Властитель души и тела - Дивайн Тия - Страница 6
- Предыдущая
- 6/26
- Следующая
– О, как бы я хотела… – с грустью произнесла Джулия, нервно теребя корешки новых книг, лежащих у нее на коленях. Затем, посмотрев на мать, которая вошла в комнату с подносом в руках, продолжила с большой решимостью: – Да, у меня перед глазами так и стоит эта картина: смелая амазонка, готовая лишить графа его достоинства, и он, валяющийся у нее в ногах и молящий о пощаде…
– Именно, – поддакнула сестре Дженис. – Отважная, бесстрашная амазонка…
– И кто же будет той дурочкой, которая оттолкнет от себя мужчину с годовым доходом в 50 тысяч фунтов и сделает его своим врагом? – спросила мать.
– Джулия согласна: что-то должно быть сделано в отношении графа, – с вызовом ответила ей Дженис.
– Неужели? – проворчала мать, разливая по чашкам чай. – Джулия, как тебе понравились книги, которые мы взяли в библиотеке?
– Мне особенно пришлись по душе истории про месть. – Голос девушки заметно окреп.
– В следующий раз я это учту. Дженис, чаю? Дженис взяла чашку и сделала маленький глоток. Она и не подозревала, что Джулия так сильно захочет отомстить графу.
– А что, если мы попытаемся каким-нибудь образом осуществить твою мечту? – осторожно поинтересовалась она у младшей сестры.
– Дженис… – с предостережением произнесла мать. В ее голосе, казалось, звучало: «Не сейчас и не здесь. Не говори ей, не причиняй боли…»
Взгляд Джулии метнулся от матери к сестре. Она испытующе посмотрела на Дженис.
– Ты? А ты бы смогла?..
– Я хочу сделать хоть что-нибудь. Я чувствую, что просто обязана что-то предпринять. Но я не могу игнорировать твои чувства… несмотря на то что, может быть, это первый и единственный шанс поставить Уика на колени. Ведь никто из претенденток никогда не пойдет на такой риск, только я одна… Но скорее всего ничего не получится. Ведь все мы знаем, что за этим последует…
Внутри Джулии шла явная борьба… граф и то, что он с ней проделывал…
– Я даже подумать боюсь…
– Хватит. Не продолжай… – тут же прервала ее Дженис. Вся решимость Джулии, ее жажда мести выражались всего лишь в словах.
– Но мама считает, что ты смогла бы это сделать…
– Нет, даже не думай… Вдруг «конкурс невест» выиграю я? Что будет тогда с тобой?
– Столько денег… – прошептала Джулия. – Они все могли быть моими…
– Ш-ш-ш… больше никаких разговоров на эту тему.
– Подожди… – Джулия протестующе подняла руку. – Я согласна, пусть он примет наказание от тебя…
– Нет, Джулия. Не говори так. Ты сейчас не в себе.
– Да нет же. Мой ум ясен, как никогда. Сделай это. Я настаиваю. Мама права. Пусть он искупит свою вину, женившись на тебе. Ты ему больше подходишь – у тебя сильный характер и храброе сердце. Из всех претенденток, включая меня, ты самая лучшая кандидатура. Покажи им всем, Дженис. Этим сплетникам и интриганам… Покажи ему… – Джулия с силой сжала руку сестры. – Покажи мне… А главное… Заставь Уика заплатить за все…
Дженис была сильно взволнована.
– Я так поздно начала. Все девушки уже две недели как в игре. А приспешники графа еще даже не взглянули на меня. Мне совершенно нечего надеть. У нас ничего не получится!
– Из любого положения можно найти выход, – невозмутимо ответила мать.
Вскоре они с Дженис подходили к двери самого модного портного на Бонд-стрит.
– Безусловно, без хитрости нам не обойтись, но когда работают три головы, ты, вне всякого сомнения, привлечешь внимание графа. И это будет только начало.
– А я думаю, что это уже конец.
– Давай не будем пессимистками. Пойдем… у нас еще много дел.
Вторая половина дня прошла бурно: бесконечные примерки, дорогие платья, дюжинами меняющиеся на Дженис, и сотни уколов булавками были призваны создать умопомрачительный гардероб, подчеркивающий ее девичьи достоинства.
– Можешь быть уверена, граф – настоящий эксперт в женской моде, – заявила мать со свойственной ей практичностью. – И поэтому к вечерним платьям нам понадобится особый подход. Следует забыть о скромности. Конечно, в рамках хорошего вкуса. – Она быстро взглянула на старшую дочь. – Чтобы привлечь его внимание. Ты, надеюсь, понимаешь, о каком внимании я говорю…
Мать Дженис подошла к делу со всей серьезностью. Она считала, что ее старшая дочь может составить серьезную конкуренцию другим претенденткам, которых друзья графа отбраковывали одну за другой по своим, только им известным причинам.
– В конце концов, не все девицы, мнящие себя истинными леди, обладают достаточно знатным происхождением и необходимыми качествами, чтобы подойти на роль жены Уика, – продолжила мать Дженис. – Богатая глупышка уже через неделю наскучит ему до смерти. Самоуверенная красавица будет требовать к себе постоянного внимания. А это не приведет ни к чему хорошему. Наивная и невинная девочка, такая, как Джулия, только разочарует. И я совершенно не виню Уика за то, что произошло у него с твоей сестрой. Он ждал от нее слишком многого. И не смотри на меня так. Джулия наивна и чиста, как ребенок. Она постоянно витает в облаках и мечтает о возвышенных чувствах. А графу нужна девушка, которая бы сочетала в себе красоту, хорошее воспитание, практичность и ум, то есть все те качества, которые в избытке есть у тебя. И если ты умело воспользуешься ими и забудешь о своей глупой мести, то, будь уверена, Уик сразу обратит на тебя внимание, а главное, сделает предложение.
– И я получу его деньги, – парировала Дженис. Она не собиралась обманываться насчет графа. Это было бы по крайней мере наивно. От того, что Уик официально искал себе жену, его образ не становился хоть сколько-нибудь положительнее, учитывая скандальную репутацию графа и его сластолюбие. Однако Дженис ничего не слышала о том, что тестирование претенденток включало в себя постель.
О Господи, она даже не думала об этом. А что, если это было правдой? Сможет ли она пойти на такое, даже ради мести?
Неужели за деньги люди готовы вынести любое унижение?
Но благодаря деньгам отца она стала обладательницей самых роскошных и элегантных бальных платьев, подумала Дженис на следующий вечер, красуясь перед зеркалом в наряде из бледно-желтого шелка. Глубокое декольте квадратной формы и узкий лиф придавали пышность ее груди, едва прикрытой изящными рюшами.
К платью прилагались туфли в тон и изящная лента, украшавшая ее длинные волосы. В этой одежде Дженис выглядела невинно и в то же время вызывающе – именно такого эффекта и добивалась ее мать.
Непривычный образ немного смущал Дженис, ибо крой нового туалета оказался весьма фривольным. При определенном освещении очертания ее тела просматривались в мельчайших деталях. А если Дженис наклонялась вперед, ее грудь, с трудом сдерживаемая корсетом, была готова выпрыгнуть из глубокого декольте. Подол платья решили укоротить настолько, насколько позволяли правила приличия, и даже чуть больше. В результате при ходьбе Дженис «невзначай» демонстрировала изящные лодыжки. А завершала образ высокая прическа, обнажающая нежную девичью шейку.
Именно такой вид мог привлечь внимание мужчин, подобных Уику: приятные женские формы, искусно подчеркнутая грудь, выглядывающие из-под подола платья щиколотки с перекрещивающимися атласными лентами и максимально обнаженные те части тела, которые позволялось демонстрировать в обществе – руки, шея и уши.
Подобным премудростям обычно не учат в школе. Женщины, как правило, узнают их на собственном опыте, и лишь немногим счастливицам удается овладеть этими приемами в совершенстве. Обычно они хранят свои знания в тайне и не допускают новичков в круг посвященных, обрекая неопытных девушек на постоянные ошибки и неудачу.
Подобные знания таили в себе власть. Дженис поняла это, когда, переступив порог бального зала в Кавендиш-Хаус, располагавшемся на Риджент-стрит, столкнулась с сотней враждебных глаз других претенденток.
Они не желали видеть рядом с собой еще одну соперницу. Это была их законная территория, где они дневали и ночевали в надежде на то, что Эллингем обратит на них внимание.
- Предыдущая
- 6/26
- Следующая
