Док и его кот (СИ) - Башибузук Александр - Страница 9

От лютой смерти Ромео спас, как бы странно это не звучало — Мусичка. И мисс Меллори, но уже во вторую очередь.

Котяра жалобно мявкнул, словно испугался только сейчас, а не минутой раньше, когда яростно защищал Пруденс и живо вскарабкался мне на руки.

А оная мисс Меллори, радостно улыбнулась, протянула мне букетик и прошептала слабым голоском.

— А я цветы собирала для вас, мистер Вайт…

После чего благополучно хлопнулась в обморок.

В общем, казнь потомственного дворецкого сама по себе отменилась.

К счастью, девчонка упала в густую траву и ничего себе не расшибла и после горсти воды открыла глаза.

И первым делом мне твёрдо пообещала:

— Я никогда не буду отходить от лагеря, мистер Вайт. Честное-пречестное слово. Никогда, обещаю!!!

Осталось только молча кивнуть. Какая же умница. И глазёнки такие невинные. Я бы поверил, правда. Если бы вчера она мне не обещала, то же самое. И позавчера.

Стиснул зубы и пошёл доставать из седельной сумки бутылку. Если бы не вискарь, уже давно бы свихнулся. Но ничего, тут до тропы осталось всего ничего. А там и до Вирджиния-Сити недолго. Перетерплю.

— Мистер Вайт, ну я же не знал, что вы её уже убили, — грустно ныл Ромео, плетясь за мной. — Я опасался за ваши жизни…

— Пошёл в жопу…

Ядрёный «Старый Дед» немного притупил злость.

— Красавчик, слов нет… — я ласково потрепал по холке кота, тщательно вылизывающего рядом со мной себе яйца. — Но с башкой у тебя точно проблемы. Ведь эта дурында с хвостом раз в восемь тебя больше. Сожрала бы и не поморщилась. Чего морду воротишь? Хорошо тебе. Никаких проблем, как домой попал. А мне каково? Вчерашняя фасоль в пузе румбу играет, а прежде чем присесть в кустиках, надо десять пуговиц расстегнуть на жопе. И туалетной бумаги нет. А тут еще пумы вокруг шастают. Чувствую, что без команчей, тьфу ты, шошонов грёбаных, тоже не обойдётся. С моим-то счастьем. Вдобавок два полудурка на гриве висят. Верней полудурок и полная дурочка. Бросить их, что ли?

Мусичка презрительно фыркнул и вразвалочку ушёл к Пруденс, которая как ни в чём не бывало взялась прихорашиваться.

— Идите вы все…

На этом неприятности не закончились. Только двинулись с места, как полетела полуось на повозке. К счастью, запасная присутствовала, но возиться пришлось до самого вечера. Чёрт бы побрал конструкторов этого тарантаса. Едва спину себе не потянул, а когда разделся обмыться, обнаружил на внутренней стороне рубашки двух немаленьких клещей радикально рыжего цвета.

Такой паники у меня не случалось со времени попадания в это благословенное место. Сука, энцефалита ещё не хватало. Понятно дело, что не каждый клещ переносчик заразы, и вообще, хрен его знает энцефалитные они или нет, но учитывая, то, что антибиотиков сейчас и в помине нет, а врачи лечат сплошной гомеопатией, любая болячка может закончиться летальным исходом.

Пока не проверил себя до последнего сантиметра, не успокоился, а потом ещё заставил девчонку и Ромео самодосматриваться. В общем, вечерок выдался замечательный.

А чёртову пуму пришлось оттащить подальше и сбросить в овраг, после дуплета чернокожего идиота, снимать с неё шкуру уже никакого смысла не было.

Ночь прошла в сплошной тихой панике, мне постоянно казалось, что вокруг шастают орды пум, медведей и раскрашенных ушлепков с перьями в башке и томагавками в грабках.

Встал совершенно разбитым, настроение отсутствовало напрочь, а голову забивала сплошная какофония дурных мыслей.

На что-то хорошее уже даже не надеялся. Так и ныл про себя, покачиваясь в седле.

Без пяти минут кандидат наук, закончил Тимирязевку с красным дипломом, ветеринар-хирург с репутацией и реальным опытом. Звучит? Звучит. Может показаться, что я мгновенно заживу в Монтане как шейх, но… но хрен большой и толстый. Нет, не заживу. И не потому что не могу лечить животных по старинке, это я как раз умею. А потому что нахрен никому здесь не нужен. Почти точно знаю, когда стажировался в Америке — слегка изучил вопрос.

Для начала, здесь любой ковбой сам ветеринар и отлично справится с любой мелочью. А оперировать грыжу бычку или свинье никто не будет, потому что услуги ветеринара гораздо дороже самого бычка, коровы или той же хавроньи.

И так во всём. Отношение к домашним животным сугубо практичное и утилитарное. Животин никто не лечит, не может пёс или кот исполнять свои обязанности — заводят нового. Их порой даже не кормят, так как самим жрать нечего. В больших городах, понятное дело, всё по-другому, но в Монтане этих самых мегаполисов сроду не было. Конечно, я сильно сгущаю краски, но тенденция в целом верна.

Да, совершенно без заказов я не останусь, можно на лечении лошадок выехать, к ним относятся немного получше, но для начала надо будет заработать репутацию и потеснить тесные ряды местных коновалов, что не так просто. Демпинговать ценами тоже не получится, чревато лишним отверстием в башке.

Весело? Обхохочешься.

С одной стороны, можно попробовать переквалифицироваться. Человеческим врачам здесь сплошной почёт и уважение. Но и здесь засада. Теоретически я могу лечить людей, но это только теоретически. И дело не в знаниях, а почти в полном отсутствии любых медикаментов, не говоря уже об антибиотиках. Если не ошибаюсь, даже банальный кетгут не изобрели ещё.

Да, аппендицит я вырежу, при необходимости извлеку пулю из брюха и заштопаю внутренности, удалю конечность, даже трепанацию с большими оговорками могу сделать, но без послеоперационной медикаментозной терапии, всё это закончится очень плохо. К примеру, как сейчас лечат воспаление легких, свинку, или тиф? Или малярию? А хрен его знает.

Короче, сплошная засада.

Приступ самобичевания прекратил Мусичка, решивший проехаться со мной верхом. Настроение немного выправилось, и я пообещал котяре больше никогда не ныть.

— Ничего, Мусий, всё будет нормально. Руки есть, ноги есть, башка тоже вроде на месте, так что проживём не хуже других.

Тут я заметил, что мисс Меллори возжелала общения и поравнялась со мной, попытался сбежать, но не успел.

— Мистер Вайт… — девушка ласково улыбнулась. — Я хотела ещё раз поблагодарить вас за своё спасение.

Я ругнулся про себя, но постарался ответить, как можно вежливей.

— Не стоит благодарностей, мисс Меллори, так поступил бы любой джентльмен.

— Стоит, мистер Вайт, стоит, — с очень серьёзным лицом возразила Пруденс. — Вы могли просто дождаться пока эта страшная кошка убьет меня, и только потом выстрелить, что избавило бы вас от множества досадных проблем, связанных со мной. Но всё-таки спасли…

Отвечать я не стал, просто прикоснулся пальцами к шляпе.

А девчонка не такая дура, как мне показалось сразу. Вот и думай…

К счастью, мисс Меллори поняла, что я не настроен поддерживать разговор и отстала. А очень скоро в воздухе появился отчётливый запах дыма. А ещё через пару десятков минут, мы выехали к большому лагерю.

На вырубке подле дороги стояли кружком около десятка разнокалиберных фургонов, вокруг которых суетились люди. На разбойников они не были похожи, но на всякий случай я оставил Ромео с Пруденс на опушке, а сам поехал знакомиться.

Нас почти сразу заметили, суета стихла, но скоро возобновилась, а мне навстречу быстрой и лёгкой походкой вышел какой-то мужчина.

Подъехав поближе, я слез с лошади — сообразив, что не стоит беседовать с человеком сидя в седле.

Незнакомец остановился в метрах пяти от меня. Невысокий, худощавый, он держал в руке длинную однозарядную винтовку, очень похожую на мой Шарпс, но какой-то другой системы.

На поясе у него висел длинный и широкий нож с роговой рукояткой, в потёртых ножнах, а за поясом торчал самый настоящий томагавк — с обтянутой кожей рукояткой и связкой пёрышек под клинком.

Револьвер присутствовал всего один, но почему-то не в кобуре на поясе — его рукоятка выглядывала из-за пазухи.

Покрытое глубокими морщинами, словно выдубленное смуглое лицо, редкая клочковатая бородка и свисающие до плеч неряшливыми сосульками седые волосы. Замшевая затёртая куртка с бахромой по рукавам и такие же штаны напуском поверх растоптанных индейских мокасин. Любой любитель Дикого Запада сразу бы опознал в этом человеке маунтинмена — то есть первопроходца и траппера. Для полного сходства не хватало только енотовой шапки, вместо которой незнакомец повязал себе голову грязной тряпкой на манер банданы.