Переплести судьбу (СИ) - Гусина Дарья - Страница 11

— Ты привыкла к комфорту, заботе близких… доброму к себе отношению, несмотря ни на что. Представляешь, как трудно тебе будет? Илэль, позволь мне тебе помочь. Ты в беде и поскольку разум твой, и без того… уязвимый, после убийства, этого поистине рокового недоразумения, пострадал еще больше, самой тебе с этим не справиться. Кто защитит тебя в суде? Кто станет свидетельствовать в твою пользу? Мне и королеве делать это запрещено. Это касается и Лэя, если ты рассчитываешь на его помощь. Филеас мертв, Герард недостаточно опытен.

— И что вы предлагаете? — я вопросительно подняла бровь.

— Я отправлюсь в Храм Северной Богини и попрошу жриц о помощи. Ты поедешь со мной, тайно. Там тебе дадут убежище, и никто не посмеет потребовать у жриц твоей выдачи, поскольку суда не будет, а без суда вина твоя не доказана.

— И мне придется остаться там на всю жизнь? — спросила я. И добавила в неожиданном порыве гнева, устав ходить вокруг да около: — А когда я вам надоем и вы перестанете меня… навещать, добровольно-вынужденно приму обет и стану жрицей? Мир уже не примет меня, лишь боги. Так?

Брун делано рассмеялся.

— Ты действительно безумна. Подозреваешь меня… тьма знает в чем. Я всего лишь пытаюсь помочь.

— А если суд признает меня невиновной?

— Илэль, — король поморщился, — слишком много свидетелей твоей… ненормальности и, что еще хуже, проявления лесного волшебства в замке. Помнишь ту напасть… нашествие змей в год, когда… Ах да, не помнишь, бедняжка? А дождь, прошедший через крышу и заливший пяльцы рукодельниц с защитными вышивками? Я долго могу перечислять. Твои странные видения… Да, я понимаю, некоторые считают тебя благословленной Даром, Видящей. Это ведь ваша родовая магия. У Виотты тоже бывают видения. Домина Оланна очень ценит свою фрейлину и часто полагается на ее подсказки. Ты ведь помнишь, что одаренной может быть только одна из вас? Если не ты, то … моя дочь.

Король встал и начал медленно ко мне приближаться:

— Тебе уже восемнадцать. Опека твоей матери окончена, отец гниет в могиле, а я твой покровитель. Ты живешь на моей земле, в моем замке. Раньше ты была слишком молода, чтобы это понять. Интересовалась лишь своими травами и зельями. Но… теперь? Мне придется выдать тебя замуж. Не хочется этого делать, но это единственный способ защитить тебя… от недобрых людей. Говорят, сам Домин Тион спрашивал о тебе. Хочешь попасть в лапы узурпатора? Одно лишь слово, Илэль или… действие.

Король взял меня за руку, любовно расправил пальцы, поцеловал в ладошку, прижал ее к своей груди и… потянул немного вниз.

В голове моей застучали молоточки. В глазах потемнело. Комната словно сузилась, стены… можно их коснуться. Мое негодование разделяли. Замок. В нем действительно полно магии. Плохой, проклятой. И носитель ее передо мной. Замок жаловался. Прежде в нем жил миролюбивый народ сидов, окруживший себя красотой, светом и любовью к земле и всему, что из нее происходит. А потом случилось нечто ужасное. И с тех пор здесь нет покоя ни днем ни ночью. И каждый год гибнут люди.

— Ваш предок, — прошептала я. — Он… предал Светлый народ. Его дочь прокляла весь ваш род… и вас, и Виотту, и ее мать.

— Откуда? — растерянно пробормотал король. — Никто не знал, даже Вит. Кто ты? Ты не Илэль! Другой взгляд, походка… другая, сила…

Он сжал мою руку, но я с размахом залепила ему пощечину правой рукой.

— Все узнают, — прошипела я. — Вам больше не удастся скрывать и делать виноватой меня.

Я повернулась и направилась к выходу. Только бы меня не задержали!

— Не смей! — крикнул Брун мне вслед. — Пожалеешь!

Шла я, не разбирая дороги. В последние дни Гута показывала мне замок шаг за шагом, позволяя изучить все эти запутанные переходы и коварные лестницы, уводящие в тупики. Крепость Коэд была построена поверх стен полуразрушенного осадой древнего дворца сидов в те времена, когда завоевание новых земель шло полным ходом. Хозяев, соответственно, не очень вежливо попросили на выход. И с тех пор магия поверженных иногда вырывалась из-под регулярно переплетаемой защиты и мстила потомкам тех, кто принес войну на эту землю. Поэтому Гута все время повторяла, что нужно быть осторожной. Теперь я знала кое-что еще: у Замка было огромное количество поводов гневаться.

Я забрела непонятно куда, в ту часть, где старые покои переделали под мастерские и комнаты для прислуги. Даже теперь было видно, что когда-то крепость была полна света и красоты. Тут и там из-под грубой лепнины и облицовки выступали изящные росписи и барельефы. Их старались замазать, особенно человеческие фигуры. Я стояла и пыталась рассмотреть лица сидов-танцовщиков, гибких парней и девушек. Они выступали из камня, подняв руки над головой, и были похожи на цветок с колышущимися лепестками. Рядом, скрывая барельеф почти наполовину, было налеплен лик мужчины в короне, грубый, властный и надменный, чертами похожий на лицо короля Бруна. Зачем было уродовать такую прекрасную работу?

Где-то рядом послышались голоса и тихое пение. Я прошлась по каменному мосту над квадратным атриумом и спустилась в него по боковой лестнице. Здесь, благодаря открытой террасе, было гораздо светлее. Квадратное пространство было заставлено деревянными рамами под пяльцы. Десяток вышивальщиц напевали грустную песню о влюбленной в жителя Лесов девушке. Народный фольклор не знает политики. Он воспевает истинные чувства, неподвластные искусственным ограничениям. И если кто-то, считающийся врагом, прекрасен душой и телом, нет никаких гарантий, что его не коснется благая Любовь.

При виде меня девушки замолкли и привстали, но я жестом попросила их продолжать, подходя ближе и рассматривая вышивку. Цветы, прекрасные птицы, красиво. Вышивальщицы вновь запели. Они пели о том, как дочь короля полюбила прекрасного альва, а тот бросил свое племя и ради любви ушел жить к людям. Недолго продержался он в темном замке, где истреблялось любая травинка, принесенная ветром из-за защитной стены. Альв стал чахнуть, и дева, пожертвовав собой, отвела его в Леса. Лес не принял ее. Он выжил, а она — нет. Печально.

— Госпожа! — ко мне во весь дух бежала Гута. — Ваше Высочество! Вы тут? С трудом нашла вас!

Подбежав, служанка перешла на шепот:

— О эрра. Что случилось? Король вне себя, рвет и мечет. Приказал было найти вас и силой привести к нему!

— Как выйти из замка? — пробормотала я, скрипя зубами. — Мне нужно бежать.

В конце концов, я не нарушала законов Леса. В отличие от девы из песни, меня даже приглашали. И в детстве я выжила в лесу… кажется. Память принцессы была там, в моей голове, но ощущалась как давно просмотренный фильм, обрывками, довольно путаными. Было что-то такое… лучи солнца на тропинке, переплетенные над ней стволы деревьев, золотой свет, его пятна на пухлых ручках и носках вышитых туфелек…

— Эрра, что случилось? — глаза Гуты стали круглыми.

Я отвела ее в угол и рассказала о том, что произошло. Гута внимала мне, побледнев и испуганно приоткрыв ротик.

— Дар… — пробормотала Гута. — Вы слышали это место. Вы Видящая. В роду Гефеест было несколько Видящих. Кровь все знает.

— Мне нельзя снова попасть в руки королю, я перешла черту — мы сбросили маски и теперь находимся в состоянии войны. Но Брун намного сильнее меня. Ему ничего не стоит запереть меня в башне или увезти куда-нибудь подальше. У меня один выход — бежать. Поможешь мне?

Гута нервно закивала.

— Но, эрра Илэль, нам нужен Жезл. Нельзя оставлять его Бруну. Ради него Филеас…Смотрите, что я нашла в куче плавника.

Из складок платья служанка извлекла выбеленную речной водой палку. Не Жезл, но похож. Если не очень присматриваться, то просто один в один. В нынешних условиях это поможет нам выиграть время.

— Идем, — решительно сказала я.

К нашему удивлению, никто по замку не бегал и принцессу не искал. Зато во дворе у подъемного моста царила суматоха. Мы нырнули в узкий проход к кухням, и в нем Гута открыла дверь в потайной ход. Немного пыли и затхлости, и вот мы уже в лаборатории Филеаса.