Александровскiе кадеты (СИ) - Перумов Ник - Страница 72

Так и поступили; какое-то время казалось, что всё пройдёт благополучно, поскольку толпы народа следовали в ином направлении, ко дворцу; кадеты же от него удалялись.

Им удалось пробраться в Приорат, перемахнув для этого ограду; тут Петя потупился, сообразив, что, наверное, для кадета лазать через забор в императорский парк не слишком-то хорошо, но Ирина Ивановна только рукой махнула.

— Парки для людей, а не люди для парков. Уверена, государь вас простит, да, собственно, он и за проступок это не сочтёт при таких-то обстоятельствах!..

Приободрившись, Петя поведал, что, благополучно миновав пустой заснеженный парк, их отряд оказался на границе Александровской слободы — рабочего района вдоль железной дороги.

— И вы туда полезли?

— Так точно! — вылез Бобровский, явно ревновавший Петю к свалившейся на Ниткина чести. — Кратчайшим путем, госпожа преподаватель!

— Ирина Ивановна можно, — вздохнула госпожа Шульц. — И, как я понимаю, хорошо, что дело кончилось только полуоторванным рукавом, так, Лев?

— Они первые начали! — разом выпалили сразу несколько кадет.

— Не сомневаюсь. Их было много?

…Их было много, и в кадет полетели отнюдь не снежки, а булыжники, бутылки и прочее. Хорошо, что старший кадет не растерялся, не дал им рассыпаться, влезть в драки; собрав александровцев, он бегом повёл их на прорыв. Пострадала только шинель Льва Бобровского, на котором повисли двое.

— Но я им дал! Дал! — завопил Лев, не выдержав.

— Дал, дал, — согласился справедливый Петя. — В общем, на этом-то и всё, Ирина Ивановна…

— Как это всё! Как это всё! — загомонили остальные. — Ты чего, Нитка?!

— Ну хорошо, хорошо. Как мы сквозь слободу проскочили, так стрельба и началась.

Госпожа Шульц на миг зажмурилась, выдохнула и вновь подняла веки.

— Как это произошло, Петя?

Но тут уже все новоприбывшие загомонили разом.

Выходило, что палить начали сразу и чуть ли не со всех сторон. Потоки людей двигались по проспекту Павла Первого, мимо Констабля, сворачивая затем направо, ко дворцу. И там что-то случилось, неведомо что, но стрельба вспыхнула моментально и во множестве мест.

— Во множестве мест… — мертвенно повторила Ирина Ивановна.

И точно — винтовочные перестрелки слышались теперь со всех сторон. Палили и в Александровской слободе, и к северу, возле Мариенбурга. Палили и совсем рядом, у вокзала, что так и не успели восстановить.

А потом выстрелы стали приближаться. И рёв толпы. Федя вдруг очень чётко представил, как по их Корпусной улице катится сплошной живой вал, весь ощетинившийся штыками, сверкающий злыми вспышками выстрелов…

Зачем они сюда? Что им тут делать?!

— Господа кадеты, — Ирина Ивановна поднялась. — Прошу всех надеть тёплую одежду, как для похода. Спускаемся вниз.

Притихшая и замолкшая седьмая рота повиновалась.

— Петь, Петь, а что же там —

— Стреляют они там, — выдохнул Ниткин, вновь влезая в шинель. — Не пойму, откуда оружия столько?.. Ой!..

Со звоном треснуло, покрывшись паутиной трещин пробитое пулей оконное стекло. Петя застыл, остолбенев и глядя на округлую дырку посреди панели. Федя пихнул друга в спину, затолкав под кровать, и вовремя — потому что тотчас стекло оказалось пробито ещё одной пулей.

— Выходи! Выходи! — дверь распахнулась, Ирина Ивановна на миг мелькнула в проёме.

Седьмая рота — все, кто добрался до корпуса — столпились вокруг госпожи Шульц.

— Спускаемся вниз, — она была бледна, но голос оставался твёрд. — Вниз, в подвал корпуса.

— Мы умеем стрелять! — возмутился Севка Воротников.

— Тихо! Стрелять, господа кадеты, в корпусе есть кому —

И точно. Ирина Ивановна не успела договорить, а выстрелы затрещали часто-часто и совсем близко.

Дверь ротного зала распахнулись, влетел, едва не растянувшись на пороге, не кто иной, как сам Илья Андреевич Положинцев.

— Госпожа Шульц! Ирина Ивановна!.. Толпа штурмует корпус! Константин Сергеевич велели передать, чтобы вы уводили мальчишек!

— Где сам подполковник?

— Где ж ему быть, — скривился Илья Андреевич. — У ворот… а, может, уже и в вестибюле. Уходите, Ирина Ивановна! Немедля! Сюда, по главной лестнице! Где ваше пальто?

— Здесь. Я готова.

Госпожа Шульц и в самом деле подхватила одежду и шапочку, махнула седьмой роте:

— За мной!

Они бежали по широким пологим ступеням, мимо вазонов с пальмами и портретов отличившихся выпускников, всё ниже и ниже, а выстрелы гремели всё ближе и всё чаще. Илья Андреевич замыкал шествие, однако он почему-то одеваться не спешил.

Протопали все марши, оказались на первом этаже. Ирина Ивановна с Положинцевым осторожно выглянули —

Взрыв грянул прямо у дверей главного вестибюля. Высоченные резные створки сорвало с петель, ворвались тьма и снег, над самым ухом грянули выстрелы.

— Вниз! — Илья Андреевич с неожиданной ловкостью извлёк из-под полы чудовищных размеров маузер. — Вниз, скорее, уходите, да уходите же! Я их задержу!..

— Илья Андреевич!..

— Ира, уходи, немедля!.. — сорвался Положинцев, забыл даже о вежливости.

В разбитые двери корпуса, пятясь, отступали его защитники — сколько-то старших кадет с карабинами, офицеры-воспитатели. Сверху по главной лестнице затопали сразу много сапог, лязгнуло железо, Федя услыхал брошенное второпях — «Расчёт! С пулеметом сюда!..»

Ему показалось, что это был голос Двух Мишеней.

В следующий миг его почти оглушила длинная очередь.

— Вниз! Да вниз же! — Илья Андреевич весьма неделикатно сгрёб Ирину Ивановну в охапку, с неожиданной силой толкнув к лестничному спуску. — Вниз, в подвал, и налево! Сразу налево! Первый поворот!

— А вы?! Вы, Илья Андреевич?

— Сказал же, я их задержу! Быстрее, да быстрее же!

На миг умолкнув, в главном вестибюле вновь ударил пулемёт, взорвалась граната.

— Седьмая рота, за мной! — звонко скомандовала Ирина Ивановна.

В подвале горел свет, и выстрелы над головами грохотали уже куда тише. Только тут Федя понял, что с Петей Ниткиным они всё это время держались за руки.

Кадеты горохом ссыпались вниз по ступеням.

— Давайт, давайте, влево первый поворот! — торопил их Положенцев. — Скорее, да скорее же!

Взрыв. Взрыв. Взрыв наверху, и вопли людей, полные ярости и боли. Пулемет повёл очередь и захлебнулся. Грохот боя тотчас надвинулся.

— Сюда! Скорее!

Кадеты припустили, Ирина Ивановна — замыкающей. Положинцев куда-то исчез, словно испарился.

— Куда дальше? Дальше куда? — оказавшийся в головах Севка Воротников метнулся туда-сюда.

Над головами часто-часто гремели выстрелы, надсаживаясь, орали люди. Кто-то — непонятно кто — прорвался в корпус; потянуло дымом.

— Бегом! — Ирина Ивановна рванула свою ридикюль; в руке её оказался плоский дамский браунинг.

Что-то взорвалось совсем близко, совсем за спинами. Со звоном лопались лампочки, свет почти погас.

— Ирина Ивановна! — Федя бросился назад, к наставнице. Вместе с ним — Петя Ниткин и почему-то Костька Нифонтов.

Наверху палили, палили и палили, где-то совсем рядом топали тяжеленные сапожищи.

— Седьмая рота! За мной! Сюда! И бегом по коридору! — вдруг грянул отлично знакомый голос.

Две Мишени. А за ним — капитан Ромашкевич.

Так, наверное, спускаются ангелы.

— Константин Сергеич! — завопили кадеты. — Александр Дмитриевич!

— Тихо! Тихо, господа! Что я сказал — бегом марш! Капитан Коссарт, головным! Выводите ребят!

— Всё понял, выведу! — Ромашкевич бросился к голове роты. — За мной, кадеты, за мной!..

— Ирина Ивановна! — Две Мишени, однако, кинулся в противоположном направлении. — Ирина Ивановна, вы целы?

— Цела, цела, — несколько сварливо бросила госпожа Шульц, изрядно удивив этим Федора — она словно и не рада, что Две Мишени вернулся!.. — А вы, господин подполковник?