Целитель чудовищ - 1 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 34

Они смотрели на мир усталыми мокрыми глазами, словно избитые, измордованные собаки, которые умоляют оборвать их мучения.

По одному взгляду на их ветхие, соломенные жилища, становилось понятно, что ни о каком достатке тут речи даже не идёт. Скорее вопрос можно было поставить как: «насколько велика нужда этих несчастных?»

Это выглядело особенно уродливо, если посмотреть на поля, где вполне себе рос рис. Выращивая еду, которая питала всю страну, сами крестьяне медленно погибали от голода.

Землянин даже боялся представить до чего нужно довести людей, чтобы те, даже умирая от голода, боялись притронуться к выращиваемой еде.

Но хуже всего было другое. Если взгляды взрослых можно было хоть как-то игнорировать, то вот взгляды детей, казалось, проникали в саму душу.

Они ничего не говорили и не просили. Родители сумели объяснить им, что их ждет, если они станут надоедать высоким господам.

Вот только если высокие господа тешились собственной спесью, то что мешало обычным слугам или даже асигару дать хотя бы крохи риса этим несчастным?

Стас специально этого ждал. Он целенаправленно сидел и смотрел, надеясь увидеть хоть малейший признак милосердия или щедрости.

И он так и не увидел ни грамма помощи, ни единого клочка сострадания.

Крестьяне не получили ничего, а не лишились лишь по одной причине — у них и так ничего не было.

Как можно относиться к местным как к людям, если они сами этого не делают уже по отношению к друг другу?

Ордынцев хотел быть как все. Он знал, что его помощь ничего не решит и может лишь усложнить его жизнь.

Однако несмотря на всю свою выработанную годами циничность, он все же не мог больше ничего не делать.

Когда мимо него проходили тройка худых, словно скелетики детей, Ордынцев резко сунул им в руки какое-то поломанное деревянное ведро. Он нашел его, когда отчаянно бродил по деревне.

Один из детей попытался, что-то сказать, возможно, спросить зачем странно выглядящий господин дал им дырявое ведро, но его лихорадочный шепот оборвал любые возражения.

— Слушать, молчать! В ведре немного еды, отнесите своим родителям. Пока не дойдете до дома, не смейте вытаскивать или у вас ее заберут ваши же соседи! Вы меня не знаете. Если вы или ваши родители посмеют прийти сюда опять я их убью. Если они кому-то об этом скажут, я их убью. Если он попросят еще или пришлют вас снова, я их убью. А теперь пошли отсюда прочь и никогда не возвращайтесь. Передайте им мои слова.

Дети, что удивительно, не стали задавать вопросов и молча двинулись обратно. Тонкие пальчики мертвой хваткой держали сломанное, прогнившее ведро. Пара человек посмотрели на их ношу, но, слава богам, она их не заинтересовала.

Стас устало вернулся к своему костру. Тиски, сжавшие его совесть, самую капельку разжались. Он знал, что его подачка ничего не решит, и эта семья скорее всего умрет, как и все от голода, но в глубине души тлел слабый огонек надежды.

Последние крохи сострадания, которые этот мир так усиленно пытался затушить.

— Я тебя не понимаю. — Станислав громко икнул и подпрыгнул от страха, когда за спиной у него раздался задумчивый голос принца.

— Ты раздал крестьянам большую часть своей еды, хоть и знаешь, что можешь больше и не получить и будешь пару дней голодать. Ты хочешь стать воителем, хоть знаешь, что никогда не сможешь достичь в этом искусстве каких-либо высот. Ты планируешь спасти того, кто для тебя абсолютно чужой, рискуя поплатиться за это всем. Что тобой движет, целитель Широ?

— Я могу и делаю, — просто ответил Стас, глядя в пылающий костер. — Бери от жизни все и не сожалей. Во всех твоих вопросах я могу это сделать и поэтому делаю. В чем смысл жить, если ты не ставишь самые высокие цели? Не стремишься к чему-то невозможному? Извините, принц, что-то на меня накатило. — опомнился Стас, завязывая с философствованием.

— В очередной раз я убеждаюсь, что ты не тот, за кого себя выдаешь, — хмыкнул принц. — Ложись спать. Уже поздно. Если я правильно помню карту, нам предстоит еще два дня пути.

— Будь прокляты дороги, — тихо застонал Стас, слыша смешок донесшийся от Джишина.

Их договорённость невольно заставила принца открыться чуть сильнее.

На следующий же день, когда они выходили из деревни, Стас старался не обращать на пронзительные взгляды семерых человек. Муж, жена, два высохших старика и трое маленьких детей смотрели вслед доброму господину даже когда он давно исчез.

И хоть старики все же умерли, благородно отказавшись есть скудные припасы, эта семья выжила. А в их личном маленьком святилище появилось фигурка опутанная маленький змейкой.

Хоть Стас этого и не заметил, но дети сумели увидеть, как из-под одежды на секунду показалась любопытная мордочка рептилии.

Когда дети рассказали родителям об этом, то было торжественно решено, что незнакомец оказался одним из добрых Ками. Впоследствии их род еще долгие поколения молился их собственному Ками хранителю.

Стас же устало шёл прочь от деревни. И вопрос стоял лишь в том, как долго ещё его человечность сможет существовать в этом жестоком мире?

*****

Въезд в город был красочным. Все жители немедленно кланялись до земли, даже не смея поднимать взгляд. А так как Стас вместе с принцем находились именно внутри делегации Нобуноро, то единственное, что они могли наблюдать, это бесконечное поле из склоненных спин.

Улицы менялись, а ситуация оставалась прежней. Единственные, кто имели право не склоняться полностью, были немногочисленные самураи. Они отделывались полупоклоном.

«Вот интересно, им самим это не наскучивает?» — лениво размышлял Стас: «раз за разом видеть лишь спины людей, а не их лица. Довольно угнетающая перспектива».

Внезапно внимание Стаса привлекла небольшая группа, которая довольно нагло лицезрела процессию. Приглядевшись, Стас не удивился, отметив на них знаки клана Киатто. Это было не так сложно угадать, если увидеть особенности их клана. Просто из всех четверых Киатто только у одного были характерные кошачьи уши.

«Получается в Киатто служат не только зверолюди? Или озверение есть суть какого-то ритуала? Любопытно».

Лишь, когда в их сторону двинулись недовольные самураи из охраны, воители все же сделали неохотный полупоклон.

Аристократы презрительно не удостоили их даже взгляда. Стас же заметил злорадную ухмылку на лице одного из воителей.

Застройка Акару в основном состояла из двух, реже трехэтажных деревянных зданий с острыми покатыми крышами. На первых этажах располагались многочисленные лавки и мастерские. Работники высыпались наружу, чтобы поклоном поприветствовать сына дайме и владельца города.

Стоило Стасу увидеть местную архитектуру, как последние сомнения развеялись. Это была сто процентов альтернативная версия Японии.

Характерные формы крыш, раздвижные двери и бумажные фонари. Это место буквально дышало феодальной Японией.

Над низенькими деревянными постройками то и дело возвышались каменные башни, выполняющие роли сторожевых вышек.

Эти башни посредством земляных укреплений связывались в единую фортификационную сеть.

Вершиной же всей системы был огромный дворцовый комплекс, находившийся на холме в центре города.

Так как они прибыли к обеду, Солнце, возвышаясь над крышами дворца, хорошо освещало зеленоватую черепицу и ярко красные завитки стен.

«Вот мы и прибыли туда, где все только начнется или наоборот закончится». — с предвкушением подумал Стас.

Ему предстояло много работы.

Внутреннее убранство дворца одновременно радовало своей чистотой и удивляло минимализмом.

Современная жизнь приучила нас к множеству красиво выглядящих, но абсолютно бесполезных вещей. Разнообразные статуэтки, столики, ручные поделки и прочий мусор, который захламляет квартиры большей части людей Земли.

И это не говоря про такие обязательные вещи как холодильники, микроволновки, электрические чайники, компьютеры, велотренажеры или беговые дорожки и телевизоры.