Переплести судьбу (СИ) - Гусина Дарья - Страница 25

Рыцарь только разевал рот. Змей заскользил вниз и обернулся. Змея словно перетекла в тело альва, играя кольцами, хвост несколько раз ударил по первому ряду, превратив стоящие там скамьи в щепки.

— Вы сами подтолкнули меня к этому, почтенные эры, — иронично подняв бровь, проговорил Аманиэль. — А ты, — он повернулся к Алану, — не разочаруй меня. Сразимся за руку принцессы, воин?

Повелитель растворился в вихре травинок и листвы. Танни рядом со мной тяжело вздохнул и рассыпался брызгами воды.

— Добрый день, — тихий голосок звучит робко.

— Оля, привет.

— Д-да, привет…ствую вас.

— Очень рад, что ты пришла в себя.

— Да. Да, благодарю.

Высокий широкоплечий парень с белозубой улыбкой, красивый, как раньше. Даже еще красивее — возмужал. Впрочем, улыбается Артем не слишком уверенно. Он то и дело оглядывается на дверь. Часть стены в палате состоит из стеклянных матовых плиток, за ними, кажется, виднеется чей-то силуэт. Женский.

— Вот, — Артем кладет на тумбочку возле кровати букетик цветов. Как на могилку, ей богу. — И еще вот, йогурты: грушевый, яблочный…

— Грушевый? — голосок немного оживляется.

— Да, твоя мама сказала, ты сейчас только такие ешь.

Глупо. Переходи к делу. Ты ведь не просто так пришел? И сон этот… не просто сон. Но я счастлива, что Илэль жива.

— Оля, нам надо поговорить. Врач сказал, ты плохо все помнишь. Что из-за комы, память… повреждена.

— Да.

Девушка опускает темные глаза. На хрупком, исхудавшем личике они кажутся огромными. Странно видеть былую себя. Как ты справляешься, Илэль? Девушка шарит рукой по тумбочке, берет очки и неловким движением надевает их на нос.

— Меня ты помнишь? — спрашивает Артем, садясь на стул у койки. Он подается вперед и жадно вглядывается в лицо девушки.

— Простите, — говорит Илэль смущенно. — Я знаю только, что вы мой жених. Мне сказала та жен… моя мама.

Артем даже не скрывает облегчения. Девушка на моей больничной койке смотрит на него с вежливой улыбкой.

— Понимаешь, — мой бывший жених сцепляет пальцы рук — любимый жест, когда он с серьезным видом хочет сказать какую-нибудь гадость, вроде «нам нужно обстоятельно обсудить твое поведение вчера на вечеринке, Ольга», — мы уже давно… не жених и невеста.

— Давно? — улыбка Илэль становится несколько напряженной. — Мама говорила, что вы сделали мне предложение перед тем, как я заболела, а потом мы вынуждены были какое-то время не видеться.

Как замечательно сказано! Вежливое изложение ситуации «ты, Артем, устал от меня, больной, умирающей, и просто перестал меня навещать».

— И да, и нет. Проблемы возникли еще до твоей болезни, а потом они просто… углубились.

Вау! Сегодня просто вечер утонченного светского общения! И что же у нас были за проблемы?

— Оля… все сложно, я понимаю. Но я должен это сказать, несмотря на то, что ты чего-то не помнишь. Я очень долго пытался быть для тебя лучшим, во всем. Но я устал. Тебя всегда что-нибудь не устраивало. И секс… я знаю, что ты притворялась.

Хм… ну что ж, один — ноль в твою пользу, Артем. Не всегда притворялась, но довольно часто. Как ни странно, человек с такой привлекательной внешностью оказался в постели, мягко скажем, далеко не эмпатом. Он не старался меня чувствовать, ему казалось, что я должна была ощущать благодарность за отношения с «полубогом» и автоматически получать «бонусы» в форме потрясающего экстаза.

Илэль смотрела на Артема, немного наклонив голову. Очки мы освоили, даже телефоном, наверное, уже пользовались — вон лежит на тумбочке, а вот по некоторой терминологии у нас двойка.

— Да, у меня появилась другая девушка… женщина, — твердо сказал Артем. — Если честно, она очень многому меня научила.

— Чему? — непонимающе спросила Илэль, наматывая на палец прядь волос. Это у нее получалось с трудом, волосы еще не отросли, я всегда стриглась довольно коротко.

— У меня другая девушка, — несколько растеряно повторил Артем. — И нам взаимно хорошо в постели. В отличие от… нас с тобой.

До Илэль, наконец, дошло. Она стала пунцовой.

— Оль, ты… с тобой… слушай, теперь ты все знаешь, я, наверное, пойду… Ты ведь меня поняла? — Артем привстал.

— Конечно, — принцесса нахмурилась. — Вы только что признались, что соблазнили меня, а теперь хотите бросить. Мне жаль, что… тут у меня нет защитника, способного постоять за мою честь. Уходите!

Мой бывший бойфренд пулей выскочил за дверь. Один — один. Илэль пригорюнилась. Да, сложно, понимаю. Мне тут тоже у вас очень нелегко.

— Ольга! — в палату ворвался молодой врач. — Отличные новости! Вам придется еще немного у нас покурортничать!

Игорь Денисович. Очень рада вас видеть, пусть даже во сне. Сдается мне, Илэль тоже… рада. Очень.

— Правда? — глаза принцессы вспыхнули. — Я еще не выписываюсь?

— Вот именно что нет. Анализы, анализы… — Игорь Денисович полистал папку, — и процедурки. Лучше ведь у нас, чем дома, правда? Бесплатненько, оперативненько, тьфу, насчет оперативненько — не дай бог, конечно!

— Да, лучше, — убежденно сказала Илэль, сияя очами.

Ну дела!

…Когда я проснулась от очередного сна «оттуда», Гута стояла у окна. Будучи фейри, она не могла теперь навещать родню в Лесу — на нее действовала магическая «паутина», выплетенная магами вдоль кромки.

— Я скучаю по маме и Танни, — тихо сказала Гута, заметив, что я проснулась. — И я кое-что вспомнила… об отце. Как ты думаешь, Ли, мне рассказать эру Абенею?

— Не знаю, — призналась я, садясь в кровати. — Не могу тебе ничего посоветовать. Если я действительно Видящая, по моим ощущениям, он на нашей стороне.

— Он очень настойчив, — вздохнула Гута. — И скрупулезен. Задает одни и те же вопросы снова и снова. Он действительно хочет разобраться и очистить имя отца или преследует какую-то выгоду?

— Пока у тебя с эром Абенеем одна цель, — сказала я, пожав плечами. — А тебе не кажется, что ты ему просто нравишься? Он холост. Не слишком красив и молод, зато при власти, деньгах и почете.

— Что ты такое говоришь? — Гута с изумленным лицом повернулась от окна. — Я полукровка! Он Инквизитор! Запереть в темнице, надеть магическую удавку и изнасиловать — вот, что у таких людей в ходу, а не… ухаживания.

— Я полагаю, эр Абеней не из таких, — покачала я головой. — А вот Тион…

Да, после того, что мы услышали в потайном коридоре, личность императора-Домина уже не казалась столь прогрессивной. И ему тоже что-то от меня нужно. Расплетение уз, брачных уз. Правду говорят: власть развращает. Вот и старая жена уже надоела, потянуло на молоденькую. Интересно, Илэль тоже видит обо мне сны? Что она думает по поводу всего этого? Ее такие вещи, как политика и интриги, не интересовали. И все же?

Я рассказала Гуте о том, что увидела в сновидении. Гута обрадовалась.

— Никогда не молилась людским богам, — с чувством сказала фейри, — однако завтра пойду в храм и поклонюсь богине Локатитэ, держащей в руках путеводный клубок и помогающей потерявшимся в долгой дороге. Не расстраивайся, Ли! Ты все-таки жива, вы обе живы! Кстати, эр Абеней хотел расспросить тебя о той женщине, что дала твоей маме амулет.

— Я ничего о ней не знаю, — посетовала я, извлекая из корсажа моховой агат, такой же холодный, как и раньше. После того случая, с отравлением, он больше ни разу не светился. Я носила его под накидкой и никому не показывала. На всякий случай.

… На следующее утро я была представлена Домину и Домине. Брун и королева, эр Абеней и эр Капаида, эр Гийом и несколько эрров из жюри собрались с утра в зале для церемоний. Тион рассматривал меня с интересом. Так разглядывают товар на витрине. Он сказал мне несколько приятных слов, упомянув мою красоту и возлагаемые на меня надежды, я машинально ответила в том смысле, что всегда готова и не подведу. Виотта стояла у кресла Домины, изящно облокотившись о бархатную обивку. Иногда она тихо, с угодливым выражением, произносила какой-то явно ироничный комментарий, и на губах Оланны мелькала снисходительная улыбка. Кажется, моя сестричка выполняет при императрице роль шута в юбке. Ее внимание коснулось и мамы Илэль, и меня. Будучи подозванной к Домине, я смогла расслышать, как Виотта прошлась по высокой прическе королевы и моему глухому, скромному платью, на взгляд Вит, невероятно старомодным. Что ж, сдается мне, Тион несет людям Хребтов не только прогресс, но и свободу нравов и суждений. Как по мне, наряд сводной сестры подошел бы больше исполнительнице эротических танцев, а не фрейлине. Впрочем, и сама Оланна не производила впечатления скромницы. А жаль: Домина уже вышла из возраста, когда все огрехи в нарядах, макияже и украшениях женщины скрадываются ее свежестью и красотой. Наверное, на фоне стареющей жены в кричащих, безвкусных туалетах Виотта казалась Тиону воплощением юности и сексапильности.