери, девали главные героини мебель, которую нажили за годы ДО появления их самой большой, богатой и чистой любви? Оставляли в своей квартире? А если эта квартира съемная? Черт, вы не можете считаться бедными героинями, если у вас не съемная квартира! 

Я смотрела на кофемашину на своей кухне и понимала, что в интерьер Ярослава она не впишется. Стиральная машинка с сушилкой, на которую я долго копила — тоже. Она вообще не нужна в том доме. Это Я долго копила на нее, а в богатом измерении Ярослава она была, мягко говоря, так себе. 

То же самое касалось и плиты, и мультиварки, и удобного дивана в комнате. Более того, кофеварку сестры, которую стырил у меня ее муж, я тоже не пылала желанием оставлять хозяйке, да и вообще ничего я не хотела оставлять, потому что прыгнуть с голой задницей в повторный брак с бывшим мужем мне было страшно. Я не научилась безраздельно доверять кому-либо.