Уроки избавления от злых сил для экспертов (ЛП) - Аннетт Мари - Страница 22

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать взгляд Зуиласа, следящий за каждым моим движением.

Я нырнула в свою комнату, закрыла дверь и начала переодеваться. Когда я снимала ткань с мокрых ног, в моей голове бурлили дикие мысли. Например, видел ли Зуилас когда-нибудь меня настолько обнажённой или считал ли моё мягкое бледное человеческое тело привлекательным по сравнению с телом payashē.

Выбросив эти мысли из головы, я вытерлась и открыла шкаф. Прочные джинсы, рубашка с длинным рукавом, свитер с капюшоном, тёплые носки. Я быстро оделась, затем вытащила свой чемодан на колёсиках. При виде его мне стало тревожно.

Я вспомнила, как собирала его в ночь перед тем, как навсегда покинуть свой родной дом. Я вспомнила, как вторглась в дом дяди Джэка, несчастная и нежеланная. Я вспомнила, как он подпрыгивал позади меня, когда мы с Амалией бежали от Тахеша, рискнув самостоятельно отправиться в тёмный город.

Взяв свои любимые книги, я сложила их стопкой внизу, затем сняла одежду с вешалок и запихнула её в чемодан. Бросила сумку с туалетными принадлежностями. Взяла ещё несколько мелких предметов из моей спальни. Затем забрала книгу с пейзажами Зуиласа.

Я сунула его книгу вместе с другими ценными вещами в сумку, затем вытащила из-под кровати металлический футляр, прошептала заклинание и открыла крышку.

Гримуар Атанас лежал в ворохе коричневой бумаги, а на нём лежал Амулет Валиир. Я захлопнула крышку и опустила футляр к книгам.

Когда я застегнула молнию на чемодане, звук струи воды оборвался. Мгновение спустя дверь моей спальни открылась, и вошёл Зуилас вытирая пурпурным полотенцем воду со своих волос. Его походка была неуверенной. Когда он подошёл к моей кровати, то отбросил полотенце и сел на ковёр.

Багровая магия осветила его руки, и я попятилась, таща за собой свой чемодан. Появился светящийся круг демонической исцеляющей магии, но в отличие от обычного статичного круга, этот дрожал и расплывался.

Он тяжело вздохнул. Прищурившись, он силился сосредоточиться, пытаясь совладать с сотрясением мозга — или его демонической версией.

Я затаила дыхание, пока он старательно концентрировался на магии, а затем завалился на спину. Вспышка света, и магия волнами побежала по его телу. Он выгнулся в агонии, когда его раны заполнились красным светом, затем сжались и исчезли.

Он уселся, тяжело дыша, и его глаза приоткрылись. Взгляд был тусклый угольно-красный, не ярко-малиновый. У него всё ещё не хватало магии.

Усевшись, он подозвал меня щелчком пальцев:

— Vayanin.

Я подошла и села лицом к нему. Он взял меня за голову. Его прохладная магия пронзила меня, и с помощью его рук я смогла вытянуться на спине с закрытыми глазами.

Его магия была прохладной, но в то же время тёплой. Она пронизывала меня волнами разной температуры. Его прикосновение было нежным, пока он использовал редкий навык, которому научился у неизвестного мастера, чтобы восстановить повреждения моего хрупкого человеческого тела.

Такого хрупкого.

Тёмные мысли, окрашенные страхом, кружили в моей душе.

Нашивер знает. Он сломает её.

Магия, текущая по моему телу, стала обжигающей. Агония пронзила моё тело, сосредоточившись в том участке головы, которым я бахнулась о мостовую. Боль понемногу начала стихать, а затем исчезла, оставив после себя лишь отголоски. Я глубоко вздохнула.

Я недостаточно силён.

Мои глаза распахнулись, и я уставилась в его алые глаза, потемневшие на несколько оттенков.

— Vayanin, ты сказала… что, если бы не я, то тебе не нужна была бы защита. Никто бы не пытался причинить тебе боль.

— Я такое говорила? — слабо спросила я.

— Ты всё ещё так считаешь?

Я открыла рот и тут же закрыла. Чего это он вдруг спрашивает об этом? Почему именно сейчас? Он беспокоился о том, как я буду исцелять раны, когда его не будет рядом?

Мне ещё никогда не было так сложно заставить себя улыбнуться:

— Я буду в безопасности, когда мы разберёмся с Нашивером и Ксавьером. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Когда ты вернёшься домой, я перестану быть нелегальным подрядчиком и смогу вернуться к мирной жизни.

Мирной, одинокой, пустой жизни. Но я не могу сказать это вслух.

Его взгляд встретился с моим, и он слегка нахмурился. Проблески его мыслей мелькали у меня в голове, но я не чувствовала в них облегчения. Я вообще не была уверена в том, что именно он чувствует.

— Зуилас, — начала я, — Что…

Его рука закрыла мне рот, и он не дыша застыл на месте.

Слушал. Он что-то внимательно слушал. Я сделала вдох и тоже застыла. Он медленно и осторожно крутил головой из стороны в сторону. Я ничего не слышала, кроме потрескиваний водопроводных труб.

Он убрал руку от моего лица, поднялся с пола и выскользнул из спальни. Вскарабкавшись, я устремилась за ним, стараясь ступать как можно тише. Он подкрался ко входной двери и прислушался.

— В холле есть hh’ainun, — прошептал он, обнажая зубы. — Мужчины. Их как минимум четверо, — Его взгляд метнулся ко мне, а затем к балкону. — Мы выйдем этим путём.

С расширенными от страха глазами я забежала в спальню и схватила чемодан с курткой. Когда я вернулась в гостиную, Зуилас как раз выходил из комнаты Амалии. Она шла за ним: её лицо побледнело, а рука нервно сжимала ручку чемодана. В другой руке она несла клетку с котёнком. Носочек испуганно уставилась на нас.

Зуилас открыл балконную дверь, впуская ледяной воздух.

Перепрыгивая с балкона на балкон, он сначала спустил наши чемоданы, а затем вернулся за нами. Первой он спустил Амалию, которая так и не выпустила клетку. Котёнок жалобно замяукала, и я поморщилась от этого звука.

Они спустились вниз. Когда Зуилас начал подниматься, вцепившись в балкон на втором этаже, я обернулась на гостиную.

В этот момент распахнулась входная дверь.

Я отскочила от стеклянных дверей и прижалась спиной к узкой стене на самом краю балкона. В квартире слышались шаги. Шёпот мужских голосов. Они приближались всё ближе и ближе. Балконная дверь была наполовину раскрыта, маня их к себе.

Голоса стали слышны ещё громче, ближе. Я попыталась успокоиться.

Рядом со мной возник Зуилас, цепляющийся за перила. Я обвила руками его шею, и он перетянул меня через металлический поручень.

Мы зацепились за поручень, и в этот момент распахнулась дверь на наш балкон.

Зуилас спрыгнул с нижней части балкона и приземлился на тот, что был под нами. Он забился в тень возле двери из тёмного стекла, прижимая меня к груди.

Последовало длительное молчание.

— Чисто, — раздался грубый мужской голос. — Похоже, что они уже сбежали.

Стеклянная дверь закрылась, и я буквально впечаталась в Зуиласа, чувствуя одновременно облегчение и отчаяние. Нам удалось избежать ареста, но наш маленький, уютный мирок был разрушен, и мы уже никогда не сможем вернуться сюда. 

Из нескольких убежищ дяди Джэка ближайшее находилось к югу от центра Истсайда в очень старом районе Ванкувера. «Ли Билдинг» давно миновал свой расцвет — уже сто лет как — но его отремонтировали… сорок лет назад. И это было заметно.

В нашей квартирке на 6-м этаже была крошечная кухня, из которой можно было попасть в спальню, тесная ванная комната со стиральной машинкой и сушилкой в углу, довольно просторная гостиная с обеденным столом, диваном, кофейным столиком и торшером. Всё это было покрыто толстым слоем пыли.

Могло быть и хуже. Правда, могло быть и гораздо, гораздо лучше.

Мы с Амалией долго спорили, кто из нас будет спать на диване, пока я не села на него: диван прогнулся с неприятным скрипом древних пружин. Так что мы решили разделить двуспальную кровать, оставив Носочка на попечение Зуиласа. Мы отрубились, как только улеглись.

Меня разбудил тусклый утренний свет. Оторвав голову от заплесневелой подушки, я прищурилась, уставившись в узкое окно. Шторы были слишком старыми и тонкими, из-за чего солнечный свет с лёгкостью проникал в комнату. Амалия лежала, повернувшись к окну спиной, и тихо похрапывала.