Каменное сердце (СИ) - "Лакфен" - Страница 26

— Я ещё не сдох! Пошли прочь! — Понявшись на ноги, бросил птицу куда-то в даль, она, тут же распахнув крылья взлетела к остальным кружащим возле меня. — Чёртовы падальщики. — Прикрыв ладонью глаз от слепящего солнца, решил оглядеться вокруг. Из того что помню, а помнил я всё. Увидев знакомый бархан, пошёл вдоль ища более пригодной для подъёма склон, чтобы смог без особых усилий подняться на него. — Значит, этот тостожопый граф, бросил нас и по следу отправил наёмников. Ублюдок. — Найдя более пригодный склон забрался по нему в сапоги во всю сыпался песок. Поднявшись, сделал несколько вдохов и направился в обратно, но уже по бархану в сторону бывшего лагеря, который не как не хотел прорисовываться на горизонте. — Значит рабство. Вот чем он промышляет. А я-то думаю, почему в городе так чисто и нету бедных и голодающих. — Пройдя ещё метров пятнадцать, голову начало напекать, сняв с себя рубаху, обмотал её вокруг головы, чтобы хоть как-то спастись от палящего солнца. Около ещё десяти метров ходьбы на глазах показался каркас палаток, а над головой снова кружили те же стервятники, ожидая, когда я останусь на издыхании. Добравшись до лагеря, увидел, что тот был сожжён, а дорогие и более ценные вещи бандиты забрали. Покопавшись в саже и пепле своей полати нечего не обнаружил, лишь сгоревшие лоскутки ткани и деревяшки. У остальных так же, но в песке возле одной из палаток валялась желанная фляжка с водой и кусок ткани от накидки, которую я тут же накинул себе на плечи. Открыв фляжку, сделал глоток и тут наслаждение мгновенно закончилось; в ней было немного воды, даже не хватала на полноценный глоток. — Да чтоб вас всех. И на что я рассчитывал! — Желания от злобы метнуть её куда вдаль, но решив, что она ещё пригодится, повесил на пояс и стал осматривать пепелище ещё на какие-нибудь вещи, но судьба меня наградила лишь одной глиняной фляжкой и тряпкой, за это ей большое спасибо. Поднявшись с одного из пепелища, мною было принято решения идти на запад к своим в лагерь или хотя бы в Рудник, поэтому натянув тряпки получше направился по направлению солнца, хоть то только всходило. Путь будет долгий, очень долгий и очень сложный, особенно с этим вечно палящим солнце и без воды.

Спускаясь с очередного бархана, споткнулся и кубарем покатился вниз, набивная и так высохший рот, не менее сухим и горячим песком. Ноги уже горели в сапогах, хоть по солнцу, наверное, хожу уже, часов одиннадцать. Солнце садилось, нагоняя лёгкую благодать тени и прохлады. Остановиться на привал и поспать до утра, или продолжить путь? Из этих двух пунктов был выбран второй как более нужный, ведь в прохладе хоть уже и слегка обмораживающей, было идти приятней. Луна потихоньку всходила на небосвод, на котором виднелось множество ярких звёзд, освещающих мой забвенный путь. — Как тогда в злополучную ночь. — Опустив голову от прекрасного неба такого далёкого и больного воспоминаниям, я шёл дальше, перебирая ногами, смотря по сторонам, надеясь увидеть хоть одного путника, или сооружение, но это было напрасно. Ноги уставали и нужно было отдохнуть. Упав на песок пятой точкой, начал разглядывать звёзды вновь. — Как драгоценные камни. — Ночное небо завораживало своим обилием, а я старался не заснуть. Сон в пустыне может убить, как в прямом, так и переносном смысле. — Ну вот! Докатился! Начинаю разговаривать сам собой! А ещё и дня не прошло. Как охота пить. — Опустив взгляд на песок, увидел, что из него на мгновение вылез уже знакомый мне скорпион. Не раздумывая, я схватил его: сперва за хвост с жалом отрывая его, а следом и клешни. — А вот мой ужин. — Разломав пополам панцирь, сразу выковырял сырое мясо, которого было очень мало. На вкус оно было ещё той дрянью: сырое, склизкое и плохо пахло, но мне нечего не оставалось. Нечего привередничать, Ганзел всегда говорил, что в какую ситуацию тебя жизнь не впихнула, нужно думать головой и рассуждать логически, но есть сырого скорпиона, был пик этой логичности. Главное, чтобы меня не вывернула пока его пережёвываю. Закончив жевать свой мерзкий ужин, поднялся с песка направляясь дальше по бескрайней пустыне, которая в любой момент может мне стать могилой. Я бы умер ещё тогда, когда меня скинули с бархана, но собрав хоть какие-то силы я смог перевалиться на грудь и отвернуть голову в противоположном направление от бури. После сил не осталось, заснул от высокой дозы яда. К утру яд вывелся быстро, каким образом, без понятия, но это спасло мне жизнь.

***

По пустыне моё приключение шло более трёх суток. Во рту не было не капли воды, а из еды лишь изредка попадались те же скорпионы. Шёл я босыми ногами по горячему песку, обжигающему мои стопы, так как сапоги выбросил ещё вчера. Моментами голову сильно напекало что перед глазами то и дело всплывали силуэты, разных людей, но чаще всего знакомых или тех что видел. Над головой продолжали крутиться стервятники, лишь изредка по одному улетая от стаи. Ночами я старался немного поспать, сворачиваясь в клубок, но не всю ночь, а на несколько часов и следом продолжал идти. Моё желания уйти куда-то в тень и напиться до отвала стоят на первом месте. Другое меня больше и не волнует. Солнце начинала всходить вновь, а перед глазами стал размывчиво прорисовываться мираж с оазисом. Ноги, не раздумывая меня туда начали тащить, хоть я и знал, что кроме песка, нечего не найду. Он виднелся где-то в дали, и с каждым шагом отдалялся, но с приближением к миражу, лицо касалось лёгкое дуновение ветра с его стороны с не менее легкой и ели заметной влагой.

— Не может быть? Вода! — Ускорив шаг, почти бегом собрав остатки сил, ринулся к миражу, который возможно и не мираж, а на самом деле настоящий оазис. — Вода. Наконец вода! — Оставалось всего лишь метров десять, на горизонте виднелся отблески солнца на воде, а вокруг зеленоватая высокая трава, прячущая от меня воду. — Я уже здесь! — Раздвинув густые заросли, запутавшись в ногах, споткнулся об корягу, упал на песок разбив подбородок об что-то твёрдое торчащее из него. Но не обратив внимание, поднял глаза к долгожданной влаге. Сложив ладони в форме лодочки, мокнул их, ощущая прохладу набрал в них воды, поднёс к иссохшим губам, делая глоток. В глазах мир заиграл по-новому и стал более живым и с каждым новым глотком даже становилась легче дышать. Напившись до отвала, сразу же набрал в флягу, по самое горло закупорив её. В воде меня привлёк странный металлический предмет, с чем-то деревянным на конце. Войдя покалено в воду, не глубокого озерца, двинулся к нему. На вид сразу нельзя было сказать, что это такое. Водоросли и странный налёт не позволял разглядеть, до тех пор, пока я не подошёл в плотную и не схватившись за деревяшку, потянул на себя, но нечего не вышло. — Зараза. Как плотно сидит. — Схватившись двумя руками, потянул со всех сил пока предмет не подался, и я не рухнул по инерции с головой в воду. — Что это такое? Оружие? — Посмотрев на предмет, узнал в нём оружие напоминавшее серп со смесью рыболовного крючка. Лезвие было местами заржавевшее, а где-то в плотную сидел морской мох. — Откуда ты тут взялось? — Обсмотрев его со всех сторон обернулся к берегу, где сразу в глаза попали множество костей и скелетов в доспехах, лежавших возле водоёма и в зарослях. — Выходит я споткнулся не об корягу, а стукнулся подбородком об череп. Мне и правда везёт. — Взяв серп с собой, начал ходить от трупа к трупу в поисках полезного, но толкового нечего не нашёл. — Ожидаемо. — В животе сразу заурчало напоминая, что со вчерашнего вечера нечего не ел, а из еды тут лишь кости и трава. Но решив поискать хоть скорпиона с ящерицами, начал копаться в зарослях, пока не наткнулся на монумент из песчаника обчёсанный ветром и потресканным во многих местах. Он очень напоминал тот монумент из сна, но на том были какие-то древние символы, а на этом их не было, но по форме и трещинам он был точной копией. — Что ты такое? — Прикоснувшись ладонью к нему, тот треснул у основания и рухнул назад с грохотом, подымая облако пыли, следом раздался ещё один грохот, и когда облако осело, в месте падения была дыра глубиной около трёх метров, в какой-то коридор шириной около двух метров. — Не думаю, что туда стоит соваться. — Отойдя от края, позади раздался звон доспехов. — Надеюсь это не мёртвые восстали. Я тут не виноват. Он сам упал. — Обернувшись увидел около двадцати муирцев в знакомых доспехах, как в Оазисе.