Каменное сердце (СИ) - "Лакфен" - Страница 64

— Что за чертовщина… — Заместитель не как не мог понять. Он был в ужасе, откуда он мог знать, что такое случится, да если бы и знал, ужаснулся. — Уберите это! Выкиньте в зыбучие пески в ущелье. — Тучи ещё сильней сгустились. Поливая жаркую пустыню холодными каплями. Воины воскликнули и обрадовавшись такому. Пока Башир шёл к себе в палатку и не наткнулся на одного из в спешке бежавших воин.

— Господин Башир. — Под грохот грома и дождя произнёс воин. — Со стороны хребта. Там… — Он стоял так несколько минут глубоко дыша. Поднимая голову к небу, подставляя лицо под прохладный дождь. — Господин сотник! Со стороны хреба «Дьявола»! — Заместитель окончательно замолк.

— А кто-то с ним ещё есть? — В ответ он получил отрицательных кивок. И не став задерживаться, быстро пошёл к воротам на той стороне. У ворот стояла орда солдат, через которых было тяжко пробиться. Но растолкав толпу, он поднялся на стену. От сотника не было вестей две недели, да и в добавок он идёт совершенно с другой стороны от главного лагеря и один. Став у борта, начал вглядываться вдаль. Фигура медленно приближалась к лагерю держа меч, окроплённый в зелено-красной жидкости. Доспех был залит ею же. В руках он тащил сумку и медленно шёл что-то волоча, проваливаясь и путаясь в ногах. Волосы были распущены и намочены и во всём что можно. До лагеря ему оставалось около тридцати шагов. Но остановившись, убрал меч и рухнул на песок. — Живо за ним! — Крикнул заместитель и несколько человек, побежали к упавшему сотнику. Без сознательно лежавшим под дождём всё глубже погружаясь в песок. — Поднимайте! Тащите. — Башир посмотрел на своего сваленного начальника. Тот не просыпался, держа в руках сумку. Когда заместитель попытался посмотреть, что там. То рука сотника тут же схватила его.

— Не, прикасайся. — Лицо было его уставшим, но озлобленным в грязи и крови. А в глазу муирец с ожогом подменил золотистый блеск. Но посчитал, что привиделась.

— Не буду. Скора будем в лагере. Лекари тебя посмотрят. — Сотник нечего не ответил, лишь отпустил руку Башира и погрузился в сон.

Волны от «Голубки» разбивались об каменистый берег, расплескиваясь поливая траву в округе. Солнце только поднималось на небосвод в голубой синеве неба. В лагере как всегда было по раннему утру тихо. Многие кто проснулся о чём-то спорили или выпивали. Кто-то посчитал ранее утро через чур жарким и решил поплескаться в речной прохладе. Рыжие волосы и бородка были словно маяк на округу, манящий посмотреть кто там. Многие наёмницы что вступали в банду подглядывали из желтоватых кустарников на плескающегося голышом человека, рассматривая шрамы на спине и груди. Но дамы не ограничивались верхом и любили поглядывать и ниже, но каждый раз их расстраивала водная гладь, не позволяющая увидеть желанного.

— Смотри, какая сильная и крепкая спина. — Проговорила одна из них, рассматривая несколько шрамов. — Он пережил явно не одно сражение.

— Да кому нужна твоя спина? — Возмущённо ответила вторая. — Ты взгляни на его руки? Такие сильные и крепкие. Как же я хотела бы оказаться в них. Ах. — Мечтательно вздохнула продолжила летать в облаках наёмница.

— Да? Он скорее тебе голову от крутит, чем позволит к себе подойди. — Проговорила третья, на что вторая проворчала. — Он один из лучших наёмников в лагере. Ты ему и в подмётки не годишься как пара.

— Ты и подавно. — Проворчала вторая. — Тебе только дай повод, как ты на его шею повеситься. И завопишь. «Господин Ганзел! Научите меня обладать этим мечом, да погрубее». — Сплюнув в сторону процедила, смотря на уже повернутого к ним спиной наёмника.

— А тебе лишь и надо. Чтобы ты взяла его меч, а ночью он натренировал тебя так жёстко что кушетка треснет. — Вторая не ответила на комментарий третьей, покрылась румянцем толи от смущения, толи от холода. Первая молча смотрела.

— Смотрите! — С волнением окликнула она. — Выходит. Сейчас узнаем какие у одного из лучших наёмников, габариты его меча. — Девушки придвинулись ближе, раздвигая ветви, как незамедлительно пред обзором, нависла довольно огромная фигура. — Да чтоб тебя. Уйди! Пошёл прочь. — Со злобы за скрежетала первая. Фигура обернулась, показывая израненное тело, и топор блеснувший на поясе в свете солнца. На плечах красовался мех, крепко прикреплённый к юбке из шкур. Первой тут же закрыла рот вторая, и шикнула.

— Ты что творишь? — Отпустив руку, первая недоумевающе со злобой на неё посмотрела. — Это «Рубака». Рубака Бьёрн. Северянин. — Первая пригляделась к фигуре. Северянин стоял молча, наблюдая за наёмником в нескольких метров от их кустов, девушек он не заметил. — Если ты бы ему нагрубила в лицо или он увидит нас, то головы у нас от его огромных ручищ, треснут как грецкие орехи. — Наёмницы дружно сглотнули. Со стороны речки раздались плески, продвигающиеся в сторону каменистого бережка. — Он выходит. Вот-вот. Ну уйди. — Северянин не слышал их писков, стояв массивной спиной к ним. Звук воды прекратился, начался разговор меж рыжим красавчиком и грудой мышц. Наёмницы начали прислушиваться в разговор, хоть шелест листвы и дуновение ветра заглушало слова.

— Знаешь. У тебя странная привычка появляться в… — Подул ветер листва за шумела. — … что тебя привело сюда в такую рань?

— Нечего. — Проговорил с не довольствием северянин. — Ранний подъём. Привычка… — Ветер задул сильней, листва зашуршала громче. — … Закалённый. Он желает нас видеть, когда солнце взойдёт ещё выше, почти в зенит. — Фигура северянина начала отходит, девушки задержали и притаили дыхание. Бьёрн медленно шёл в другом направлении открывая вид на рыжего наёмника, который уже сидел в портках, надевая кожаные штаны с щитками, а следом сапоги. Верх был гол.

— Ну. Чёрт побрал этого громилу! — Недовольно выругалась первая. — Хотя. — Она пригляделась. — Смотреть на его обнажённый торс с которого так стекают капли, будораживающее зрелище. — Третья, как только увидев, что наёмник одет по пояс, вылезла из кустов и пошла в лагерь, вторая немного посидела и взяв первую, пошла за третьей. — Ну ладно, ладно иду. Завтра мы точно увидим. Точно вам говорю. — Ехидно улыбнувшись, пошла следом за ними.

***

Северянин обернулся на шуршащие кусты, думая, что это листва и ветер. Но заприметив что кто-то там сидит, сразу догадался, и решил перекрыть весь обзор. Рыжий наёмник натягивал сапоги на ноги, укутанные в тёплые ткани. Поседев так немного на булыжнике, выдохнул пар, и одел рубашку туго застёгивая на пуговицы. Возле речки было прохладно, а с лагеря доносились едва уловимые гулы.

— Любишь ты рано утром в речке по плескаться Ганзел. — Северянин подошёл ближе, когда рыжий уже одевал мундир, а поверх него утеплённую накидку с меховым воротом. — Я не понимаю смысла залезать в ледяную воду в конце октября. — Наёмник поднялся и осмотрел на своего собеседника довольно уравновешенным и спокойным взглядом. — И долго ты собираешься терпеть тех трёх? Которые так неуклюжа прячутся в кустах.

— Пусть смотрят, если им так угодно. Я же пришёл искупаться. Понимаешь ли? Это бодрит и заставляет сразу проснуться. — Поправив накидку, застегнул две верхние пуговицы чтобы не падала с плеч. — Ты сам с севера и такие холода для тебя словно солома щекочущая нос. — Северянин согласился. — А вот муирецу с этим явно туго. Ведь в пустыни ночи холодные, но всё же они не похожи на зиму.

— Черножопой мартышке придётся к этому привыкнуть. Уже прошло три года. Три зимы. А он не как не привыкнет. Дрожит как кролик перед волчицей в зимнею пору охоты.

— Соглашусь. А теперь вернёмся к делам насущным. Что хотел Сириус? — Снега в такую пору ещё не было, но скора должен выпасть на ноябрь месяц. Но в этом году погода аномальна, и холода стукнули раньше положенного, сковав землю морозами. — Говори быстрей. Я после воды промёрзнуть не хочу.

— Ждёт у себя в палатке, хочет обсудить кое-какие моменты. Не смотри на меня так рыжий. Я сам не знаю. — Наёмник, вздохнув недовольно, повернулся к просыпающемуся лагерю. — Он сказал ещё притащить муирца. Ведь он член нашего отряда. — На это Ганзел не как не отреагировал.