Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич - Страница 8

-- А чего сюда перебрался -- на прежнем месте, что ли, не светило? Своей Гильдии дорожку перебежал? Иначе они бы тебя провели с полным обучением местным понятиям -- с картами, где обозначены все «серые пристани».

На этот монолог мне оставалось только кивать, не перебивая. Излишне, а то и вовсе попусту рассудительный гном сам успешно придумал за меня всю легенду. Не более реальную, чем его собственные построения насчет армии соратников, но сейчас и такая сгодится.

-- Стало быть, мы с тобой в одном штреке, -- инсургент опять вздохнул, сокрушаясь более о своей, чем о моей участи. -- Оба от своих отстали.

Само собой, в одном. Хотя эту дыру я бы не назвал штреком -- никаких следов обработки или крепежа здесь нет. Или он это в значении обычного выражения «вдвоем верхом на одном драконе»?

Следующие слова изгнанника подгорного народа подтвердили мое предположение.

-- Может, пригодимся друг другу? -- прозвучало это не столько признанием очевидного факта, сколько заискивающей просьбой.

-- Может, и пригодимся, -- милостиво согласился я. -- Если без всяких «Отдай, чего дома не знаешь».

-- Да не вопрос! -- мгновенно оживился инсургент, получив толику надежды. -- Только ты тоже железку убери. Зачем она тебе?!

С деланным удивлением я уставился на разводной ключ, пребывавший у меня в руках на протяжении всего разговора, и даже повертел его перед носом. Не столько для себя, сколько для гнома, которого явно нервировал широкий размах увесистого инструмента и легкость моего с ним обращения.

-- Да так, трубы починять, -- я вспомнил титанические трубопроводы хисахской Хасиры и уточнил: -- Газовые…

-- У газовых труб нарезка по имперской тысячной мере, -- как бы невзначай уронил вполголоса мой новый знакомец и хитро сощурился. -- А ключ анарисский, размечен на дюймовый счет. Под водяную нитку, или там для каменного масла…

Ага, углядел-то он верно, несмотря на очки -- вот что значит представитель племени, славного своей мастеровитостью! Только в данном случае толку с этой его осведомленности… Ключ-то разводной, безразмерный.

-- Ничего, разметка делу не помеха. Надо будет -- что хочешь сворочу, без различия размерности, -- ответил я с деланной ленцой, а для большей убедительности еще и показал, как стану сворачивать то, что потребуется. Получилось более всего похоже на скручивание чьей-то не слишком могучей шеи. Видимо, и рожу я при этом состроил довольно зверскую -- и без того пугливый, гном отпрянул подальше и с нарочитой деловитостью принялся копаться в заплечном мешке, извлеченном из-под верхней кожаной накидки. Похоже, и в его голову пришли соображения насчет предстоящей холодной ночевки.

Вспомнив свои соображения по обустройству на ночь, я тоже полез в рундуки за брезентом и всем прочим, что могло пригодиться под горой. В немалой степени еще и для того, чтобы не смущать порядком зажатого инсургента, который то и дело оглядывался на меня и разводной ключ.

Но когда я сунулся за спинку пассажирского диванчика, то неожиданно обнаружил там кое-что еще более внушительное и ценное -- саперный тесак.

Вот радость-то! Конечно, не полный спасательный комплект флай-флота, куда, помимо тесака, входит и стреломет с парой пачек болтов, и заклятое на нетление пищевое довольствие в таком количестве, что хоть неделю лопай. Но и один тесак сейчас дорогого стоит -- с оружием в незнакомом месте чувствуешь себя на порядок увереннее.

К тому же клинок посолиднее, чем у карманного складного ножа, может быть полезен не только для самозащиты. Например, с его помощью оказалось проще простого раскроить брезент одного из запасных чехлов на пару квадратов два на два ярда с дырой посередке. Необходимость как следует утеплиться под землей я уже прочувствовал всем организмом, а потому без лишних рассуждений соорудил себе подобие гномского пончо. Не кожаные одежки, конечно, но обдирать симпатичные диванчики в салоне ради своего временного удобства показалось мне не лучшей идеей. Ничего, и так сойдет.

Сбрую наподобие саперной, чтобы тащить с собой все необходимое, я собрал из нашедшихся-таки ремней безопасности, на их же штатных пряжках. Хоть какой-то толк от предосторожности, не особо полезной в закрытой воздушной лодке.

Увы, никаких иных полезных мелочей на борту не нашлось. О раковине дальней связи по-прежнему приходилось только мечтать, а штурманский хрустальный шар оказался столь крепко завязан на накачку от ходового котла, что пробудить и перенастроить его не удалось даже после полудюжины попыток. По-хорошему его вообще надо наново форматировать на работу без бортовой сети, чтобы привести в чувство. Вот только необходимого для этой цели артефактория здесь не сыщется, как ни ройся.

То есть до того, как я выйду к людям, с родными никак не связаться. Причем именно к людям -- как гномы среагируют на просьбу о помощи, исходящую от жителя столицы ненавистных им Инорожденных, я не брался предсказывать. Даже при том, что на эльфа я ну никак не похож, несмотря на всю формальную принадлежность к правящим в Анариссе расе и сословию.

Хотя люди тут, в альтийских горах, тоже не подарочек. Что по эту, ближнюю сторону гор, что по дальнюю. Причем здешние-то еще ничего -- трансальтинцы, худо-бедно знакомые по тому же фольксдрангу и землячествам в моем родном городе. Ну ходят в одних коротких штанах на помочах и свернутых жгутом пледах через плечо, ну, чуть что, лезут в драку, ну факельные шествия устраивают -- все одно почти свои, привычные.

А за гребнями Альт совсем уж жутковатые цизальтинцы в уборах из перьев пляшут вокруг тотемных столбов и готовят пиццу и лазанью в переносных чугунных тандырах. Их шаманы заклинают дикую колючку в спираль именем первого из них -- Бруно Сломанного Слова, а воины Союза Племен срезают скальпы у поверженных врагов, чтобы обшивать ими рукава своих замшевых курток. А что рассказывают про горячих и ревнивых скво с зеленых альтийских лугов, лишний раз и вспоминать невместно. Достаточно не забывать, что «развод по-цизальтински» стал нарицательным понятием. Так что тут не враз угадаешь, с кем лучше связаться.

Вот только вывела меня Судьба не на кого-то из этих людей, тоже не факт, что дружелюбно настроенных, а на самого что ни на есть гнома. Да и тот попался непутевый, если капитально поцапался со своими при таких-то навыках самостоятельного бытия!

Когда я вернулся с жестко шуршащей добычей, слежавшейся от долгого неупотребления, гном уже разложил свой скарб и теперь возился с горелкой странного вида -- вроде пузатого горшочка из мутноватого, при всей прозрачности, горного хрусталя с длинной, как у сковороды, железной ручкой в кожаной обмотке. Что ж, оптимальное устройство для подгорной темени, ни одного лучика света не упустит.

Впрочем, инсургент на редкость неумело управлялся со своей огневой утварью. Зажим для фитиля у него отчаянно не хотел держаться на горловине сосуда, залитого прозрачным золотистым пахучим жиром, и то и дело норовил утопить огонек, не особо желавший разгораться.

Видимо, пытаясь сгладить впечатление от своих неудачных попыток обеспечить нас светом и теплом, гном по новой завел разговор:

-- Слышь, контрабандист… Как хоть к тебе обращаться?

Важный вопрос. И задан правильно, не впрямую -- «как твое имя», а обходным манером, оставляющим свободу скрыть истинное прозвание по магической или какой иной необходимости. Почему бы и не ответить первым на такой вопрос…

-- Зови меня Джек, – отозвался я, выдержав паузу, впрочем, пропавшую втуне из-за сосредоточенного пыхтения собеседника над хрустальной кастрюлей. С намеком, что имя может быть настоящее, а может и нет.

-- А ты меня тогда Тни… то есть Тнерр.

По моментально поправленной оговорке стало ясно, что тут уж прозвание точно выдумано на ходу. Но, похоже, от настоящего имени оно ушло недалеко – различия начались с третьей буквы, а рычание в конце явно было призвано придать носителю грозной суровости.

Хотя, конечно, из меня тот еще знаток гномских прозваний. Может, у них такое «ррр» вообще несет уменьшительно-ласкательный оттенок. И по хлипкому виду новопоименованного Тнерра оно куда как более вероятно!