Бездушная - Кэрригер Гейл - Страница 22

Мисс Таработти, озадаченно нахмурившись, спустилась по лестнице и направилась к ожидающему экипажу. Она не заметила, что это совсем не тот кэб, в котором она приехала, и что извозчик на козлах тоже другой. Однако то, что там уже кто-то сидит, до нее дошло мгновенно.

— Ох, прошу прощения! Я думала, кэб свободен, — сказала мисс Таработти какой-то грузной личности, сгорбившейся в углу переднего сиденья. — Я велела кэбмену подождать, а вы стоите в точности на том же месте, и дверца открыта. Вот я и ошиблась. Мои извинения. Я… — она осеклась.

Лицо человека, скрытое кучерской шляпой с широкими полями, тонуло в тени. Казалось, он не видит необходимости ни поприветствовать Алексию, ни ответить на ее извинения и вообще не считает нужным что-то сказать. Он даже не потрудился шевельнуть рукой в серой перчатке, чтобы снять свою до ужаса неуместную шляпу при виде незнакомой дамы, по ошибке вломившейся в его кэб.

— Что ж, — сказала мисс Таработти, возмущенная его грубостью, — тогда мне просто следует выйти.

Она повернулась, намереваясь покинуть кэб, но тут возница слез с козел и встал перед дверцей, преграждая девушке путь. Черты его лица не были скрыты ничем: стоявший неподалеку газовый фонарь заливал их своим золотистым сиянием, и Алексия в ужасе отпрянула. Это лицо! Оно казалось скорее восковым слепком какой-то не вполне человеческой физиономии — гладкое, бледное, без изъянов, без шрамов, без растительности. На лбу виднелись четыре размазанные буквы, написанные чем-то черным: VIXI. И эти глаза! Темные и странно пустые, настолько безжизненные и лишенные выражения, будто разум их обладателя никогда не посещала ни одна завалящая мысль. Этот тип смотрел на мир не мигая и при этом каким-то образом не глядя ни на что конкретно.

Мисс Таработти в отвращении попятилась от гладкого лица. Его обладатель потянулся вперед, захлопнул дверцу кэба и дернул ручку, чтобы запереть ее. Лишь теперь выражение физиономии-наваждения изменилось. По ее восковой поверхности лениво расползлась медленная улыбка; так масло расплывается по поверхности воды. Во рту обнаружилось множество белых прямоугольных брусочков, которые не были зубами в привычном смысле этого слова. Алексия не сомневалась, что эта улыбка годами будет преследовать ее в ночных кошмарах.

Восковолицый исчез из окна кэба и, вероятно, поднялся на козлы, потому что через несколько мгновений экипаж дернулся и поехал. И Алексии совершенно точно не хотелось оказываться там, куда, грохоча и поскрипывая, он ее вез по лондонской мостовой.

Мисс Таработти схватилась за дверную ручку и принялась ее трясти. Безуспешно. Тогда Алексия уперлась в дверь плечом и изо всех сил навалилась на нее. И снова безрезультатно.

— Ну-ну, дорогая, — сказал человек со скрытым лицом, — вам незачем продолжать в таком духе.

Что там под шляпой, разглядеть было по-прежнему невозможно, хоть человек теперь и наклонился к Алексии. В воздухе ощущался странный запах — будто бы сладкого скипидара, в котором не было совершенно ничего приятного. Мисс Таработти чихнула.

— Мы всего лишь хотим узнать, кто вы такая и зачем приезжали в Вестминстерский рой. Это совсем не больно.

И он бросился на Алексию. В руке он держал влажный носовой платок, который определенно и был источником неприятного запаха.

Алексия не входила в число барышень, склонных биться в истерике по любому поводу. С другой стороны, она была и не из тех, кто помалкивает, когда обстоятельства требуют обратного. Она издала крик, долгий и громкий. На подобные пронзительные вопли способны лишь перепуганные женщины да очень хорошие актрисы. Ее крик вырвался из кэба, словно на его пути не было никаких стенок, и рассек тихую лондонскую ночь, перекрыв стук копыт по каменной мостовой. От него задребезжали стекла сонных домов и заозирались по сторонам должным образом впечатленные бродячие кошки.

Одновременно мисс Таработти прижалась спиной к запертой двери. В отсутствие парасоля лучшим средством защиты казались каблуки, крепкие и острые, как гвозди. На Алексии были ее любимые ботинки для прогулок с замечательными каблучками в форме песочных часов. В них она была чуть выше, чем диктовали требования моды, зато чувствовала себя почти элегантной, такими они были славными. А еще это была самая экстравагантная пара среди всей ее обуви. Мать считала их покупку прямо-таки по-французски скандальной. Алексия нацелилась твердым каблуком в коленную чашечку мужчины в шляпе.

— В этом нет нужды! — воскликнул тот, уклоняясь от удара.

Мисс Таработти не поняла, что именно он имеет в виду, пинок или крик, поэтому с азартом вновь прибегла и к тому, и к другому. Мужчине, казалось, сложно было преодолевать эффективную преграду, которую создали в тесноте наемного экипажа многочисленные слои юбок и оборок. К сожалению, собственные оборонительные маневры Алексии были ограничены ими же. Она упрямо откинулась назад и снова дрыгнула ногой. Ее юбки зашуршали.

Вопреки отчаянным усилиям мисс Таработти носовой платок человека в шляпе неумолимо приближался к ее лицу. Она отвернулась и почувствовала головокружение. Запах сладких испарений казался почти невыносимым. Глаза начали слезиться.

Время будто бы замедлилось. Алексия не могла отделаться от мысли, чем же она так оскорбила небеса, что те уже второй раз за одну короткую неделю насылают на нее злоумышленников.

Как раз когда она решила, что надежды больше нет и избежать соприкосновения с пропитанным какой-то гадостью платком не удастся, внезапно послышался громкий звук. Исходя из новомодной теории эволюции, мисс Таработти заподозрила, что его предназначением было пробирать представителей человечества до костей. Это был громкий, раскатистый, пугающий вой. От него дрожал воздух, трепетала плоть, а кровь стыла в жилах. Такой вопль хищник издает лишь тогда, когда его жертва еще жива, но вот-вот непременно будет убита. В данном случае звук вдобавок сопровождался громким ударом, когда спереди что-то врезалось в кэб достаточно сильно, чтобы тряхнуть тех, кто боролся внутри.

Карета, которая уже успела набрать скорость, резко остановилась. Алексия услышала, как заржала испуганная лошадь. Раздался треск — это лошадь вырвалась из упряжи, а потом ее копыта застучали в галопе по лондонским улицам, и этот стук всё удалялся.

Снова послышался глухой удар — плоть столкнулась с деревом. Кэб опять тряхнуло.

Нападавший на мисс Таработти отвлекся, перестал лезть к ней с платком, опустил окно и высунулся наружу, повернув голову туда, где должен сидеть извозчик.

— Что происходит?

Ответа не последовало.

Мисс Таработти лягнула человека в шляпе под колено. Тот обернулся, схватил ее за ботинок и дернул. Алексия ударилась спиной о дверь, достаточно сильно, чтобы заполучить синяк от ручки, потому что ни платье, ни корсет не смогли защитить ее от такой неприятности.

— Ты начинаешь меня раздражать, — зарычал человек в шляпе и резко дернул ее ногу вверх.

Алексия доблестно попыталась выпрямиться, упираясь в пол лишь одной ногой, и снова закричала; на сей раз это был скорее крик злобы и разочарования, чем страха. Словно в ответ на него дверь, в которую она упиралась спиной, открылась.

С коротким тревожным писком мисс Таработти вывалилась из кэба, молотя руками и ногами в воздухе, и, издав звук «уф», приземлилась на что-то плотное, но достаточно мягкое, чтобы не отшибить себе все внутренности. Она глубоко вдохнула затхлый лондонский воздух и раскашлялась. Что ж, во всяком случае, это не хлороформ. Прежде она никогда не сталкивалась с упомянутым химическим веществом, поскольку оно лишь недавно стало получать распространение среди наиболее прогрессивно мыслящих медиков, но сильно подозревала, что злополучный носовой платок злоумышленника в шляпе был пропитан именно хлороформом.

То, на что она приземлилась, заизвивалось. Раздался рык:

— Силы небесные, женщина! Подвиньтесь!

Мисс Таработти не была легкой как пушинка. Она не делала тайны из того, что любит покушать — причем разнообразно, вкусно и регулярно. Фигуру Алексия поддерживала постоянными упражнениями, а не жесткими диетами. Но лорд Маккон, который под ней извивался, был очень силен и, казалось бы, мог легко сдвинуть ее с места. Однако он вроде бы испытывал некоторые трудности, снимая ее с себя: процесс слишком затянулся, если учесть габариты лорда, пусть даже от такого близкого контакта с Алексией он и утратил свои потусторонние способности.